с одним чемоданом от нее ушел, оставив ей и квартиру, и машину. Но я сдержалась, решив вывести этих аферисток на чистую воду, а потому, стараясь не терять самообладания, попросила: «Представьтесь, пожалуйста». Я-то паспорт Василия в руках держала, фамилию и имя жены запомнила. «Меня зовут Валентина Ивановна Попкова, — ничуть не смутившись, отвечает женщина. — А это моя дочь Люба».
— Кто? — не сдержала я своего удивления.
— Попкова Валентина Ивановна, — повторила Нина Тимофеевна. — Ошибки не было. В паспорте, в штампе о регистрации брака стояла та же фамилия.
— Фу! — выдохнула Алина и встряхнула головой. — Тьфу, нечистая сила.
Глава 21
Несколько минут мы приходили в себя от неожиданной новости. Попкова — жена Муромского? Не может быть! Кого-кого, а Попкову и Муромского представить в одной упряжке было трудно. Статный мужчина с профессорской бородкой и тетка, самая настоящая тетка в сбившемся на ухо парике — весьма странная композиция.
Но Нина Трофимовна утверждала, что да, она очень хорошо запомнила фамилию жены Муромского — Попкова!
Пока мы переглядывались и пожимали от недоумения плечами, Пряхина как будто наслаждалась произведенным эффектом. Она покачивала головой и иронично улыбалась, мол, даже не сомневайтесь, я ничего не перепутала, и вы не ослышались. Попкова — законная жена Василия Петровича Муромского.
— И что же вам поведали Попковы? Неужели Валентина Ивановна и впрямь изменила Муромскому? — решив уже ничему не удивляться, спросила я.
— Как бы не так! Ее история была похлеще моей. Помните классику? Она его за муки полюбила, а он ее за сострадание к ним. Или что-то в этом роде. Знаете, как они познакомились?
— Мы даже не подозревали, что она его жена.
— Василий пытался продать Валентине Ивановне набор ножей. Наверное, видели, ходят по городу молодые люди в белых рубашечках, при галстучках, представляются служащими канадской компании, предлагают купить дешевый ширпотреб: «Только для вас! У нас сегодня акция! Фирма вам дарит», и так далее и тому подобное. Вот так подошел к Валентине Василий.
— Он же не в той возрастной категории, — удивилась я, представив Муромского с коробками ножей.
— Нет, — согласилась со мной Пряхина. — Он даже не был в белой рубашке. Со слов Валентины на нем был затасканный костюм, который явно на размер был больше, и стоптанные ботинки. А дальше дело обстояло так… — Нина с удовольствием стала пересказывать все, о чем ей поведала Попкова.
Муромский подошел к Валентине и тихо сказал:
— Женщина, Христа ради, прошу вас, купите кухонный набор.
— Не нужны мне ножи. Своих девать некуда, — отказалась она.
— Да вы посмотрите, какие хорошие. Сталь каленая, проволоку резать могут. Если бы не нужда, не продавал бы.
— Небось ворованные? — усомнилась в честно добытом товаре Валентина.
— Да вы что! — возмутился Муромский, потом потупил взгляд и тихо добавил: — Не ворованные, но на зоне сделанные. Берите, хозяйка, не пожалеете.
Ты что, сидел? — спросила Валентина и стала с интересом рассматривать Муромского.
«Если приглядеться, интересный мужчина. Немного худой, неухоженный, но взгляд у него добрый, и голос приятный, мягкий, бархатный», — думала она.
— Сидел, — кивнул головой Василий. — Три года в колонии общего режима.
— За что? — прокурорским тоном спросила Валентина.
— За то, что воровать не хотел, — не моргнув глазом, ответил Василий.
— Так я тебе и поверила! — фыркнула Попкова.
— Точно! На автобазе я ремонтным цехом руководил. Заместитель мой и завскладом детали воровали, а я их накрыл. До сих пор жалею, что в тот день не выгнал обоих. Опередили они меня. Бумажку директору предприятия накатали, мол, я веду двойную бухгалтерию, левые заказы беру и детали ворую, а к бумажке этой липовую накладную подсунули. Тут как назло на автобазу ревизия нагрянула. Много нарушений в один момент всплыло наружу. Директору разбираться было некогда, о своей шкуре пекся и меня как козла отпущения в руки правосудия сдал. Думаете, органы разобрались? Куда там! Статую правосудия видели? У нее же на глазах повязка! Слепая баба. Что с нее взять? Короче, засудили меня на три года. Отсидел от звонка до звонка. Вышел. Хотел работать по специальности — не взяли. Сунулся в другое место — отказ, в третье — извините, вы нам не подходите. Никуда не берут. Что делать, не знаю! Хоть бери и воруй!
— Это ты зря! Даже не думай, воровать надо уметь, а ты не умеешь, по глазам вижу. Живешь ты где? Постараюсь тебе помочь, — пообещала Валентина Ивановна, проникшись историей Муромского. — Я работаю в ресторане, может, удастся тебя пристроить к нам. Будешь разнорабочим на кухне. Паспорт у тебя есть? Прописка?
— И паспорт, и прописка есть. Прописался я у матери кореша, но там не живу. Пьют они сильно, боюсь, что с горя тоже могу начать закладывать. Не хотелось бы.
— То, что ты не пьешь — хорошо. Но если так, то где ты живешь?
— Угол у одной бабки снимаю. Копейки берет, но за это я должен ей по хозяйству помогать.
— Зовут тебя как? — после небольшой паузы спросила Попкова.
— Василий Петрович. Фамилия Муромский.
— Вот что, Василий Петрович, вот тебе адрес ресторана, в котором я работаю, — Валентина Ивановна достала из сумочки визитную карточку ресторана и вложила в руку Муромскому. — Подойдешь завтра после обеда к черному входу ресторана, спросишь Валентину Ивановну Попкову из цеха холодных закусок, постараюсь помочь тебе с работой.
На этом их первая встреча закончилась. Муромский не выходил из головы Валентины Ивановны весь остаток дня, а вечером она подошла к директору ресторана с просьбой взять на работу бывшего зека.
— Да ты что, Валентина? С ума сошла? — опешил директор.
— Семен Никифорович, хороший мужик. Честный, совестливый… — пустилась в уговоры Попкова.
— Честный, говоришь? То-то вы, честные, вечером огромные сумки из ресторана выносите. А этот будет по три сумки переть!
— Семен Никифорович, жалко человека. Пропадет ведь.
— Пропадет? Бери себе. Ты ведь у нас без мужа, дочка взрослая. Бери, бери. Будет кому в квартире гвоздь забить.
«А почему бы и нет? — задумалась над предложением Семена Никифоровича Попкова. — Мужичонка ничего, симпатичный. Пусть поживет у меня. На работу я его устрою, а там как сложится. Может, и впрямь мне повезет еще замуж выйти?»
Когда на следующий день Василий Петрович пришел к ресторану, его участь, по мнению Попковой, была решена. Она сделала ему предложение, от которого он не мог отказаться. Устав от одиночества, Валентина Ивановна окружила Муромского любовью и заботой.
Скоро его было не узнать. В глазах появилась уверенность, плечи расправились, кожа на щеках залоснилась. С таким молодцом можно было уже идти в загс. Все подруги завидовали Валентине. А как же, такого мужика отхватила! А еще через месяц Валентина Ивановна пристроила Василия Петровича в ресторан на должность метрдотеля, правда, не в тот, в котором работала сама, в другой.
Наверное, это была ошибка — так рано давать самостоятельность человеку, которого практически не знаешь, следовало присмотреться к нему, проверить получше. Найти прежних знакомых, пообщаться с родственниками. Но Валентина не сделала ни того, ни другого — она влюбилась по уши, и всецело доверилась новоиспеченному супругу.
Идиллия продолжалась недолго. Василий стал пропадать: то день его дома нет, то два, а после и вовсе исчез, прихватив с собой все сбережения, которые Валентина хранила дома. Когда Валентина поняла, что ее бросили и обокрали, она побежал в ресторан, в который сама же устроила на работу Василия. Оказалось, что он там давно не работает. Валентина схватилась за голову. Город большой, где искать муженька-вора? А вдруг он уехал из города? Кстати, откуда он родом? Валентина запоздало спохватилась, она не удосужилась спросить, есть ли у нее свекровь, свекор, мужнины братья и сестры, к которым он мог податься. Она так была счастлива, что ни с кем не хотела делить своего Васю, даже с его родной матерью.
Валентине только и оставалось, как написать заявление в полицию. Лейтенант, принявший от нее бумагу, отнесся к ней с прохладцей и предупредил, что подобными делами они занимаются в последнюю очередь. По городу столько нераскрытых убийств и грабежей, голова идет кругом, а тут всего-навсего сбежавший супруг. Думать надо было, прежде чем замуж выходить за проходимца.
Потихоньку боль улеглась, Валентина деньжат подкопила и на свое неудачное замужество смотрела уже не так трагично. Что делать, и на старуху бывает проруха. Не она первая и не она последняя…
Обида вновь накатила волной, когда она случайно на другой стороне улицы увидела своего Василия, идущего под ручку с полной брюнеткой. Василий что-то напевал даме на ушко, та в ответ кивала головой и счастливо улыбалась. Валентина хотела броситься наперерез, учинить скандал, но Муромский, успев заметить жену, сел со спутницей в такси и с ветерком укатил. Валентина в сердцах чертыхнулась и мысленно поклялась найти брюнетку и открыть ей на Василия глаза.
На следующий день Попкова поделилась со своим горем с подругами по цеху холодных закусок. Одна из них, Зина, тяжко вздохнув, призналась:
— Не хотела тебе говорить, но раз ты сама видела Василия с чужой бабой, скажу. Месяц назад я нос к носу столкнулась с твоим мужем в универмаге. Он был с женщиной, но только не с брюнеткой, а с худощавой блондинкой. В мужском отделе они подбирали костюм.
— Кому? Ваське? — решила уточнить Валентина.
— А кому еще? Я же говорю, видела их в мужском отделе.
— И я встречала твоего Василия, только с рыжей, — отозвалась Татьяна, специалист по салатам.
— А я, наверное, с той брюнеткой, с которой ты его видела, — доложила мойщица овощей.
— Так что же он, девчонки, по рукам пошел? — опешила Валентина.
Подруги не стали высказываться в слух, чтобы не расстраивать ее еще больше. Все они как одна подумали, что Василий из тех мужчин, которые живут за бабий счет. Находят состоятельную дамочку и доят ее, пока деньги у той не кончатся. Обидно за Валентину. Она его с улицы взяла, отмыла, откормила, приодела. А он отплатил ей черной неблагодарностью: ушел да еще все сбережения утащил.