В хорошо оборудованной станции нашлись и кусачки, и провода, и изолента. И сухой элемент питания нашелся тоже, здоровый, правда, слишком. Но не беда, провода длинные, батарею и на пол поставить можно. Остальное все наше — презент, так сказать. От всей души.
Вылезать в окно пришлось. Дверь теперь трогать не рекомендуется. Кто-то ее откроет, кому сегодня повезет?
Все, погрузились, можно начинать драп. Ах да, совсем забыл!
— Игорь! Долбани вон по тому сараю. В дверь с левого торца.
— На фига?
— Там мужик один сидит. Местный. Егерь. У него счеты с нашими знакомыми. Не оставлять же?
— Всегда рад выручить приятеля.
Транспортер легко разнес в щепки дощатую дверь.
В сарае оказался парень лет двадцати трех. Надо же, по голосу меньше сорока я бы ему не дал никак.
Избит он был действительно сильно, заметно было, что каждое движение причиняет ему мучительную боль. Но при виде Кедрова он заметно оживился, взгляд полыхнул смертельной ненавистью. Что ж, это чувство тоже силы придать может.
— Держи, егерь! — Мишка протянул ему СКС. — Патроны вон там, в мешке, набери. Сейчас воевать поедем.
— Да все уж кончилось, — сказал Степаныч.
Пришел он в себя помаленьку, кабы не сглазить.
— Ошибаетесь. Все только начинается. — Сухой, злой голос Кедрова заставил меня вздрогнуть.
И куда вся теплота, вся сердечность подевалась вдруг?
— Не каркай, сволочь! — Гольцев пролез через верхний люк на водительское сиденье и вопросительно посмотрел на меня.
— С Богом! — скомандовал я и разложил на коленях карту.
Вездеход, быстро набрав скорость, вылетел из поселка и, поднимая фонтаны брызг в неглубоких протоках, пошел вниз по Бирюсе.
Глава 19БЕГСТВО
Не успели мы и на полкилометра отъехать, как сзади ухнул мощный взрыв. Столб дыма поднялся над поселком, видно было, как мачта одного диполя подпрыгнула вверх, переломилась у верхушки и рухнула. Секунду спустя легла и вторая. Скорее всего это радист поспешил предстать перед Всевышним.
Пока вездеход трясся по отвалам, я объяснял Гольцеву свой план.
— Дойдем до устья Катышного, потом вверх по ручью, насколько будет возможно. Перевалим через Мурхойский хребет и выйдем к Гутаре. Соколов обещал туда прилететь через четыре дня.
Гольцев искоса взглянул на карту.
— Вездеход не влезет на перевал, да и бензина не хватит.
— Верно. На перевал и дальше пойдем пешком.
— Серж, это ведь горы. До Гутары — три переправы и еще один перевал. А Степаныч совсем плохой.
— А ты что предлагаешь?
Игорь пожал плечами.
— Может быть, просто вниз по реке двинем?
— Ерунда. За Катышным поселок Сергеевский. Там у них наверняка люди есть. Не проскочим.
— А сейчас проскочим?
Да, верно, впереди еще плато с тофаларами-шлиховщиками и площадки с мониторами…
— Охраны там немного, держи ближе к правому берегу.
— Серж, это же не танк. Слева оба бака пустые, одни пары бензиновые. Пуля попадет — взлетим к … матери!
— Левый борт прикроем.
— …?
— Нет, Станиславом Михайловичем прикроем.
Я вылез через люк на крышу кабины.
— Эй, Михаил! Давай Кедрова сюда. Посади-ка его на левый борт, прямо на баки сажай. Рожей к берегу, чтобы видели эти архаровцы своего шефа. За поворотом плато. Придется вам, Станислав Михайлович, это неудобство потерпеть. И не вздумайте с машины спрыгнуть. Пуля сразу. Гарантирую. Остальные — все вниз, из-за борта не высовываться, на выстрелы не отвечать.
И плато, и площадки прошли без выстрела. То ли нелепый вид Кедрова, восседавшего на борту со связанными руками, остановил охранников, то ли они вообще ничего еще не знали, трудно сказать, но к устью Катышного мы подкатили без потерь.
Вот и злополучный бугор показался. Место нашей высадки.
— Игорь, вы с Мишкой ходили вверх по ручью. Насколько вездеход еще может подняться?
— А, и трехсот метров не будет. Камни там, гряда из валунов. Не пролезем.
— Ну, давай вперед потихоньку. Нет, стой!
Кто-то из ребят барабанил сверху по кабине. Я выглянул через боковую дверцу.
— Что там стряслось?
— Смотри, Серега, смотри! — Мишка показывал куда-то назад.
Я вылез из кабины, встал на гусеницу, приподнялся на носки. Да, совсем не здорово. На повороте реки, и километра от нас не будет, ползет «Урал». Бинокля нет, но и простым глазом видно — полна коробушка.
— Пятнадцать человек. Все с оружием. — Мишка опустил карабин — в прицел рассматривал грузовик.
— Через четверть часа будут здесь. Не уйти. Будем держаться сколько можно. Вон у тех камней позиция.
— Ну-ка, все быстро из машины! Вытряхивайтесь и барахло заберите! — Игорь принял команду на себя.
— Ты чего это удумал? — Мишка спрыгнул на землю, потянул Степаныча через борт.
— Некогда объяснять. Быстрее, быстрее. Золото не забудьте!
Мы мигом разгрузили вездеход. Игорь открыл оба люка, обе дверцы, вскочил на место водителя, запустил мотор. Высунулся, махнул рукой в сторону леса.
— Бегите вон к тем камням, я сейчас!
Машина развернулась и пошла вниз по распадку, туда, где бугор с нашей стороны переходил в крутой склон, почти обрыв. Метров пятнадцать там было до воды, уклон градусов сорок.
Как только вездеход остановился, мне стал ясен замысел Гольцева. Со стороны реки он закрыт, чтобы его увидеть, надо подняться на холм. «Урал» пойдет по колее вездехода, он сможет пройти только в одном месте — между Игорем и обрывом…
Ждать пришлось не больше пяти минут. Донесся натужный вой мотора, грузовик медленно, с пробуксовкой, вползал на холм, было слышно, как шуршит разбрасываемая колесами галька. Наконец задранный вверх передок показался у края поляны, а вот выползла и вся машина. Они уже явно заметили вездеход, но разобраться в чем дело, не успели.
Транспортер взревел, стремительно бросился вперед. Он достал «Урал» точно в центр кузова, сразу опрокинул набок и на мгновение остановился, задрожав. Люди посыпались из завалившейся машины, Игорь успел наполовину высунуться из люка. Но вездеход вновь рванулся вперед, положил «Урал» на барахтающихся людей, еще секунда — обе тяжелые машины, каша из тел, брезента, досок, оружия — все исчезло за краем обрыва.
Мы подбежали к месту столкновения. Внизу горели машины, слившиеся в единый ком искореженного металла, валялись трупы. Человека три-четыре убегали от гигантского костра к другому берегу, один, пылая как факел, полз к ближайшей протоке. Игоря нигде не было.
— Спускаемся? — Мишка закинул карабин на плечо.
— Давай. Посмотрим у машин, — ответил я, продолжая искать взглядом Гольцева среди неподвижных тел.
Нет, никто не похож.
— Эй, отцы! Я здесь! — вдруг раздалось откуда-то слева.
Из-за причудливого скального обломка, торчащего из склона в десяти метрах от нас, выглянула улыбающаяся рожа.
— Живой, слава те… — Бахметьев влез обратно, облегченно рассмеялся. — Руку давай, камикадзе хитрожопый!
Угроза временно отдалилась, но расслабляться было рано. Цель наша для преследователей очевидна, нас наверняка постараются достать на маршруте. И сами Гутары тоже не подарок — девяносто девять из ста, что поселок под контролем людей Саманова; одно утешает — с тофаларами отношения у них, похоже, далеко не радужные. В Гутарах у нас, правда, будет чем козырнуть. Если только Виктор не подведет.
Разобрали оружие, груз. Я выступил с краткой речью:
— Парни, у нас четверо суток и впереди два перевала и три переправы. Егерь и Степаныч в плохом состоянии, да и все мы далеки от лучшей формы. Но отдыхать будем мало, по часу через каждые семь, иначе нас возьмут до Гутар.
Идем налегке, только по одному стволу на брата и по два боекомплекта, выбирайте по вкусу, «стечкин» остается у Степаныча, он только одной рукой стрелять может.
Золото и оставшиеся патроны погрузим на Станислава Михайловича. Компаса нет, идем по карте, по абрису. Рельеф здесь выраженный, я думаю, не собьемся. Вопросы есть?
Вопросов не было. Ну, тронулись, что ли…
Перевалив через небольшую каменную гряду, мы попали в редкий хвойный лесок. Подлеска там почти не было, лес больше походил на хорошо ухоженный парк, нежели на тайгу. Почва, покрытая разноцветными мхами, упруго пружинила под ногами. Прохладный воздух, насыщенный ароматами горной растительности, приятно бодрил.
Постепенно стали угадываться контуры старой тропы, кем-то давным-давно проложенной вдоль ручья. Отряд двигался резво, начало маршрута оказалось неожиданно легким.
Но, как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал! Через пару километров тропа вывела нас на обширную марь и затерялась среди мокрого, заболоченного кочкарника. Идти стало заметно тяжелее, вязкая, хлюпающая жижа превратила ходьбу в тяжелую работу. Наконец марь кончилась, и мы уперлись в сплошную стену колючих зарослей густого кустарника.
— Так дело не пойдет. — Я устало вытер пот со лба. После болота коленки заметно дрожали. — Здесь не продеремся, надо обходить.
Справа от нас, на краю мари, уходила вверх небольшая скальная терраса. Издали она выглядела привлекательно — никаких зарослей и болота, одни каменистые осыпи. Терраса тянулась в нужном нам направлении. Метров триста было до ее границы.
— Двигаем туда, — показал я стволом автомата направление. — И вдоль скал пойдем параллельно ручью.
Решение оказалось правильным, дело пошло живее. Мы быстро проскочили скальную осыпь, но тут терраса круто повернула вправо. Делать было нечего: сохраняя нужный азимут, мы вломились в кустарник.
Не меньше часа, оставляя клочья одежды на колючих ветвях, мы преодолевали этот барьер. Наконец заросли расступились, перед нами блеснул веселый, прозрачный ручеек, шумно катившийся по пестрому каменистому ложу.
— Проклятый мудодер! — Мишка присел у воды, с омерзением выдергивал из куртки и штанов многочисленные колючки. — Живого места не оставил!
Мой расчет времени оказался явно ошибочным. Для всех нас, кроме, пожалуй, егеря, такой маршрут был внове и, очевидно, требовал гораздо больше сил, чем предполагалось. Необходим был отдых, часа два как минимум.