— Руди, уходим!
Из соседней комнаты выскочил Рудольф, переступил через Виктора, и вместе они выбежали в прихожую. В деревянной ключнице висели 2 одинаковых ключа. Ханс снял один из них. Выйдя на порог, закрыл за собой дверь и замкнул врезной замок на ключ. Ключ положил в карман.
— Подальше где-нибудь выбросим, — пояснил он Рудольфу. — Полиция должна решить, что дверь замкнута изнутри. Он убил её и сам застрелился. Рудольф кивнул. Ханс спрятал карту за пазуху, и они пошли к калитке.
— Стоять! — раздался голос откуда-то сверху и сбоку.
От неожиданности немцы остановились и подняли головы. С возвышавшейся над забором веранды соседского дома в них целился из ружья Лёха. За воротами противно заскрипели тормоза милицейского "УАЗика"…
Уснуть Дикий так и не смог. После возвращения от дома Виктора, всё оставшееся до утра время он ворочался, и прислушивался — не подъезжают ли к его дому менты, вызванные Викторм. В конце концов — не вытерпел, встал, и пошёл на кухню пить чай. "Позвонил Витька в ментовку, или не позвонил? — размышлял он. — Да как тут угадаешь?! Нужно с ним разговаривать. А где его искать?".
Через некоторое время проснулась жена, тоже пришла на кухню.
— Лена, — заговорил с ней Дикий. — Может получиться так, что мне придётся неожиданно уехать…
— Надолго?
— Вероятно, что да. Денег на полгода вам с Богданом должно хватить…
Машину продашь. Хорошо, что на тебя всё оформлено. А через полгода я вас к себе заберу. Если сам не приеду, то пришлю кого-нибудь.
— И куда мы поедем? — довольно спокойным для такого момента тоном спросила жена.
— Не знаю пока, — признался муж. — Может обойдётся ещё. Это я так, заранее, чтобы на всякий случай знала, если что. И документы все мои собери, пожалуйста, чтоб при мне всё время были. Диплом там, паспорт…
— Понятно, — вздохнула жена, и пошла собирать документы.
До полудня Дикий терзался сомнениями, наконец не выдержал, и решил ехать к Виктору. Прихватив пакет с документами, проехал по селу и свернул на улицу, где жили Виктор и Лёха. Милицейский "УАЗик" он увидел метров за двадцать. Тот стоял возле дома Виктора, рядом никого не было. "Вызвал ментов всё-таки, — подумал Дикий. — Ну и дурак!". Он остановился, включил заднюю, развернул "Апьмеру" и, не заезжая домой, на большой скорости поехал в санаторий.
Водитель Шевы уже сдал комнату, и ждал в машине на площадке.
— А где шеф? — взволнованно спросил он, увидев, что кроме Дикого в "Альмере" никого нет. — Я тут не знаю уже, что и думать. Распоряжений-то никаких не было. Хотел уже к вам ехать, искать.
— Хорошо, что не поехал! — ответил Дикий, и замкнул свою машину. — А то бы тоже сейчас в "обезьяннике" парился.
— В смысле? — округлил глаза водитель.
— Менты его повязали. Не наши, областники. Я чудом ушёл. Не знаю, кто навёл. Так что валить тебе отсюда нужно. И быстро.
— Чё-ёё-ёрт! — выругался водитель, и полез за руль "Мерса".
— Меня подожди! Подвезёшь куда-нибудь подальше отсюда. Я сейчас…
Дикий быстрым шагом направился к пустующему в это время года корпусу санатория. Обслуживающий персонал здесь был даже зимой, хотя и не в таком количестве, как летом — без отопления и уборки здание бросать нельзя. И, конечно, этот персонал был всегда не против заработать денег — сдать комнату любому, кто готов заплатить наличными. Хоть на сутки, хоть на час. Поздоровавшись со сторожем на вахте, Дикий протянул ему ключи на брелке, приложив к ним сотенную купюру.
— Передадите моей жене?! — попросил он. — Она ближе к вечеру придёт, скажет, что за ключами. Вы ведь до вечера здесь дежурите?
— До утра, — ответил вахтёр — пожилой худощавый мужчина с жёлтыми от никотина пальцами. — Передам, конечно. Зовут-то жену как?
— Леной зовут. А вас как?
— Меня Александр Григорьевич.
— А позвонить от вас можно?
— Звоните.
Старичок подвинул поближе красный телефонный аппарат с треснутой и перемотанной синей изолентой трубкой.
— Только на межгород с этого телефона выхода нет. Начальство отключило.
— Мне по городу.
Дикий набрал свой домашний номер…
— Лен, слушай… Помнишь, о чём я тебе утром говорил? Ну вот, меня срочно в командировку отправляют… Машину свою забери из санатория. Ключ у сторожа будет, у Александра Григорьевича. Только поскорей постарайся. Ну всё, пока!
Поблагодарив сторожа, Дикий вернулся к "Мерседесу" и сел на заднее сиденье. Водитель тут же рванул с места.
— Не гони! — предупредил Дикий. — Не хватало ещё, чтоб нас за превышение скорости менты остановили.
Ханса и Рудольфа поместили в "обезьянник" — отделение для задержанных с зарешёченным окном в задней части милицейского "УАЗика".
— По-иностранному не разговаривать! — предупредил их сержант, замыкая дверь "обезьянника". — И вообще — молчать, пока не спросят!
Сержант полез за руль, а майор и капитан остались у машины, рядом с Василичем.
— Слушай, Василич, — сказал майор. — Мы так не договаривались. Ты просил просто припугнуть, а тут следственно-оперативная группа нужна. Ещё и иностранцы. Немцы что ли?
— Немцы, — кивнул Василич.
— У меня дед в войну погиб, — задумчиво сказал капитан.
— К чему это ты? — спросил майор.
— Да так, вспомнил просто. Бабушка про него рассказывала.
— Вечно ты… Ни к селу, ни к городу. Пойдём работать! Стой, не стой, а начинать придётся. Бери бумаги, писать ты будешь!
Капитан взял из машины кожаную папку, и все трое направились в дом. Виктор и Ирма сидели в зале на диване и целовались. На полу лежал разбитый телевизор.
— Мы вам не мешаем? — шутливо спросил Василия.
— Извините! — ответил Виктор, отстраняясь от Ирмы. — Слишком долго мы шли друг к другу.
— Ох уж эти романы с замужними, — по-своему понял его слова майор.
— Я не замужем, — сказала Ирма.
— Заявление писать будете?
— Будем! — ответил за двоих Виктор.
Его левая рука в районе предплечья распухла и посинела, а у Ирмы на волосах запеклась кровь.
— Тогда к судмедэксперту придётся обращаться, — сказал майор.
— Мы сделаем всё, что нужно, — ответил Виктор. — Лишь бы этот Ханс оставил нас в покое.
— Да, — подтвердила Ирма. — Вы можете сделать так, чтобы его депортировали и закрыли сюда въезд?
— Если вы оба напишите заявление, то, возможно, ему не только въезд, но и выезд отсюда на какое-то время закроют. Всё зависит от тяжести нанесённых вам побоев.
— Он угрожал нам убийством, — сказала Ирма.
— Вот всё это подробно сейчас и расскажите, — кивнул майор. — Капитан, запишите объяснения со слов потерпевших!
Капитан сел за стол, положил папку рядом с отобранной у Ханса картой…
— А что это за бумага? — спросил он. — Ценность для вас представляет?
Может задержанный вас ограбить пытался?
— Нет, — ответил Виктор. — Ханс, наверное, думал, что это дневник Ирмы… В общем, не нужно об этом упоминать в протоколе. Это личное.
— Как скажете.
Виктор взял со стола карту, и убрал её в ящик серванта, туда, где недавно лежал револьвер.
Василия подошёл к майору, отвёл его в другую комнату.
— Слушай, ну помоги моим друзьям отделаться от этого немца, — попросил он. — Я в долгу не останусь. Даст бог — ещё на свадьбе у них погуляем, а потом и детишек покрестим.
— Василия, ты мог мне этого и не говорить! — обиделся майор. — Я и так сделаю всё, что от меня зависит. Но всё в пределах закона.
Капитан по очереди опросил Ириму с Виктором, дал расписаться в бумагах.
— Всё, готово! — доложил он майору. — Можно ехать к судмедэксперту.
— Я на своей машине их повезу, — сказал Василия. — Не на автобусе же им из города возвращаться?!
— Хорошо, — ответил майор. — Только не отставайте.
— Василия, — ты пока двигатель прогревай, мы сейчас куртки накинем, дом замкнём… — попросил Виктор.
Ладно, — улыбнулся тот, и вместе с сотрудниками милиции вышел на улицу.
Виктор встал на четвереньки, пошарил здоровой рукой под диваном, и вытащил оттуда револьвер.
— А как получилось, что он нас не убил? — спросила Ирма. — С такого расстояния невозможно промазать.
— Так патроны же холостые, — улыбнулся Виктор.
— Получается, ты оставил мне пистолет с холостыми патронами?! И даже не предупредил?! Получается, что до последнего мне не верил?!
Глаза Ирмы снова стали влажными.
— Только не плачь! Я ещё пацаном все патроны по банкам выстрелял. Потом из отстрелянных холостые сделал — капсюли новые поставил, порох насыпал, запыжевал…
— Но ты же мог и пули сам сделать?!
— Ир, я не пойму — ты не рада? Лучше бы там боевые были?
— Я не Ир, и не Ира, я Ирма!
— Ну не злись!
Виктор осторожно, чтобы не коснуться раны, погладил её по голове.
— Мог хотя бы предупредить, — примирительно сказала Ирма.
— Эй, голубки, ну где вы там застряли? — донёсся с улицы голос Василича.
— Идём, идём! — крикнул Виктор.
Он спрятал револьвер в шкаф, помог одной рукой надеть Ирме пуховик, и, взявшись за руки, они вышли из дома.
Из-за приоткрытой двери дома Виктора доносился аромат, который любой житель бывшего Советского Союза не спутает ни с каким другим — запах праздника — тушёного мяса и картошки-пюре. Лёха нарочито громко постучал ногами по ступеням, сбивая снег с ботинок, и толкнул дверь.
— Хозяева, можно к вам? — крикнул он из прихожей. — Такой запах мимо не пройти!
— Входите, Алексей! — ответила Ирма.
С большим белым бантом на голове, скрывающим выстриженное вокруг раны место, и в коротком домашнем халате, она была похожа на школьницу. Точнее — на тех девиц, что снимаются в образе школьниц для глянцевых журналов, но выглядела менее вульгарно.
— С Наступающим! — сказал Лёха, заглянув в комнату из коридора.
— И тебя тем же концом, да по тому же месту! — весело ответил Виктор. — Заходи, чего в проходе встал?!
Он стоял за столом, и пытался одной рукой резать лук. Левая висела в гипсе на перевязи. Получалось не очень, слёзы текли из глаз ручьём, но Виктор не сдавался.