Пока ехали в метро, Пашков опять разговорился с Калиной. Тот пожаловался, что задерживается сдача дома, где он приобрёл квартиру. И как бы невзначай Калина спросил:
– А ты как квартиру здесь получил?
– Очень просто. Уволился из армии, прописался к матери, встал на очередь, четыре года ждал и вот получил, – ответил Пашков.
– И что, ничего не заплатил?
– Почти… только за оформление документов, но сверху ни копейки.
– Везёт же вам москвичам. А вот нам, которые с периферии, деньги, да деньги… Ну, ничего, мне бы только зацепиться, только бы угол свой здесь заиметь…
В Останкино они вошли в одно из зданий, где располагалась аппаратура телецентра и находилась та самая списанная ещё СЭВовская ЭВМ. Различные её части производили Болгария, Венгрия, Польша… ну а самую дорогостоящую часть, с золотосодержащими деталями, конечно же СССР. Вот эти советские блоки и предстояло отделить от остальных, упаковать и опечатать.
В процессе работы поговорили с инженерами и техниками телецентра, поинтересовались их зарплатой. Выяснилось, что местный персонал, выполняет в общем-то довольно заурядные дежурные функции, а получает за эту нехитрую работу до полутора миллионов. Пашков искренне позавидовал их спокойной, размеренной работе, с мизерной ответственностью, их непоколебимой уверенности в завтрашнем дне. Он так ещё никогда не работал. В армии пришлось более двадцати лет прожить в фактическом отрыве от цивилизации, в строгом ограничении свободы действий и передвижения, на телевизионном заводе – простои и как следствие небольшая заработная плата, сейчас – постоянное нервное напряжение и подозрение. Он бы с удовольствием поменялся с этими спокойными, уверенными сотрудниками телецентра.
Теперь каждый день возвращаясь с работы, Пашков из автоматов звонил по номерам, что имелись в записной книжке, переданной ему Геной Сухощупом. Увы, там действительно были в основном телефоны пунктов приёма цветных металлов. Но вот, наконец, по одному из номеров ответили, что принимают золотосодержащие радиодетали. Но работали они только по будням и до шести часов. Это означало, что Пашков, работавший до половины пятого, туда вряд ли успевал. Но он всё же сделал попытку. Ехать предстояло на Ордынку. Он захватил с собой немного деталей, так ради пробы. Пашков очень волновался и едва успел… У него приняли почти всё, что он принёс, на сто сорок тысяч. Правда, пришлось предъявить паспорт…
Домой Пашков пришёл одновременно и в приподнятом, и в тревожном настроении – он боялся, что по паспортным данным про его торговлю сможет как-то прознать Шебаршин, и тогда… Когда Пашков отдал Насте деньги, та тоже испугалась. Произошёл нервный разговор, закончившейся ссорой. Как всегда помирились в постели…
Часть III. Ценности истинные и мнимые
1
Новый 1998 год Калина с семьёй встретил в новой, так дорого ему стоившей квартире. Наконец у них появился свой собственный угол в Москве. Теперь можно было точно сказать, что «свалившиеся с неба» доллары не пошли прахом. Но на обустройство квартиры денег уже не доставало. Валя советовала приобрести мебель подешевле, но Калина хотел покупать всё дорогое и качественное, пусть и не сразу. Потому все остающиеся у них в наличии деньги вложили в испанскую «стенку» и большой, с диагональю 72 сантиметра телевизор «Сони». Экономить пришлось буквально на всём, даже на питании. Из-за этого у Калины на душе скребли кошки, но внешне он излучал оптимизм, домашним говорил, что потерпеть надо совсем немного, что скоро у них опять появятся деньги, что самое трудное позади…
Пашков же перед Новым годом, ещё раз «срубил» халявных денег. На складе он «настриг» ценных деталей, но принести их пришлось домой. Калина в конце года установил жёсткий режим работы, причём сдача готовой продукции на склад осуществлялась не ранее чем за пятнадцать минут до конца рабочего дня. Так как Пашкову предстояло сданную продукцию не только принять, но взвесить и оформить документально… В общем, освобождался он настолько поздно, что на приёмный пункт на Ордынке никак не успевал. Тогда он попробовал использовать свой старый канал в Доме Быта при АЗЛК, где ремонтом радиоаппаратуры занимался некий Олег. Когда Пашков ещё работал на телевизионном заводе, Олег покупал у него запчасти к телевизорам, а потом реализовывал их на радиорынке в Митино. Пашков доехал на метро до станции «Текстильщики», зашёл в мастерскую Олега.
– О кого я вижу, Сергей! Куда запропастился-то? Я уж думал с тобой случилось чего… Товар принёс? – радостно встретил Пашкова старый партнёр.
– Принёс, но не то, что всегда, – ответил, здороваясь Пашков. – Я ведь на заводе том больше не работаю.
– Да ну… И где ж ты теперь?
– Да так… в одной хитрой организации. Слушай, ты вот такие вещи сумеешь на рынке продать? – Пашков вытащил из своей сумки пакетики с платиновыми конденсаторами, золотой лигатурой, транзисторами и микросхемами.
– Иш ты, – заворожённо смотрел Олег. – Это ж… это ж золотишко.
– Да… Ну, как ты сможешь это толкнуть?
– Конечно, я знаю кто этим промышляет… втихаря правда… Так ты теперь вон чем занимаешься?… Смотри, это опасно.
– Запчасти с завода выносить тоже было опасно, – возразил Пашков.
– Запчасти это ерунда. Там если бы и поймали, тебя просто выгнали, или штраф. А здесь золото… это сразу статья.
– Знаю, пять лет по первой ходке. Так ты продашь или нет?
– Конечно продам, в эту же субботу, когда торговать поеду. В понедельник зайди…
В понедельник, последний перед Новым Годом, Олег вручил Пашкову четыреста тысяч. Зная, что этот радиомастер и торговец радиодеталями по совместительству никогда не возьмётся продавать без выгоды для себя… Пашков не сомневался, что истинная рыночная цена этих деталей, легко уместившихся в его сумке, как минимум вдвое больше. Он окончательно и бесповоротно осознал, что находится вблизи настоящей золотой «жилы», не осталось сомнений и в том, что в дальнейшем надо продавать детали без посредников, самому.
Пашковы встречали Новый Год не экономя. На столе у них стояла красная и чёрная икра, сёмга, карбонат, окорок, заливной язык, экзотические фрукты, виноград…
– Наконец-то, на пятом десятке сподобились по человечески поесть, ни в чём себе не отказывая, – сказал Пашков, поднимая бокал с французским шампанским в ожидании боя курантов в новогоднюю ночь.
– Дай-то Бог, чтобы и дальше всё нормально было, – опасливо произнесла Настя, загадывая желание на следующий год…
В один из дней двухнедельных новогодних «каникул» Пашков зашёл к Матвееву. Профессор принял его одновременно и с радушием, и обидой:
– Опять вы долго не заходили. Неужто я со своими лекциями так вам наскучил?
– Да что вы Виктор Михайлович, я же каждое ваше слово ловлю. Хотите, повторю то, что вы говорили в последний раз, конечно, в общих чертах? А не заходил долго… просто на работе сильно заматываюсь. Да и вас беспокоить часто… вы же, наверное, тоже от студентов своих устаёте, а тут ещё один, великовозрастный, да ещё задарма.
– Да уж… студенты… Они, конечно, деньги заплатили, и убеждены, что им за это в определённое время должны диплом выдать, независимо от того, как они учатся. А вы… вы же совсем другое дело. Я вижу у вас настоящую заинтересованность. Или я ошибаюсь?
– Да нет… нисколько. А как ваше самочувствие?
– Почти весь месяц всё нормально было, а тут двадцать второго у выпускников защита диплома. У нас два раза в год выпуск, летом и зимой, и набор так же. Так вот, после защиты банкет, принял немного на грудь, потом два дня пластом лежал, сердце барахлило. Ну да ладно, не будем о грустном. Продолжим наши лекции?
– С удовольствием… Поверите, я уже не могу без них, они мне как наркоману наркотики, всё более необходимы становятся, – Пашков рассмеялся.
– Что ж, я рад. Итак, на чём мы остановились… средние века?
– Да Виктор Михайлович. Вы обещали рассказать о русском искусстве того периода.
– Ну, что ж, хорошо. Как вам известно, христианство на Русь пришло из Византии, оттуда же крестовокупольные конструкции храмов. Со временем византийскую традицию развили и усовершенствовали русские зодчие в виде, так называемого, русского многоглавия. То же самое можно сказать о системе расположения фресок и мозаик в храме…
– Извините, Виктор Михайлович, опять вас перебиваю, но у меня вопрос, давно уже мучает. Где-то я слышал, то, что мы унаследовали в культуре, в религии вот эти византийские традиции, а не западноевропейские, и является основной причиной нашего отставания от Запада.
– Чушь. Византийская культура в период с пятого по двенадцатый век являлась передовой и значительно опережала западноевропейскую. Это уже потом, когда Русь на два с половиной столетия попала под татарское иго, а Византию уничтожили турки, западная культура вышла на передовые позиции. Нет Сергей, наши предки воспринимали всё лучшее для своего времени. Кирилл и Мефодий кто такие?
– Я слышал, что это болгарские просветители.
– Чушь! Совершенная чушь! Бессовестный брёх времён социализма. Хотели приятное болгарам сделать, вот и извратили историческую правду. Эти просветители были византийскими монахами, сыновьями византийского военначальника, они являлись настоящими ромеями. Так что письменностью мы тоже Византии обязаны… – профессор явно разволновался, но быстро взял себя в руки. – Ладно мы отвлеклись. Что у вас оживает в памяти при воспоминании о русском искусстве средневекоавья?
– Ну, в первую очередь церкви и иконы.
– Правильно. Но как вы, наверное, помните из истории, это были времена феодальной раздробленности и наиболее могущественные княжества имели свои особые черты в развитии того же зодчества. Так архитектура новгородских храмов отличалась простотой, особой техникой кладки, этакой суровостью, мощью. Вот, я вам покажу фото этих церквей, сохранившихся до наших дней, – Матвеев взял с полки альбом и открыв его, положил перед сидящим за небольшим столиком Пашковым. – Видите?