— Никуда. И ты сегодня дома будь, никуда не ходи. Сына тоже не отпускай. Позвони в школу, скажи — заболел. К вечеру Шева приедет, и с ним человека три, ночевать у нас будут.
— Так он же дня три назад только был, — удивилась жена.
— Значит, нужно так!
— Мне тогда в магазин сходить нужно, чтобы ужин на всех приготовить.
— Из того, что дома есть, приготовишь. Холодильник вон забит полностью и погреб.
Повесив карабин на плечо, Дикий поднялся на второй этаж, прошёл в комнату с камином, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить сына, достал из бара бутылку коньяка, бокал, шоколадку и штопор. Сел прямо на медвежью шкуру, расстеленную на полу, карабин положил рядом. Открыл коньяк, немного налил, выпил… Тут же налил ещё, почти полбокала, и снова выпил. Приятное успокаивающее тепло пошло по телу. Дикий задумался.
"Сообщать в милицию нельзя, — размышлял он. — Понаедут неместные, начнут копать… Про работу тогда можно будет забыть. Жена Федькина… вдова уже, то есть, всё равно сообщит о пропаже. Но без вести пропавший — совсем другое дело, из-за этого неместных привлекать не будут, а уж с местными-то мы договоримся, чтоб работать не мешали. Кто и зачем это сделал? Зачем — понятно: напугать. Хотели бы убить — убили бы сразу. Для чего пугать? Ясно, для чего — участок отобрать. Если просто убить меня, да даже Шеву, участок от этого к ним не перейдёт, это на уровне правительства решать нужно. Значит, надеются, через Шеву решить. Значит, встречаться с ним будут. Кто? Те, кого мы кинули, или кто-то новый, наглее нас, нашёлся? Да какая разница?! Пусть Шева приезжает, и разбирается! Что с головой-то этой делать? Ждать, чтобы Шеве показать, чтоб дошло ему лучше, что это не шутки? Заманчиво, но хлопотно — до вечера вонять начнёт. А ещё вдруг ментов нашлют? Сообщат анонимно, что это я убил и голову домой принёс… Нет, от головы избавляться нужно! Вывозить нельзя — могут по пути ментам подставить. И дома зарыть нельзя — с собаками найти могут. Интересно, за домом следят? Скорее всего, следят, нужно же им как-то знать, когда Шева приедет. А если он не сюда приедет, а я с ним в городе встречусь, или ещё где-то? А как тогда найти тех, кто это сделал? Если с ними вопрос не решить, следующей отрезанной головой будет моя. Значит, нужно идти с ними на контакт. Интересно, Федьку прямо в сторожке убили? Вряд ли. Если бы там — Лёха уже обнаружил бы кровь и ко мне прибежал, тем более что жена… вдова, то есть, Федькина вчера к нему заходила. А куда остальное тело дели? Может Лёха его нашёл и сразу участковому сообщил? Или… Или Лёху тоже уже убили? А может это всё не из-за участка, а из-за груза? Может следующую партию ищут?".
Дикий поставил бутылку на журнальный столик, взял карабин, и спустился на первый этаж. Растерянность прошла, теперь он знал, что делать. Жена уже умылась и, гремя посудой, возилась на кухне.
— Лена! — обратился к ней Дикий. — Я на объект поеду. Калитку замкну, ключи с собой заберу, чтоб вы с Богданом не забыли, что выходить нельзя.
— А если к нам придёт кто-нибудь?
— Пусть думают, что дома никого нет.
— Всё так серьёзно?
— Всё будет хорошо, не переживай. Да, и Шерифа я с собой возьму, пусть там пару дней побудет.
Он вышел во двор, отомкнул гараж и положил карабин между сиденьями "Альмеры". Затем с помощью лопаты перевернул ведро так, чтобы отрезанная голова осталась внутри, и поставил его в багажник. Туда же погрузил труп собаки, предварительно завернув его в старое одеяло. Канистру с бензином и лопату пришлось взять в салон — в багажнике места не осталось.
По селу Дикий ехал медленно, рассчитывая, что заметив впереди милицейскую машину, успеет развернуться. Хотя, что делать потом, если это случится, представлял слабо. Добравшись до противоположной окраины, посмотрел в зеркало заднего вида. Хвоста, вроде, нет. За селом миновал раскинувшееся справа озеро, прибавив газу, выскочил на подъём, и свернул на грунтовку. Через несколько минут он уже ехал по плато Донецкого кряжа. Свернув с полевой дороги, Дикий проехал ещё около километра, и остановился у оставшихся с войны окопов. Теперь бывшие позиции выглядели как неглубокие, расположенные в определённом порядке, ложбинки. Сторожку отсюда было не видно за холмами.
Выбрав окоп поглубже, Дикий принялся рыть в нём яму. Несколько человеческих позвонков упали на зелёную траву вместе с вынутой землёй. Затем под лопату попал и череп.
— Ну, посмотри немного на солнышко, — проворчал Дикий. — Давно ты уж его не видел и, наверное, больше не увидишь. Никто тебя здесь не откопает. Разбираться, чьи это останки — красноармейца, либо немецкие — у Дикого не было ни малейшего желания.
Выкопав яму глубиной около метра, он решил, что этого хватит. Дальше начиналась каменистая почва, долбить её лопатой было глупо. Он принёс из багажника труп Шерифа, прямо в одеяле спустил его в яму. Туда же вытряхнул из ведра голову Фёдора. Подумав, куда выбросить ведро, решил оставить его пока в багажнике, чтоб отвезти подальше от этого места — шансы, что здесь будут искать, мизерные, но бережёного, как говорится, бог бережёт. Вылив в яму канистру бензина, Дикий бросил туда зажженную спичку. Пламя вспыхнуло так, что он чуть не обгорел.
Быстро погрузив лопату, ведро и канистру, Дикий поехал назад, к озеру, спустился к воде и утопил там ведро. Быть замеченным рыбаками он не боялся — ведро, это ведь не отрезанная голова, ну уронил случайно, когда воды хотел набрать.
Когда он вернулся к окопам, огня уже не было. От ямы исходил тошнотворный запах горелого мяса и шерсти. Стараясь поменьше дышать, Дикий проворно засыпал яму землёй и разровнял, чтобы не было холмика. "Ну вот, начало решению вопроса положено, — подумал он, отъезжая от этого места.
— Теперь к сторожке".
Дверь сторожки оказалась открытой. Дикий вышел из машины и, держа карабин наизготовку, медленно двинулся к входу.
— Чего крадёшься, Андреич? — раздался Лёхин голос со стороны туалета. — Здесь я.
Дикий с облегчением опустил ствол.
— Да чёрт вас знает, что вы тут творите, — ответил он. — Одного жена по ночам ищет, другой с утра так на очко спешит, что дверь за собой закрыть не успевает. Ты хоть бы ружьё с собой брал, а то украдут ещё, пока заседать там будешь.
— Да кто здесь украдёт? — сказал Алексей, на ходу застёгивая джинсы. — А дверь я проветрить открытую оставил. Потому что полы с утра мыть пришлось.
— Федька вчера не помыл после дежурства почему-то.
— Что у него случилось-то? — спросил Дикий. — Он хоть нашёлся?
— Не знаю, — ответил сторож. — Наверно же нашёлся. Ирка ко мне один раз только приходила, вечером.
Дикий обошёл сторожку вокруг и зашёл внутрь. Никаких признаков борьбы здесь не было. Ни снаружи, ни внутри. "Ружья Федькиного тоже нет", — отметил про себя он.
— Ладно, Алексей, поеду я, — сказал Дикий. — Дома по хозяйству работы много. А ружьё ты всё же не бросай. Расслабились тут у меня…
— Да всё под контролем, шеф! — шутливым тоном ответил сторож.
Настроение сегодня у Лёхи с утра было хорошее.
На обратном пути Дикий слежки тоже не заметил. Поставив машину в гараж, он зашёл в дом, сказал жене, что вернулся, и поднялся на второй этаж.
— Иди матери помоги! — сказал лежавшему с книгой в кровати сыну. — Всё лежишь… Спортом бы лучше занялся.
— Па, так ты же сам сегодня выходить запретил, — ответил Богдан.
— Я тебе не про сегодня говорю, а вообще. Иди, сказал! Помощь по дому — тоже спорт. И постель за собой заправить не забудь.
Сын послушно оделся, заправил кровать и пошёл вниз. Дикий придвинул к стене под окно журнальный столик с початой бутылкой коньяка, рядом поставил кресло, положил в него подушку, чтоб было повыше, прислонил к столику карабин стволом к окну, и сел. Из этого окна хорошо просматривались подходы к дому с фасадной стороны.
На своём посту Дикий провёл почти всё время до вечера, но ничего подозрительного так не увидел. "Неужели всё-таки не следят за домом? — думал он. — А как тогда они собираются встретиться? Или не собираются? Может позвонят Шеве, дадут понять, от кого были эти люди, и всё? Объявят срок, в течение которого он должен выполнить их условия… А если не выполнит? Тогда… Тогда мне придётся отсюда уезжать. Иначе убьют. Да и если выполнит, уезжать придётся — не трактористом же идти работать. Правда, тогда убивать меня смысла не будет. Да и сейчас какой смысл? Шеву запугать? Меня, допустим, напугали… Но от меня ведь мало что зависит. Ничего не зависит. Ну и ехали бы к нему в Киев, похищали бы его родню… На меня ведь ему плевать, на сторожа — тем более. А так… А так получается, что они не знают о Шеве конкретики, не знают, где его искать… Значит, должны они всё-таки встретиться здесь. Должны".
Шева приехал, когда уже стемнело. Кроме водителя, знакомого Дикому раньше, с ним было 2 человека — Альберт и Стас, как они сами представились. По виду — бывшие военные. А может и действующие. Во всяком случае, пистолеты в оперативных кобурах открыто располагались на поясе, значит разрешение на ношение оружия у них было.
Видеть Шеву в светло-серых парусиновых брюках и белой рубашке с коротким рукавом вместо тёмного делового костюма с галстуком было не привычно. Остальные были одеты под стать ему — тоже во всём светлом и просторном. У самого Шевы пистолета на поясе не было, при ближнем рассмотрении он был заметен подмышкой.
"Мерседес" загнали во двор, на площадку, где утром лежала голова.
Дикий с Шевой поднялись в комнату с камином, остальные ждали команды внизу. Хозяйка засуетилась накрывать стол в зале на первом этаже.
Дикий коротко, как мог, рассказал Шеве о случившемся, высказал свои предположения. Шева слушал не перебивая, и даже когда Дикий окончил рассказ, ещё несколько минут молча сидел в задумчивости.
— Ты правильно поступил, — наконец сказал он. — И мысли твои верные. Интересно, как они встречу организовать задумали. Небось, как в фильмах хотят — где-нибудь в безлюдном месте, а вокруг снайперы в засаде…