чужой электорат?
Всё понятно, не так ли? Но был нюанс. В Директории — осуществлять представительские функции имели право существа со статусом выше электорального и IIQ ›90 (на что имелись соответствующие статьи в Гражданском Кодексе). Второе легко проверялось на тестах. Что же касалось первого, то, снисходя к ситуации, местные органы учёта и контроля населения выписывали таковым временный статус небыдла. Временный-временный, только до окончания срока полномочий. Если он, конечно, чётко прописан в бумаге. Но если он не прописан… или прописан нечётко… у делопроизводителей маленькая зарплата… а если хорошо попросить… это, в сущности, даже не коррупция, вы же понимаете?
Разумеется, для подобного ловкачества нужна была верная бумага от авторитета. Которую авторитет давал своему электорату только в том случае, если был в нём уверен. Однако обстоятельства… ах, всякие бывают обстоятельства!
Знала ли Лёля о такой возможности? Была ли она достаточно смела и хладнокровна, чтобы воспользоваться ситуацией? Зачем она, рискуя, лазила в свою каморку, что там искала? Просила ли она чего у жирафчика в награду за освобождение от неминучей погибели? Куда скрылась? Узнаем ли мы это когда-нибудь?
Но если всё произошло именно так, как мы думаем — то увы! Лёля опоздала. Куда и почему — см. ниже, в следующих действиях.
А мы пока вернёмся к нашим героям.
Маленький отряд устроился на ночлег возле старой спокойной «жарки».
Баз и крокозитроп общим решением освободили лису от ночных дежурств. Алиса роптала, но не сильно: к тому моменту она уже устала и намёрзлась. Закутавшись в пончо, она легла у огня, приняла обезболивающее и провалилась в сон. Мариус заснул ещё раньше.
Крокозитроп напросился дежурить первым. Кот спокойно заснул, а когда проснулся, было уже светло: Розан Васильевич не стал его будить. Объяснил он это тем, что ему бодрствование даётся достаточно легко, а вот кот должен быть выспавшимся и в форме, чтобы в случае чего защитить отряд. Баз подумал и решил, что крокозитроп прав.
Кое-как собравшись, маленькая группа поплелась дальше.
Часа через три они нашли ничейного першерона. Он валялся на боку в сугробе и хныкал по-лошажьи.
Вообще говоря, лошадям на Зоне было делать нечего. Коняки и сами это понимали, так что держались от этих мест подальше. Так что само наличие здесь коняки — домашнего, подкованного — выглядело странно и нелепо. Базилио даже было заподозрил, что это галлюцинация, наведённая контролёром или ещё каким-нибудь мутантом. Крокозитроп, в свою очередь, предположил, что это мираж, создаваемый аномалией. Алиса не стала гипотез измышлять, а подошла к коню, погладила по мокрой морде и дала парочку мороженых вареников. Конь их съел, после чего взгляд его стал осмысленным. Он отлепил себя от сугроба и пошёл к путникам — жаловаться.
История была такова. Першерон был урождённым электоратом помещицы Кутычихи, пяденицы по основе. Жил он хорошо, кормили его вовремя, работать заставляли умеренно. Но вот однажды он пошёл к овражку отлить, и там на него спустился какой-то голубой луч, притянул к себе и понёс по небу. Потом луч попал в какую-то мрачную область и стал как бы меркнуть, а коня потянуло к земле. Кончилось всё тем, что луч совсем погас, а першерон упал вниз. Точнее, спланировал в какую-то яму, полную гнилых костей. Со страху он из ямы выпрыгнул и понёсся куда глаза глядят. Глядели они, суя по всему, в разные стороны. Потом его вынесло на тёплую полянку с высокой зелёной травой. Там он прожил несколько дней, пока не съел всю траву. Потом пошёл искать еду и наткнулся на жёлтое ушастое существо, из задницы которого били молнии (скорее всего, это был крупный пикачу). Одна в него попала. Так он очутился в сугробе. Что делать и как жить дальше, першерон не знал.
Путники посовещались, после чего кот предложил першерону пойти с ними, взяв на себя грузы и Алису. В обмен ему обещали безопасность и кормёжку по возможности. Конь, не думая, согласился — он уже понял, что в этих краях в одиночку не выжить.
Животине скормили треть запаса вареников (голодный Мариус по этому поводу устроил сцену, но понят не был). После этого шли весь день и часть ночи, ведомые котом и направляемые крокозитропом. Наконец, нашли маленькую «электру» с сухой травой. Трава была жухлая, но першерон поел, хотя и пару раз получил током по губам. Лисе и жирафчику сварили немного вареников и уложили поближе к теплу. И снова Розан Васильевич провёл бессонную ночь, глядя на звёзды и думая о чём-то нездешнем.
Наутро дела пошли веселее. Скорость движения повысилась. Крокозитроп уверенно вёл группу на юг. По его словам, нужно было дойти до русла речки, а там — идти вдоль него до какого-то ему известного места. План казался реальным. Алиса тоже немного ожила и даже оказалась полезной — со спины першерона она углядела верхушку огромного замёрзшего муравейника. Першерон разбил его копытами и съел мягкую серёдку вместе с окоченевшими муравьями. Увы: подкрепившись и повеселев, он принялся петь на ходу. Эта привычка, свойственная тягловому электорату, лису раздражала. Но она терпела — благо, боль в суставах поутихла.
Так, с песнями, они сделали первую петлю. Потом вторую. Теперь они прошли третью и зашли на четвёртую. И что-то подсказывало путникам, что они таким манером будут крутиться до морковкина заговенья. Если, конечно, чего-нибудь не придумают.
— У кого какие соображения? — продолжал свой спич крокозитроп.
Все молчали. Все устали.
— Хорошо. В таком случае перейдём к персональному опросу. Алиса, что вы думаете о ситуации? — строго спросил Розан Васильевич.
— Й-извините, — Алиса смутилась. — Мне кажется, мы как-то крутимся.
— Очень содержательно, — съязвил крокозитроп. — Базилио, ваше мнение?
— Мы ходим кругами, — сказал кот. — Поскольку раньше мы кругами не ходили, то из этого следует, что это свойство местности.
— Возможно. Но какие ваши доказательства? — крокозитроп высунул глаз и иронично покачал им взад-вперёд.
— Ну смотрите, — начал Базилио. — Мы уже третий раз проходим по одному месту. А где наши следы?
— Ну, что-то такое было… — начал крокозитроп.
— Не было, — сказала лиса. — Я сверху видела. Только наст. С корочкой. Блестящей.
— Значит, следы что-то затягивает, — констатировал кот. — Или кто-то.
— Мнение понятное, учтём, — сказал крокозитроп. — А, кстати, у нас же есть новые члены команды. Эй! — позвал он коняку. — Чего с нами такое?
В этот самый момент на физиономию Мариуса шлёпнулся кусок птичьего помёта. Второй попал на спину першерону, третий явно метил в кота, но тот уклонился.
— Ёксель! — закричал кот, поднимая морду к небесам. Там кружилась стая сов, почему-то избравших именно это место в качестве туалета.
— Вон пошли! — крикнул Базилио и для убедительности сбил одну сову лазером.
Остальные подняли дикий крик и начали срать ещё интенсивнее. Кот сбил вторую, потом третью. Птицы, наконец, поняли, что им здесь не рады, развернулись и полетели в разные стороны.
— Опять дерьмо, — констатировал крокозитроп. — Это уже начинает приедаться.
В этот самый момент сук, на котором сидел крокозитоп, с треском сломался. Древнее существо полетело вниз кувырком и ударилось оземь.
— Беру свои слова назад, — проворчал Розан Васильевич, вставая и потирая себе различные мест. — Эта дрянь умеет быть оригинальной. Но мы отвлеклись. Так что с нами такое?
— В душе не ебу, шеф! — искренне сказал першерон. — Засада какая-то…
— Это засада, блядь! — внезапно подал голос Мариус, пытаясь очистить рыло о снег. — Это самая настоящая засада, блядь!
— Всё это как-то оскорбительно, — сказала лиса. — И унизительно.
— Ты права, Алиса, — неожиданно согласился Мариус. — Она оскорбляет и унижает, Алиса!
— Кто унижает и кого? — не поняла лиса.
Мариус не ответил. Вместо этого он вытянул шею и изо всех сил крикнул:
— Эй!
Повисло секундное молчание. Потом откуда-то донеслось:
— Хуей!
— Огого! — ещё громче крикнул Мариус.
— Хуёгого! — ответило эхо.
— Это кто ругается? — спросил Базилио жирафчика.
— Это и есть «засада», Баз, — ответил Мариус. — Такая аномалия. Это очень редкая аномалия, Баз!
— И что она делает? — спросил кот, уже заведомо чуя, что ничего хорошего не услышит.
— Она оскорбляет и унижает, Баз, — вздохнул жирафчик. — То есть повышает вероятность оскорбительных и унизительных событий. Вот что она делает, Баз!
— И сильно? — кот решил выяснить всё до конца.
— Ты сам слышал, Базилио, — голос Мариуса был преисполнен уныния.
— И-извините, а зачем она это делает? — наивно спросила Алиса жирафа.
— Что значит зачем? — встрял кот. — Это же аномалия. Она просто есть.
— Наверное, так, Баз, — сказал Мариус, немного подумав. — Она просто есть, Баз.
— Ну хорошо. А нам-то что делать? — задала лиса главный вопрос.
— Не знаю, Алиса, — признал жирафчик. — Что бы мы не делали, она нас оскорбит и унизит, Алиса.
— А чего она матерится? — поинтересовалась лиса.
— Она оскорбляет и унижает, Алиса, — напомнил жирафчик. — Алё! — крикнул он, вытянув шею.
— Хуйлё! — ответило эхо.
— Жопа! — не удержался и крикнул кот.
— Хуёпа! — охотно отозвалось эхо.
— Тапочки! — с хохотком проржал коняка.
— Хуяпочки! — тут же откликнулось эхо.
— М-м-м… апельсин! — кот понимал, что они маются дурью, но остановиться не мог.
— Хуяпельсин! — ответило эхо, перенеся ударение на «я».
— Так нечестно! — возмутилась лиса этим фактом.
— Хуесно! — в голосе эха просквозила злобная радость.
— Это аномалия, Алиса, — напомнил Мариус. — Это явление природы, Алиса.
— Всё равно нечестно, — пробормотала лиса, напряжённо думая. — Любовь! — крикнула она.
— Хуёвь! — предсказуемо ответило эхо.
— Бровь! — предъявила лиса.
— Херовь! — сманеврировала аномалия.
— Тогда… Морковь! — торжествующе выкрикнула Алиса.