А когда спустя недолгое время предприимчивый купчина принялся громогласно прославлять щедрость владетеля, Илье стало ясно, что тот надежды торговца оправдал: не оставил полученные «сведения» без вознаграждения.
Илье же впору было самому награждать хитрована: намеревавшийся заночевать на постоялом дворе Мислав планы изменил. Накормить людей, взять зерна для лошадок – и в погоню. Тьма, непогода? Плевать! Главное – нагнать ненавистного руса.
Успокоенный, Илья вернулся в комнату. Теперь можно и отдохнуть, решил он.
Вот только отдыха не получилось.
В дверь постучали. Вежливо.
– Кто? – грозно, как и подобает рыцарю, рявкнул Илья.
– Прошу меня простить великодушно, мой господин, – раздался с той стороны незнакомый мужской голос. – Здесь владетель наш Мислав…
– И что с того? – перебил его Илья прежним недовольным тоном. – Я не желаю никого видеть, тебе ясно? Устал с дороги.
– Простите, мой господин, но тут такое дело… Я лошадок ваших обиходил. Почистил, корма задал… Вы ж меня потом за них спросите…
– Спрошу! – рыкнул Илья.
– А мне и сказать нечего будет! – жалобно проблеял конюх. – Владетель-то наш храбрый, дай боги ему удачи, распорядился всех лошадок из конюшни забрать. И ваших тоже. Взамен велел своих оставить, да только они не так хороши. По правде сказать, совсем плохонькие лошадки, а одна так и запалённая вовсе…
Илья рывком распахнул дверь. Так резко, что конюх даже отшатнулся и рукой прикрылся: вдруг ударит грозный рыцарь.
Илья, понятно, бить его не стал.
– Дальше говори! – велел он.
– Ежели ваша милость против лошадок отдавать, вы б сказали о том владетелю нашему. Может, он тогда и не станет…
Илья понимал: решать надо быстро. Прямо сейчас.
– Как скоро владетель велел готовить лошадей? – спросил он.
– Немедля. Как поедят, сразу поедут… – Голос конюха дрожал. – Я не виноват, ваша милость, владетель же…
– Не бойся, – успокоил его Илья. – Ты всё правильно сделал, на вот держи. – Илья сунул ему пару монет. – И сделай-ка, парень, вот что: заседлай лошадок наших и жди.
– Ох, ваша милость! Владетель…
– Ничего тебе владетель не сделает! – заявил Илья. – Он же сам велел: лошадей седлать. Вот и седлай. Да поторопись! Без награды не останешься. Бегом!
Парень сжал в кулаке монеты и припустил к лестнице. Илья понадеялся, что по пути к конюшне слугу никто не остановит. Чай не дурак оказался, раз сообразил, что первым, кто поутру подвернётся под руку разгневанному пропажей лошадей рыцарю, будет он, конюх…
– Пипка, вставай, Мислав здесь.
Девка ахнула, прикрыв рот ладошкой.
– Не бойсь! Уйдём, не впервой! – подбодрил Илья, поспешно облачаясь в доспехи. – Давай пошевеливайся.
Окошко в комнате было узкое: Илье только-только протиснуться. До земли – сажени две. Даже прыгать высоковато, а вещи бросать – точно нашумишь. Хорошо, что выходит окошко укромно: к стене какого-то сарая.
Первым делом Илья спустил на верёвке Пипку. Потом сумки. Дело нехитрое. Продеть верёвку под ремень, опустить аккуратно, потом верёвку вытащить – и следующую. Благо длина у верёвки была достаточная: локтей двадцать. Как раз хватило.
Когда поклажа оказалась внизу, Илья перекинул верёвку через потолочную балку, не без труда протиснулся в окошко и соскользнул на землю. Верёвки немного не хватило. Пришлось один конец выпустить, но полсажени – это не две. Спрыгнул беззвучно. Тем более что земля от дождя размокла.
На нижнем этаже окошек не было, но и без них слышно было: дружина владетеля ужинает.
Вопрос: вся ли?
Нет, не вся. Одного бойца видно уже отсюда. Хорошо, что сам он Илью видеть не мог. Это во дворе пара факелов горит, а в щели, куда они с Пипкой спустились, темным-темно.
– Жди здесь, – велел Илья «оруженосцу», вынимая из налуча оружие и привычно набрасывая тетиву.
Лук на расстоянии надёжнее меча, а стрел у Ильи – в избытке. В поклаже, что на конюшне осталась, сотня с хвостиком.
Смерть свою, возникшую из темноты, двое оставшихся во дворе дружинников так и не увидели. Одного Илья свалил стрелой в переносицу, второго – в горло.
Вложив лук в налуч, он ухватил убитых и уволок в щель, из которой появился.
Теперь конюшня.
Там работали двое. Местные конюхи, с одним из которых Илья уже был знаком. Третий, по виду дружинный отрок, присматривал. Воина Илья убил, а конюхам объявил негромко:
– Ни шагу и ни звука, если хотите жить.
Шагнул к незнакомому конюху, приложил разок. Хватило. Знакомому сказал:
– Седлай последнюю и вьючь, я сейчас.
Во дворе ничего не изменилось. Потрескивали факелы, дружинные лошади, не рассёдланные, занимались делом у кормушек.
Когда Илья с Пипкой и вещами снова появился в конюшне, их кони уже были готовы. Осталось только приторочить груз.
– Держи! – Илья щедро сыпанул парню серебра, а потом ударил. Коротко и точно. Бровь у конюха лопнула, хлынула кровь.
– За что? – ойкнул тот.
– Чтоб жив остался, – пояснил Илья. – Ложись-ка рядом с дружком, лежи тихонько, и никто не узнает, что ты мне помог.
Во дворе Илья спешился, распахнул ворота пошире, потом выдернул факелы, что торчали из держалок у входа, и швырнул в лошадиные кормушки. Сухое сено вспыхнуло вмиг. Илья еле успел вскочить в седло.
И сразу стало весело. Взметнулся вверх огонь, заржали испуганные лошади. Часть сразу устремилась в открытые ворота, остальные заметались по двору…
Илья не стал ждать, что будет дальше. Дал шенкеля жеребцу, и через несколько мгновений всё поглотила ночь.
Тьма была непроглядная. Для людей. Лошади дорогу находили легко. Правда, не спешили. Но Илья полагал: можно не торопиться. Их кони успели и отдохнуть немного, и поесть, а Миславово воинство – только с дороги. Да и лошадей им собирать придётся. И успокаивать. С кормушками хорошо получилось.
Илья был доволен. Ловко он из ловушки вывернулся. И не только потому, что удачлив, но и сам молодец.
Спустя некоторое время дождь окончательно прекратился. Тучи разошлись, даже луна показалась. Теперь и Илья мог видеть тракт. Хотя смотреть особо не на что. Грязюка и грязюка. Так, а это там не костерок меж деревьями?
Точно. Костёр. Ну-ка…
– Здравия всем!
Спешиваться Илья не стал, глядел сверху.
Не испугались.
– И тебе здравия, добрый человек, – старший, с седой бородой, велел младшему подвинуться, освобождая на бревне местечко напротив огня.
Уютно устроились. Навес из веток. Костерок. Котелок с ушицей.
– Отведаешь?
– Сыт. – Илья спешился, помог Пипке спуститься с коня, усадил, привязал лошадей.
– Девка-то твоя умаялась, – заметил седобородый. – Пусть в шалаше поспит, там затишно.
Илья бросил на старика взгляд исподлобья. Как узнал, что девка? Но спрашивать не стал.
– Иди ляг, – велел он Пипке.
Парочки этой он не опасался. Если что – дюжину таких голыми руками задушит. Хотя старый непрост.
– Ты, дедушка, часом не ведун?
– Нет, добрый человек. Монахи мы.
Вот тут Илья и впрямь удивился:
– Монахи? Что ж без крестов-то?
Старый неторопливо сунул руку за пазуху, под серую грубую свиту, вытащил крестик. Небольшой, медный. Поцеловал и спрятал.
– Что ж ты его от людей прячешь? – поинтересовался Илья.
– Так чтоб не убили, – пояснил старик с добродушной улыбкой.
– Боишься, значит, за Веру умереть? – прищурился Илья.
– Не боюсь. – Дедушка аккуратно поворошил уголья, поглядел на Илью ласково: – Не боюсь, добрый человек. Но если убьют меня, то выйдет, что не свет Веры я им принёс, а совсем другое.
– Ну так найди себе защитников, – предложил Илья. – Вон у лехитов храбрых рыцарей хватает. Не дадут тебя в обиду.
– Хватает, это верно, – согласился старик. – И хватка у них отменная. Что схватили – не отпустят, пока последнюю шкуру не сдерут. – Последнюю фразу старик произнёс по-латыни.
Илья засмеялся.
– Латынь тебе ведома, – констатировал старик. – Хотя годами ты молод и, судя по виду, не в книжных, а в ратных премудростях искушён. Позволь спросить, кто ты, добрый человек?
– Рыцарь, – сказал Илья. – А больше тебе знать ни к чему.
– Лишнего не ищу, – отозвался седобородый. – Ни знаний, ни вещей. Что надобно, Бог даст.
– Так как же ты свет Истины несёшь, если христианином назваться опасаешься?
– Тихо-тихо несу. – Добрая улыбка вновь озарила лицо старика. Будто теплом повеяло. – Не сильным – слабым. Им нужнее.
– Как звать тебя? – спросил Илья.
– Иоакимом можешь, – ответил старик. – Или как тебе угодно, добрый человек. Ты устал, вижу. Трудный день у тебя был. В трудах воинских. Здесь ручей поблизости. Кровь людская лика не красит.
Илья глянул на руки… Точно. Не отмыл дождик дочиста. И на лице – тоже небось.
– Брат Стефан, – обратился старик к спутнику, – покажи рыцарю, где ручей.
– Не надо, – отказался Илья. – Я его слышу.
Десяток шагов – и огонь костра потерялся во тьме. Ручей набух от дождя. Не ручей, а целая речушка.
Со стороны костра слабо тянуло дымом. Огня не видать. Илья обогнул костёр, вышел к дороге, оглянулся… Лес – сплошная чёрная громада. Даже непонятно, как он сумел отсюда огонь углядеть. Бог показал, не иначе.
Когда Илья вернулся, оба монаха лежали подле костра. Спали. И Пипка в шалаше. Илья ослабил коням подпруги, выбрал у костра местечко поровнее, снял сапоги, завернулся в плащ и тоже уснул.
Глава 28Ловушка на богатыря
– Собеслав ответил, – сообщил Владимир, широко улыбаясь. – Выразил самое искреннее ко мне уважение, но при этом не преминул пояснить, что владетель Мислав внутри подвластных ему земель обладает полным судебным правом и если твой сын каким-то образом оказался на его земле и совершил преступление, то судьба его – целиком во власти владетеля.
– Мой сын? – поднял бровь Сергей Иванович.