[41], со свежевыбеленными стенами, покрытый бурой, местами потрескавшейся черепицей, он прятался в тени большого дерева белой акации. В доме было четыре комнаты. Из прихожей вошедший попадал в самую большую комнату, в ней располагались стол, буфет и печь. Из неё дверные проёмы без дверей вели в зал и спальню, а из зала — в дальнюю спальню. Во всех комнатах витал пьянящий аромат цветущей акации, проникавший через открытые форточки.
— Дальняя спальня — ваша, — сказала Мария. — Бельё чистое, располагайтесь. Колодец во дворе. Пользоваться им умеете?
— Спасибо, разберусь!
Хозяйка сходила в погреб, принесла и поставила на стол кувшин молока и большую тарелку пирожков, начинённых яйцом и луком.
— Угощайтесь! — предложила она. — После работы я картошки пожарю, или чего захотите. А сейчас мне бежать пора.
— Спасибо, Маша! — поблагодарил Сергей. — А как мне всё-таки с председателем встретиться?
— Так я же скажу, что вы приехали, он сам к вам и зайдёт.
— Удобно ли? — засомневался Сергей.
— А по-другому его не застать, Николай Иванович в кабинете долго не сидит.
— Так может, вы мне лучше сообщите, когда он там будет? Если не трудно.
— Не трудно, конечно.
— И ещё… — улыбнулся Сергей. — Давай на "ты", когда без посторонних?!
— Давайте. То есть, давай, — снова смутилась Мария. — Ну, всё, я пошла.
— А если родители придут, или… кто здесь ещё с тобой живёт? — спросил Сергей вдогонку.
— Глеб знает, что я на работе, а больше никто не придёт.
— Глеб, это парень твой?
— Ну, он думает, что парень, — обернувшись, ответила Маша. — Ходит за мной хвостом… Да ну его! Никто не придёт, в общем. Одна я живу.
— Как это? — вырвалось у Сергея.
— Так получилось.
После того, как Мария ушла, Сергей сходил к колодцу, обмылся, и сел обедать. "А моя-то пирожки не умеет печь", — подумал он.
Насытившись, Сергей почувствовал усталость и собрался было лечь спать, но в дверь постучали. Он вышел в прихожую, и открыл дверь. На пороге стоял наголо стриженый молодой человек и сверлил Бритвина взглядом. Явно волнуясь, он мял в руках светло-серую парусиновую кепку. Покрытая коротким ёжиком из светлых волос голова на худой длинной шее напомнила Сергею открытку с изображением цыплёнка в одуванчиках. Это заставило его улыбнуться.
— Вы что ли постоялец? — вызывающе, но на "вы" спросил "цыплёнок".
— А вы что ли Глеб, парень Марии? — в тон ему ответил Бритвин.
— Это она так сказала, что я её парень? — с надеждой в голосе спросил Глеб.
— Нет, но догадаться не трудно.
Глеб вздохнул.
— Ладно, я чего зашёл-то… Вам лучше другое жильё найти.
— С чего это вдруг?
— Так, на всякий случай. Меня в армию забирают, но друзья-то здесь остаются.
— Забирают в тюрьму, а в армию призывают, — нравоучительно заметил Бритвин.
— Умный что ли? — разозлился Глеб. — Меня, между прочим, на границу отправить обещают.
— Поздравляю!
Бритвин чувствовал превосходство над этим молодым человеком. "Мальчишка ещё, — подумал он. — Сколько у тебя будет ещё таких Марий…" Глеб справился с волнением и надел кепку на голову.
— В общем — я предупредил! — твёрдо сказал он. — Чао-какао!
Он развернулся и ушёл со двора. Бритвин усмехнулся, закрыл дверь, и пошёл спать.
Разбудил его председатель — он всё-таки зашёл сам.
— Вечер добрый гостям! — пробасил он из прихожей. — Можно к вам?
— Заходите, я сейчас! — крикнул Сергей из спальни.
Торопливо одевшись, он вышел в комнату с печкой. Председатель — седой мужчина лет пятидесяти в выцветшей гимнастёрке — пришёл не один рядом стояла Мария.
— Будем знакомы! — протянул он Сергею правую руку. — Щербаков Николай Иванович, председатель.
— Бритвин Сергей Петрович!
Сергей достал из нагрудного кармана рубахи сложенный лист бумаги, развернул его, и протянул председателю.
— Здесь всё написано!
Николай Иванович, щурясь, принялся читать полученный документ.
— Я пойду ужин готовить, — сказала Мария, и направилась к выходу.
— Хорошо, Маш, спасибо тебе! — ответил председатель.
Дочитав, он вернул бумагу Сергею.
— Всё понятно, товарищ Бритвин. Мне сообщили из Москвы, что вы приедете. Как устроились? Чем ещё могу быть полезен?
— За жильё спасибо, всё хорошо. Цель моего приезда, как вы понимаете, разглашать не нужно. Для всех я пока обычный геолог.
— Понимаю, — кивнул председатель.
— Скажите, а есть ли в вашем селе люди, которые до революции на золотодобыче у Глебова работали? Желательно не из простых рабочих, а из специалистов.
— Инженеры все приезжие были, — задумчиво покачал головой председатель. — Геолог из местных был, но он умер уже… Да, наверное, уж никого и не осталась. Хотя… точно! Есть один, который штейгером был. Женился на местной, здесь и остался. Только он старый уже, почти не ходит. Не знаю, сможет ли помочь чем.
— Мне с ним нужно встретиться!
— Сейчас?
— Можно и сейчас.
— Поехали!
Оказалось, председатель приехал на мотоцикле без коляски. Сергей так крепко спал, что не услышал.
— Возьмите! — председатель протянул гостю свой шлем.
— Да ну его! — отмахнулся тот.
Они сели, и мотоцикл помчался по селу, оставляя за собой клубы белого дыма со специфическим запахом от насыщенного маслом бензина.
Остановил председатель у двора, где за редким забором из толстых веток играла в лопухах потешная белокурая девчушка лет семи.
— Привет, Алёнка! — крикнул ей председатель. — Баба Надя дома?
— Там, во дволе, — ответила не выговаривавшая "р" Алёна.
Гости зашли во двор. Навстречу им, по дорожке из-за дома вышла пожилая женщина лет 70-ти с двумя вёдрами воды в жилистых руках. Лицо её было покрыто рубцами — следами перенесённой оспы. Но теперь, в старости, 66 они её не портили, а выглядели почти как обычные морщины. Из-под цветастого платка виднелись седые волосы.
— Здравствуй, Павловна! — поздоровался Николай Иванович. — Захар Тимофеевич дома?
— Здравствуй, председатель! Чего спрашиваешь?! Знаешь же, что он второй год уж никуда не выходит.
— Так мы зайдём?
— Так заходите, куда же вас девать!
Хозяин, одетый в белое нательное бельё — кальсоны и рубаху — сидел на кровати, опершись палкой в пол. Судя по всему, на улицу он не собирался. На вид ему было под 80, а то и больше.
— Доброго дня, Тимофеич! — сказал председатель. — Вот, коллегу твоего привёл — тоже горняк, из самой столицы нашей, из Москвы.
— Горняк, говоришь?
Подслеповатыми глазами старик пытался рассмотреть гостя. Хозяйка в соседней комнате чем-то шуршала, делая вид, что работает, хотя было ясно, что она подслушивает разговор мужчин.
— Здравствуйте! — поздоровался Сергей, подойдя поближе.
— И вам не хворать! Чего это про меня вспомнили? Небось, золото добывать решили?
— Пока не решили, — признался Сергей. — А что, есть смысл здесь его добывать?
— Да кто ж его знает, что для вас смысл имеет?! Раньше выгодно было.
Потом жила пропала. Найти её можно, наверное. Только как хозяина не стало, так никто и не искал.
— Может документы какие сохранились, карты, схемы выработок?
— Ничего не сохранилось. Пожар случился. Правление сгорело, и документы все там сгорели.
— Может вы по памяти схему нарисуете? Хоть приблизительно расположение рудников.
— Я же штейгером был, под землёй работал. Что там как сверху выглядит и не знал толком. Некогда было рассматривать. Да и давно это было. Не смогу я.
— Жаль, — вздохнул Сергей. — Ладно, пойдём мы тогда.
— Даже не знаю, чем помочь, — вздохнул председатель, когда они вышли во двор. — Поумирали уже все, да поразъехались неведомо куда.
У калитки гостей догнала хозяйка.
— Постойте! — сказала она. — В 1983-ем году, в мае месяце брата моего двоюродного — Петьку — убили возле правления участка. Как раз в тот день, как первое золото нашли. Он посыльным работал, карту тогда нёс. Эту карту полицейский с собой забрал. Может и до сих пор она где-то хранится.
— Вот тебе раз! — удивился председатель. — Ну ты, Павловна, и даёшь!
— Ничего я тебе не даю! Заради памяти брата своего сказала. Может помяните его добрым словом и ему на небесах хорошо будет. Чем больше людей здесь поминать будут, тем там ему лучше. Если даже не помянут, но благодаря ему дело доброе сделается, то через это тоже хорошо душе его будет — боженька всё видит.
— Тёмный ты человек, Надежда Павловна! — покачал головой председатель. — В бога веришь…
— Спасибо вам большое! — поблагодарил Сергей. — Если карта найдётся, это для многих людей добрым делом будет.
Хозяйка вернулась в дом, а гости вышли со двора и встали у мотоцикла.
— Ну что, домой? — спросил председатель. — Маша уже, наверное, ужин приготовила. Она у нас девушка домовитая.
— Я видел, у вас в правлении телефон есть… В Москву можно позвонить?
— Да, конечно!
— Тогда сначала туда.
На поиск документов из архива царской полиции и согласование с Москвой ушло 2 дня. Наконец, получив сведения об их возможном местонахождении и допуск на ознакомление, Сергей, на предоставленной председателем "полуторке"[42], отправился в областной центр. Из села выехали ещё затемно, и к полудню были уже на месте. Водитель — наголо стриженый парень в промасленной кепке — остановил машину у трёхэтажного здания дореволюционной постройки, но мотор глушить не стал.
— Это здесь, сказал он. — Только я здесь стоять не буду, мне Николай Иванович целый список поручений дал. Как всё сделаю — подъеду. Подождёте, если что?
— Хорошо, — ответил Сергей.
Взяв из кабины свой кожаный портфель, он направился к зданию областного госархива. На входе милиционер в белой гимнастёрке проверил документы Сергея — паспорт и предписание НКВД СССР, затем тщательно записал его личные данные в прошнурованный журнал.