Атаман перекрестился на образа и, постукивая каблуками зимних сапог, вышел на улицу и бодро зашагал к своей хате.
Каждому празднику в станицах Кубанской области слагали стихи и песни, хороводы, частушки и прибаутки. Станица Мартанская не была исключением. Когда запорожцы, предки мартанцев, переселились на Кубань, они принесли с собой не только свои праздники, но и традиции и культуру. Песенная традиция играла одну из важных ролей в жизни мартанцев. Время зимних Святок в народном календаре начиналось с большого православного праздника Рожества Христова. В кубанских станицах к празднованию Рождества и последующих Святок относились очень трепетно и благоговейно.
По всей станице, то тут, то там, слышались возгласы первых колядующих. Как правило, это были дети.
Обычно этим занимались казачата от пяти до четырнадцати лет, разными компаниями ходили от хаты до хаты Христа славить, начиная обыкновенно с войскового атамана. «Благословите колядовать», – подходя к окну очередной хаты, восклицали малые. И хозяин, выйдя на порог, добродушно звал казачат внутрь хаты, приговаривая: «Благословляем! Колядуйте!» Во всяком доме колядующие пели «Христос рождается», за что хозяин должен был заплатить. Как правило, казачата, повернувшись к святому углу, пели святые песни:
Дева Богородица, чистая Мария,
Матерь Предьизбранная, мира красота.
Кроткая Владычица, сохрани Россию,
Умоли о грешных нас Господа Христа.
О, Пренепорочная, родшая Мессию,
Истину державшая на Своих руках —
Умоли же Господа, да спасет Россию
И помянет грешных нас в горних Небесах!
Затем, повернувшись к хозяевам дома, пели им:
Добрый тебе вечер, ласковый хозяин!
Радуйся, радуйся земля!
Сын Божий в мир родился!
Мы к тебе хозяин с добрыми вестями,
Радуйся, радуйся земля!
Сын Божий в мир родился!
Доброго вэчора!
Як у нашой у крыныци
Плавають сыныци.
А вы, молодыци,
Пэчить паляныци,
З пэчи выймайтэ,
Нам по пырижку дайтэ.
Щедрый вэчор, добрый вэчор,
Добрым людям на здоровья!
Бажаемо щастя, здоровья,
Та й з новым годом, та й з довгым виком!
К вечеру и старшие казаки во главе со станичными старшинами колядовали.
Сам атаман порой приставал к компании старшин и вместе с ними ходил по всем жителям. Но сегодня Ивану Михайловичу было недосуг. Обещал своим домашним, что весь день проведет с ними.
После утренней церковной службы станичники разговлялись после долгого Рождественского поста. В день Рождества Христова ранним утром 7 января, до восхода солнца, маленькие казачата ходили по дворам, славили Христа – рожествовали. Зашли и в атаманскую хату.
После пропетой песенки казачонок побойчее сказал:
– Хрыстос рождаеця, а бабушка догадаеця – зализэ в сундучок, достанэ пятачек!
Наталья Акинфеевна, улыбнувшись, спросила:
– Чем же вы берете?
Ребята отвечали: «Чем Бог послал!».
И Марфа с Натальей Акинфеевной от души наделили казачат пряниками, пирогами, колбасой, салом, конфетами и копеечками. Чтобы год был сытный и богатый.
Иван Михайлович торопился домой. Долг долгом, а семья все же важнее. Да и праздник-то какой большой. Христос в мир пришел!
– Да радуйтесь земли, веселитесь, люди – Сын Божий народился! – раздалось за спиной Ивана Михайловича. Он обернулся. Девять казачат разного возраста, выстроившись цепочкой, прошли мимо атамана.
– Христос родился – Бог воплотился! – ответил радостно Иван Михайлович. – Постойте-ка, малые. Вот вам копеечка.
– Спаси Христос, дядько атаман! – ответили дружно колядующие.
– Во славу Божию, детишки. Во славу Божию! – поддержал атаман.
Вот и хата. Из дымаря густым белым облачком подымался дымок. Иван Михайлович глубоко втянул морозный воздух и сглотнул слюну. Знал, что супруга его, Наталья Акинфеевна, ох и мастерица готовить традиционные круглик и пашкет. Пироги, выпекаемые в основном на Рождество.
Створка ворот поддалась легко. Накануне Микола с Михасем смазали салом навесы, и те не замерзли на морозе.
Иван Михайлович отворил входную дверь. Густое облако теплого пара выплеснулось наружу. Из малой хаты пахнуло теплом, уютом и готовящимися пирогами. Наталья Акинфеевна с Марфой возились с тестом на круглик и пашкет. Впрочем, различие у этих двух пирогов традиционной казачьей кухни было лишь в начинке. В круглик закатывали мелко нарезанную баранину и куриное мясо, а пашкет начиняли в основном свининой и квашеной капустой.
Запахи опары и начинок нагоняли аппетит.
– Здорово живете, – поздоровался Иван Михайлович. – А где сыны?
– Да слава Богу, Иван, – ответила супруга. – Хлопцы-то? Вона на базу, где им быть-то? Худобе корму задают.
Чтобы отвлечься от мыслей о предстоящей трапезе, Иван Михайлович тоже вышел к сыновьям, оставив женщин в хате одних.
– Ну шо, хлопцы, як худоба? – заботливо спросил атаман сыновей.
– Да мы только покормили, – ответил Михась.
– То-то и оно, – сказал поучительно Иван Михайлович. – Окромя того что кормить, остальное сегодня делать грех!
– Да знаем, батько! – теперь уже и старший, Микола, вторил отцу.
– Ну, знаем не знаем, а напомнить лишний раз не помешает, – по-отцовски добавил Иван Михайлович. И тут же перевел тему разговора в другое русло. – Морозно сегодня-то. Деды говорили, если на второй день седьмого января будет мороз, то и урожай будет хороший, – сказал Иван Михайлович.
– Да, батько, урожай нам добрый не помешает, – улыбнувшись, ответил Михась.
– У тя голова о другом болеть должна. И без тебя справимся, – нравоучительно заметил Микола. – Впрочем, и сам забудешь об этом, когда в училище поступишь.
– Да ладно тебе, братэ, – сконфузился Михась. – Хватит пугать.
– Так, харэ из пустого в порожнее. Заканчивайте, и в хату пошли. Еда уже, поди, дымится, – с нотками строгости сказал Иван Михайлович.
Словно услышав его слова, из хаты выглянула Марфа и позвала:
– Пошли разговляться. Готово уж все!
– Василь с Аксиньей обещались подойти, – заметил Микола.
– Это не Шелест-то? – спросил Иван Михайлович.
– Она самая, – подтвердил Микола.
– Ты ж погляди, яку девку этот охламон оттяпал! – удивленно и не без удовольствия ответил Иван Михайлович. – Мозги, видно, с бекреня вернулись на должное место. – И, замолчав на минутку, спросил: – А с хохлушкой той шо?
– А я почем знаю! – ответил Микола. – Оно мне надо?! Шо кацап, шо хохол – одна белиберда. Они нам не ровня.
– Вот оттож, – поддакнул Михась.
Иван Михайлович строго взглянул на младшего сына и, прищурив глаза, сказал:
– Не дай бог, если свяжешься с кацапкой в городе, пятый угол в хате искать будешь!
– Да ладно, батько, чего взъелся-то? – с обидой в голосе сказал Михась.
– Да и вправду. Чего в такой праздник о мирском?! Звиняйте, сынки, – спохватился Иван Михайлович.
– Да и ты нас, батько, – в один голос ответили братья.
– Господь простит. Пошли в хату! – закончил Иван Михайлович.
– Здорово живете, – в морозном воздухе раздалось традиционное приветствие. Василь с Аксиньей под ручку стояли у входа в хату.
– Слава Богу! – ответили Билые.
– Христос раждается – славите, Христос с Небес – срящите. Христос на земли – возноситеся. Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися, – мелодично пропели Василь с Аксиньей.
– От це добре! – заметил довольный Иван Михайлович. – Христос родился – Бог воплотился! – И уже по-хозяйски распорядился: – Заходьте у хату. Разговляться пора.
Практически везде на Кубани трапезу рассматривали и как поминовение умерших предков и погибших членов семьи. Для этого на рождественском столе ставили лишний прибор и небольшую мисочку с кутьей.
Рассаживались по заведенной традиции. Иван Михайлович, как глава семьи, сел за стол со стороны красного угла. Сыновья по обеим рукам его, далее гости, и с краю уже Наталья Акинфеевна с Марфой.
После молитвы уселись трапезничать. Ели по традиции в основном молча. Громкие разговоры и празднословие даже в праздник не приветствовались. Считалось, что ангел незримо предстоит у стола.
Но, несмотря на традицию, Иван Михайлович все же не выдержал и негромко, глядя то на супругу, то на сноху, вытирая жир с рук, высказался:
– Ох и добрые круглик с пашкетом вышли! С руками чуть не съел!
– Ни на здоровье! – ответила Наталья Акинфеевна. Марфа же смущенно посмотрела в окно.
После трапезы Василь с Аксиньей поблагодарили хозяев за гостеприимство и отправились готовиться к колядованию. Билые же всем семейством вышли прогуляться по станице.
Малые казачата, колядовавшие небольшими группами поутру, уже не встречались. После разговления многие станичники парами или поодиночке вышли на морозный воздух «протрястись». А к вечеру вновь зашумели, запели колядки. Станица Мартанская вновь ожила к сумеркам.
Колядовали всего один вечер – в первый день праздника. Казаки постарше и парубки собирались гурьбой, ходили по дворам распевая при этом:
«Коляд, коляд, колядын, я у батька сын одын! Тонэнькый кужушок, дай бабка пятачок! Нэ дасы пяточка, визьму корову за рога а кобылу за чубрыну, и звэду еи в могылу. А с могылы та в кабак, та й пропью за пятак!»
Еще до наступления сумерек по станичным улицам начинали ходить молодые парни. Носили по станице звезду, заходили в каждую хату, где пели церковные песни. В это же время, еще до наступления сумерек, по улицам начинали ходить и девчата отдельными от хлопцев группами.
Подойдя к окну хаты, молодые люди спрашивали: «Благословыть колядуваты», а из хаты отвечали: «Бог благословыть».
И в морозном воздухе раздавались колядки:
Коляд-коляд, колядныця,
Добра з маком паляныця,
А писня нэ така —