– И вам, гости дорогие! – отвечали дивчины.
Миколу посадили за стол рядом с невестою. Накануне по традиции и Микола, и Марфа говели и исповедались у отца Иосифа. До венчания им ничего нельзя было есть и пить. Федор Кузьмич, держа в руках икону Божией Матери «Казанская», благословил и напутствовал молодых: «С богом! И чтобы на всю жизнь!»
Сваха – Аксинья Шелест, после слов Федора Кузьмича, приступила к «обрезанию» косы. Она держала Марфу за косу, а двоюродный брат Марфы, Остап (парубок шестнадцати годков), взяв тупой нож, начал «резать» волосы.
Василь Рудь крикнул:
– Постой, постой, не режь, мы эту косу выкупим.
Двоюродный брат важно брови окинул и скептически осмотрел гостей. Девки, подружки Марфы, прыснули со смеха.
– Дорогая коса-то. Есть ли гроши у вас?
Василь важно побренчал перед носом молодого казака парчовым полным мешком и улыбнулся:
– Трошки есть!
– А не скупы ли гости наши дорогие? Не проверить ли нам?
– Проверить, проверить, – закричали дивчины со всех сторон.
Начался торг.
Василь подошел к столу, за которым сидел Остап.
– Так, дружок, пятьдесят копеек! – сказал серьезный парубок. – Это даром!
А Василь дает только пять.
– Нема больше! – И глаза пучит, предвкушая веселье.
Торговались, торговались, но каждый стоял на своем.
Тогда Остап, рассердившись (для виду) на дружка, быстро зажег о свечу паклю на палке и намеревался обжечь Василя. Василь отошел от стола и начал просить, чтобы Остап уступил, так как на уплату такого большого выкупа не хватает денег. Подружки Марфы в это время запели:
Ны стий, зятю, за плычамы,
Ны лупай очамы;
Кыдай на тарилку,
Выкупай свою жинку.
Наконец торг состоялся, и шел он до тех пор, пока Остап не оставался доволен. Василь отдал требующийся выкуп. Остап вышел из-за стола. А девки запели:
Братик-татарын
Продав сыстру за дары;
Узяв за сыстру стрилочку,
За ии русу косочку
Здвыгнулыся стины,
Як бояры силы,
Ще дужче здвынутця,
Як вына напьютця.
Остап, выйдя из-за стола, взял молодых за руки и обвел их трижды вокруг стола. После третьего раза Марфа и Микола сели в красном углу, а девки продолжили:
Во садочку соловэйко защыбытав,
А Микола Марфочку поцилував.
Микола и Марфа коснулись друг друга губами. Девки радостно переглянулись и затянули:
Выплыла утыня
С пид лыпы кориня,
Пытае в сылэзня:
«Чи люта зыма?»
– «Хочь люта – ны люта,
А будэ як лито!»
Молода Марфочка
Пыта Миколу:
«Чи люта свыкруха?»
«Хочь люта – ны люта,
А будэ як ридна».
После этого гости опять поздравили молодых. Желая мира и добра, процветания и счастья.
Микола, взял Марфу за руку и проследовал с ней к выходу. Пора уже было ехать к церкви – дьякон звонил на часовне праздничным перезвоном.
Марфа с Миколой, все друзья и подружки вышли за ворота. Вновь раздались ружейные выстрелы. Все, и конные и пешие, отправились в церковь. Станичники высыпали на улицу и радостными окриками напутствовали жениха и невесту. Событие вовсе неординарное. Два станичных богатых рода Билых и Ковалей соединялись навеки.
У церкви молодых встречал отец Иосиф. С подобающей ему строгостью и торжественностью он осенил всех крестным знамением:
– Мир всем!
– И духами твоему! – отозвался дьяк.
В церковь молодые взяли два рушника, вышитых – один самой Марфой, другой же – матерью Миколы. Один рушник им постелили под ноги, другим связали руки. Две иконы Божией Матери и Спасителя привезли с собой в церковь Наталья Акинфеевна и Иван Михайлович. Это были старинные родовые иконы бабули Миколы, которые переходили от поколения к поколению. Молодых ввели в храм в торжественной процессии, впереди которой шел отец Иосиф. Над Марфой и Миколой молились и их благословляли. Они слушали слово Божие.
«Благословен Бог!» – прозвучала начальная молитва, и служба началась. Светло и умиротворенно было в церкви. Солнечные лучи, пробиваясь через небольшие окошки у купола, ниспадали дивными лучами на алтарь и всех присутствующих. Словно свет Божий проливался в это момент на грешную землю.
«Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно, и во веки веков», – произнес отец Иосиф.
«Аминь», – вторил дьякон.
Служба шла своим чередом. Молитвы сменяли одна другую. Вот и «Символ веры» прозвучал, отдаваясь эхом голосов под самым куполом. И «Отче Наш…» прошла своим чередом. Марфу и Миколу венчали венцами славы Божией как наследников вечной жизни его царства. Венцы над головами новобрачных как восприемники держали Василь и близкая подруга Марфы. Они же подтверждали своими подписями акт браковенчания в метрической книге, как хорошо знавшие жениха и невесту, иным словом поручались за них. Служба подвигалась к концу. Отец Иосиф, держа сплетенные руки Марфы и Миколы рушником, трижды с молитвой обошел вокруг аналоя. Молодые завершали свой брак так же, как завершались и все таинства: совместным принятием Святого Причастия. Отец Иосиф вынес Чашу, и Микола с Марфой приняли Святые Дары.
Кольца, как знаки вечности и неразрывности брачного союза, были приобретены заранее. Ими и обменялись Марфа и Микола в знак верности. По традиции одно из колец было золотым, а другое серебряным. Золотое кольцо символизировало своим блеском солнце, свету которого уподобляется муж в брачном союзе; серебряное – подобие луны, меньшего светила, блистающего отраженным солнечным светом, свету которого уподобляется жена.
После таинства венчания отец Иосиф, держа поочередно иконы Божией Матери и Спасителя, благословил молодых: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами», – и по окончании службы, обратившись ко всем присутствующим, держа в руках крест, возгласил: «И да будут милости Великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами».
После таинства Венчания Марфа и Микола прошли под тремя «воротами». Из обнаженных шашек, которые держали станишники, что символизировало защиту новой семьи от всех невзгод и несчастий. Затем следовали вторые «ворота»: два казака держали над головами молодоженов папахи, что означало наделение новой семьи всей полнотой законных прав. Третьи «ворота» были образованы от вскинутого рушника – символа семейных обычаев.
«Венчание – это таинство Церкви, в котором Бог подает будущим супругам, при обещании ими хранить верность друг другу, благодать чистого единодушия для совместной христианской жизни, рождения и воспитания детей», – напутствовал молодых отец Иосиф.
Вся процессия, выйдя из церкви, остановилась, образовав небольшой круг. Дьякон, по наказу отца Иосифа, быстро забрался на колокольню, и станицу накрыл праздничный перезвон колоколов, заглушавший песню, которую запели казаки с казачками:
Славэн вэчир, дывэн вэчир, та рано-рано,
Славэн вэчир, дывэн вэчир, та ранэсэнько.
Нэ так славэн, як изряжен, та рано-рано,
Нэ так славэн, як изряжен, та ранэсэнько.
А тры стины камьяныйи, та рано-рано,
А чэтвэрта золотая, та ранэсэнько.
А на тий стини макивочка, та рано-рано,
На макивочки ластивочка, та ранэсэнько.
А вона ж там, та гниздэчко вье, та рано-рано,
А вона ж там гниздэчко вье, та ранэсэнько.
Та с черного, черного шовку, та рано-рано,
Та с билого, билого льонку, та ранэсэнько,
Та вывыла диток однолиток, та рано-рано,
Та вывыла диток-однолиток, та ранэсэнько.
Шо пэрвэ дитятко – молодый Микола, та рано-рано,
А другэ дитятко – молода Марфичка, та ранэсэнько.
После венчания невеста ехала в повозке с близкими своими приятельницами; позади нее сидела сваха. Во время поезда сваха закрывала молодую полотенцем, чтобы нечистый глаз не испортил ее. За повозкой ехал Микола с Василем и друзьями. Свадебный поезд направлялся к куреню Федора Кузьмича Коваля. По причине вполне понятной он не смог быть в церкви. Сам он и близкие родственники Марфы поздравили молодых, пожелав их союзу многая и благая лета. Тем, кто поздравлял молодых, подносили спиртное и испеченные накануне шишки – небольшие булочки.
Далее уже вся процессия двинулась к куреню станичного атамана Билого, где и должно было пройти все торжество.
На пороге хаты жениха новобрачных встречали Иван Михайлович с Натальей Акифеевной. Молодые, стоя на расстеленном рушнике, как символе нового светлого пути, трижды осенили себя крестным знамением перед иконой, которую держала Наталья Акинфеевна, поцеловали ее, а затем хлеб, который, как глава и добытчик семьи, держал Иван Михайлович.
Пекли каравай женщины – родственницы Натальи Акинфеевны. А поставить в печь, следуя традиции, пригласили самого кудрявого парубка в станице – так молодым по традиции предрекалась кучерявая, то есть обеспеченная, жизнь. К процессу закваски теста не допускались женщины «нечистые» (в критические дни), а также вдовы (считалось, что такие приманивают болезни и смерть). По виду каравая судили о моральном облике невесты. Если он треснул, получился кривой – значит, она не девственница, свадьба могла и расстроиться. Но с этим караваем все было в порядке, и вышел он красивым и румяным, украшенный фигурками из теста в виде птичек, конфетами, ягодами и веточками калины.
Молодые приняли благословение родителей Миколы с иконами, хлебом и солью. Марфа и Микола отломали по кусочку, обмакнули в соль и съели каждый свой, чтобы не солить друг другу в совместной жизни.
После вместе разломали хлеб пополам, определяя, кто в семье будет главным. Больший ломоть остался в руках Миколы. Хлеб поделили на кусочки и раздали гостям.