Пуф-ф-ф-ф-ф! – вздохнул полной грудью огонь. И тяжелый клуб раскаленного дыма вперемешку с воплем сгорающих заживо взметнулся к небесам, чтобы окутать остатки обугленных мачт и сдернуть клочки тлеющей парусины прочь.
Сорвав с себя остатки пылающей одежды, Снор выкарабкался по лестнице наверх, где красные языки также плясали уже везде: на разбитых ящиках, на обрывках канатов и на телах убитых. Не видя ничего вокруг, мужчина сумел как-то добрести на подгибающихся ногах к дымящемуся фальшборту и перевалил за него – вниз, к далекой заснеженной площади. Чтобы, хрипя обожженными легкими, поставить точку в своей непутевой жизни…
– А ты хотела штурмовать, – прошептал Толла-Ка, разглядывая пылающий чуть ниже чужой корабль. Стоявшая рядом Алрекера даже не ответила, сжимая канаты вантов побелевшими от напряжения руками. Карл отводил шхуну подальше от гигантского пожара, который медленной раскоряченной кляксой дрейфовал в сторону от деревни. – Два раза «громыхателями» приложили, и все. Нет больше рейдера. И людей там тоже уже больше нет… О, боги, а я еще хвастал, что пережил такую потасовку осенью… Паршивая смерть, хоть бы рухнули уже побыстрее, не так бы мучились…
Но объятый огнем барк лишь продолжал медленно снижаться, оставляя за собой клубы черного дыма и распространяя вокруг запах горелого человеческого мяса…
Туго натянутые цепи покрылись снежной изморозью, превратившись в белые мохнатые нити, сцепившие вместе два галеона. Облака, окутавшие корабли серой пеленой, стерли краски окружающего мира и заставляли охранников вздрагивать при каждом порыве ветра: что это там? Чужая ладья с «сыроедами» или просто холодный промороженный клуб влаги?
– Проклятое место, – закашлялся стоявший рядом с ротным Пит Погремушка. – Еще пару часов, и мы обледенеем окончательно. Любой порыв ветра – и перевернемся к болотным демонам.
– Не в первый раз так ждем. Так что не пугай, уже пуганый. И два корабля – не один. Чтобы нас перевернуть, даже метели мало. Потерпи чуток, скоро согреемся.
– Точно хоть вышли? А то у меня доверия к контрабандистам-проводникам никакого.
Роди не стал отвечать, сосредоточенно ковыряясь с толстой пробкой, закрывшей горлышко пузатой бутылки. Наконец, вытащив затычку, приложился к содержимому, а потом передал другу бережно сохраненный сосуд. Пит отхлебнул и с трудом просипел, судорожно втягивая холодный воздух:
– У-х-х… Крепкая, зараза!
– В трюме еще целый ящик. Как раз перед атакой каждому по стопке и получится. Чтобы ребята веселее мечами махали.
– А полковник не взгреет за пьянку во время рейда? – засомневался сержант.
– Он и выдал. Старик у нас не один раз в такие набеги лично ходил. Понимает, что в нужный момент чуть-чуть надо горло промочить. Чтобы страх смыло, а злости на «сыроедов» добавило… Ладно, еще два часа осталось. И можно будет начинать спуск. Меняй караул и пойдем вниз, чуть погреемся.
Спрятав бутылку обратно за пазуху, Роди придержал за руку сержанта:
– И это, Пит. Мало ли, вдруг нам повезет. Поэтому ублюдка, если встретим, то оставьте мне. Не убивайте сразу. Очень уж хочется ему в глаза заглянуть, перед тем как кишки размотаем.
– Я помню, старший. И ребятам перед выходом еще раз сказал.
– Вот и хорошо, раз все помнят. Он – мой. И только мой…
Похожая на огромного черного ворона в лучах заходящего солнца, шхуна медленно опускалась на узкую площадь рядом с тайными мастерскими и складами. Уничтожив чужой рейдер, Карл решил не ждать утра. Подобрав алхимика, капитан воспользовался попутным ветром и полетел прочь от деревни «сыроедов», где несколько ватаг уже суетились рядом с догорающими обломками. Дело завершено, пора пополнить запасы и можно возвращаться в столицу, к ярлу с докладом. Потому как хвастать есть чем. Результаты атаки более чем впечатляющи.
– Вечер на отдых и погрузку припасов. Потом ждем утреннее солнце и снимаемся, – повернувшись к пассажиру, Карл с насмешкой разглядывал замерзшего мастерового. Того не спасали ни теплая шуба, ни выпитый недавно горячий грог.
– В баню надо, – чихнул в ответ чернявый, мрачно разглядывая нависающую над кораблем скалу. – И чтобы протопили как следует, а не еле-еле.
– Будет баня. Обещали. И стол накроют. Стоит ребятам отметить, отлично все потрудились. И команда с парусами управилась, как следует. И «огневики» твои не сплоховали. Все выстрелы в цель… Долго натаскивал?
– Ими Дядька занимался, мне с людьми работать некогда, – процедил в ответ алхимик и покосился на застывших позади охранников. – Железо – мое. А уж как его применять, это пусть ярл решает.
– Кстати, спросить хотел, – улыбнулся Карл. – Если «громыхатель» на железный шест приделать, а конец в палубе закрепить… Отличная штука должна выйти, как мне кажется. На баллистах такое ставят. Поворачивать можно в любую сторону одним человеком, легко прицел менять. Тогда абордажную команду получится прикрыть от любой контратаки. Можно такое сделать?
Синий от холода мужчина задумался, потом нерешительно пожал плечами:
– Почему нет? Наверное, сработает. Как вернусь домой, скажу помощникам, чтобы выковали на пробу. А уж куда поставить – это ты со старшими договаривайся. Может, на твоей шхуне и испытают.
– Отлично! – бывший лист-сержант похлопал по плечу собеседника и пообещал: – Ты только не забудь про меня словечко замолвить. А я как с добычей вернусь, обязательно проставлюсь…
Выглянув наружу, Карл оценил расстояние до медленно густеющей под брюхом тени и закричал:
– Артефакты «на ровно»! Носовым шесты – товсь! Паруса убрать! До посадки – пять! Четыре! Три!..
Вскоре шхуна заскрипела снегом под плоским брюхом и медленно осела на площади, закончив свой полет. Впереди ее команду ждала погрузка балласта и припасов, а потом отдых.
– И что ты ему улыбаешься без конца? – поинтересовался Толла-Ка, когда приятели закончили раздавать указания и отправились по сходням вниз. – Он с ярлом вино за одним столом хлещет. Мы для него – как тараканы. Можно хлебных крошек отсыпать, а можно прихлопнуть. Лучше сразу с хитрым стариком договариваться. Дядька – вот кто нам может и золотишка подкинуть, и еще «громыхателей» у алхимика отобрать. Побольше, пострашнее.
– Может… Но с меня от улыбки не убудет. А так – пусть чернявый думает, что я ему в друзья набиваюсь. Глядишь, кому и растрезвонит, что я дурак безмозглый, готов ради любой протекции чужую задницу вылизывать.
Запахнув шерстяной плащ, чтобы укрыться от настойчивых укусов ветра, здоровяк задумчиво пробормотал:
– Что бы ты – и дурак… Кажется, я что-то не понимаю… Разжуешь?
– Липовый у нас алхимик. Ряженый, – отозвался Карл.
– О как, – поразился Толла-Ка. – И зачем его сюда сунули?
– Я так думаю, не верят нам пока до конца. Спрашивали про оружие, хотели знакомствами обзавестись – нате, жрите… И бороду идиоту подпалили. И складно он про железки говорить умеет. И даже не путается, когда один-два приказа отдать надо… Только и тебя можно так же мастером нарядить и перед чужаками выставить.
– Точно?
– Ага… Руки у него не кузнеца. Так, припачканы чуть-чуть, но без правильных мозолей и ожогов. Нет там въевшегося металла в коже и следов угля, с которыми оружейники годами возятся… Ну и про свои «громыхатели» он понимает чуть-чуть. А ведь их настоящий создатель куда как умнее должен быть. И поймет, что поставленный на палку ствол при выстреле вышибет на другую сторону корабля. Недаром мы их канатами к крюкам вяжем. И каждый раз перед выстрелом заново все натягиваем…
– Ряженый, значит…
– Поэтому мы ему поулыбаемся, горы золота посулим с будущей добычи. А сами – держим ушки на макушке. И смотрим по сторонам. Внимательно смотрим, Толла-Ка. Должен же настоящий мастер рядом с ярлом мелькать, с его рук ведь кормится. Поэтому, если доведется с настоящим алхимиком столкнуться, то это наш шанс. Очень я хочу с ним сторговаться по настоящим делам. Если он такую штуку придумал, то наверняка что-то еще за пазухой держит. А с его идеями один пиратский капитан на пару с бывшим гладиатором легко могут эскадру заполучить. А с эскадрой и свой архипелаг оттяпать. Или хотя бы большое дело провернуть. Одно. Чтобы до конца дней своих с золота есть и на перинах валяться. И детям еще небольшую гору добра оставить. Как тебе идея?
Остановившись перед плотно закрытой дверью, Толла-Ка обил снег с сапог и фыркнул:
– Мне четверть горы отсыпь, вполне хватит. Можно и без своего архипелага и королевства. На оставшееся выпивку куплю и в бордель завалюсь. Или свой заведу… Ладно, пойдем, горло промочим и кости погреем. Когда еще богатства сверху посыплются, а пожрать и отдохнуть я хочу уже сейчас. Может, после бутылки-другой перестанет горелой человечиной в нос шибать…
Ночь окутала уставшие мастерские плотной снежной пеленой. Холодный ветер бодал крепкие стены бараков и кидал горсти колючей крупы в одинокие фигуры охранников на сторожевых вышках. Ночь и мороз правили этим безмолвным миром.
И лишь две бесшумные тени с распущенными парусами медленно пробили низкие облака и начали снижаться за высокой скалой, чтобы прокрасться к заснувшей деревне. Лучшие абордажники Рампа готовились нанести удар. Пришло время расплатиться за пролитую кровь.
Холодная луна выглянула на миг сквозь дыру в облачной пелене, отметила серебристыми лучами цепочку черных точек, вывалившихся с галеонов, и спряталась от греха подальше за косматыми тучами. А внизу в непроглядной тьме разверзся огненный ад…
Глава 8Сгоревшая ночь
Оба удара рейдерских галеонов пришлись по выбранным целям. Первый корабль смог спалить сторожевые вышки и казармы охраны, второй запер огненным валом дорогу к скале и в ближайший лес. Огненная ловушка захлопнулась, превратив большую часть домов в пылающие костры. Но затем все пошло наперекосяк.
Первыми опомнились отдыхавшие рядом с баней бойцы Ледяной Ведьмы. Когда в одной из комнат проломило потолок и упавший вниз боченок с горючей смесью разлетелся вокруг пылающими обломками, оставшиеся в живых вывалились во двор, подхватив сложенное у кроватей оружие. Организовав подобие сбитого строя, ватага рванулась по расчищенной площади к шхуне, где охрана уже успела обстрелять из арбалетов медленно спускающийся первый галеон.