ачная, ровно в половинку от полной. Но она была как буль буль буль бутылочка казённого вина: вроде и есть -
— блимп! -
— а вроде и нет.
Впереди, насколько хватало глаз, серебрилась дорога, вымощенная надеждами и добрыми намерениями. Она вела к огромным, оглушающе тёмным развалинам. Средь них стояла — висела, точнее — лебедино-дивная белая башня, временем не тронутая. Башня была наклонена где-то под тридцать градусов к земле, но это не мешало ей быть стройной и прекрасной. Из стен её исходило какое-то бледное пламя — pale, так сказать, fire. Иной же раз казалось, что бледное пламя исходит как раз-таки из окон, а стены просто белеют. Базилио смотрел и так и этак, но общей закономерности не уловил. Тогда он стал искать для созерцаний предмет попроще, и преуспел: углядел намертво проржавевшую табличку на облезлом столбе. Покрутив настройки зрения туда-сюда, он разобрал следы слов «Piazza dei Miracoli».
Тут ему пришло в голову, что, оказывается, всё время лисы, которых, однако, хватило для увлекательного понимал столь же ясно и отчётливо — что время не было, её нетривиального не вам сло, всё началось сам был дания, а и не истинным Базилио, была где-то котом. И в то же в было, кот это она кото рый лу чш учае лов алась разговарив лисы, нас тоя ще е м сл й. А ли с ему на рядом стра пережитые со й. Та жа ал или же он. По её а лишь некое подобие с призраком, мнимым и неким лукавым образом повествования мармеладного Слонопотама, полного абрикосового варенья.
По задумке, Слонопотам был сферическим в вакууме. Здесь вакуума не было, а была коррупция, резекция и гравитация, поэтому Слонопотам несколько приплюснулся. Кроме того, он был укомплектован хоботом, нежным женственным ротиком и ушками как марципанчиками. Он был весь чмоки, этот Слонопотам.
— Ты хочешь узнать, сколь глубока кроличья нора? — спрашивал Слонопотам, раздвигая булки.
— Й-извините, нет, — сказала Алиса, увидав нору воочию. — Я генетик, я не проктолог.
— Давай с самого начала, — предложил Слонопотам. — Ты ведь Алиса, isn't it?
— Yes, of course, а какое это имеет значение? — не поняла лиса. — И вообще-то надо было сказать aren't you?
— Меня так учили, — заявил Слонопотам. — Что касается значения имени Алиса, оно огромно! Если ты Алиса и попала на Поле Чудес, то с тобой должны происходить приключения. Которые, по установившейся традиции, начинаются с падения в кроличью нору. Так что прошу, — он снова задрал хвостик.
— Но это не кроличья нора! — возмутилась Алиса.
— Видите ли, — Слонопотам немного смутился. — Это всё символы. Кролик — это символ похоти и половой неразборчивости. Значит, кроличья нора — это, гм… ну вы поняли, я же вижу! Кстати, имейте в виду: я такими вещами не занимаюсь. У меня иные приоритеты. Так что пройдёмте, гражданочка.
— Я же там не помещусь! — сделала лиса последнюю попытку.
— Усердие всё превозмогает, — заявил Слонопотам и присел.
Алиса осторожно приблизилась. Вблизи нора Слонопотама оказалась больше, чем казалась.
— Прошу, — сказал Слонопотам, и из отверстия выдвинулась небольшая лесенка, по которой раскатался резиновый коврик. — Тебя ждёт удивительное путешествие.
Лиса осторожно поднялась. Ничего страшного или противного она не увидела и не учуяла. Из дыры даже ничем не пахло, кроме абрикосового варенья.
Внутри обнаружилась скользкая мокрая дорожка. Лиса подвернула под себя хвост и поехала по ней куда-то вниз. Дорожка была гладкая, быстрая. Внутрь — засасывало. Слонопотам только поуркивал.
Потом её закрутило в каких-то узких петлях, переулках, извивах. Дальше открылся желудочный клапан, и она попала в озеро кисленького лимонадика, скорее даже компотика. Беспомощно пуская пузыри, она всплыла — и тут её подхватил рыгучий вихрь, который вынес её в тёмный горячий зев. Раздался оглушительный чих, она вылетела из хобота Слонопотама наружу — и, свистнув в воздухе, вонзилась в горку зефира без шоколада.
— Кайф! — вздохнул Слонопотам. — Простите, Алиса, вы не могли бы ещё раз? По тому же маршруту? Вы такая пушистая! Вы так тешите мои бедные потрохуйчики! То есть потрохайчики!
— Вам это что, приятно? — не поняла лиса, вылезая из зефира и отряхиваясь.
— Ну да, — признался Слонопотам. — Мне от этого внутри… так нежненько, так слатенько! Ну пожалуйста! Ещё один крохотный разочек. Меня спасёт такой заход, — он нежно обнял лису хоботом и перенёс к уже выдвинувшемуся трапу.
Она снова пронеслась по уже знакомым ходам и вылетела спереди.
— Кайф! Кайф! — Слонопотам аж рассиропился. — Алиса, дорогая! Мне ужасно хочется ещё. Последний-распоследний раз. Ради нашей дружбы. Согласно законов гостеприимства. Дочкой-Матерью прошу. Умоляю покорно. Хотите, на колени встану?
Алиса посмотрела на слонопотама скептически: никаких коленей у него не было. Он стоял на каких-то подставочках, напоминающих сдобные крендельки. Но отказываться было как-то невежливо.
— Последний раз, — предупредила лиса, забираясь по лесенке.
— Конечно-конечно, — легко согласился Слонопотам.
Всё было как и в прошлые разы, вот только из хобота она не вылетела, а снова попала на сколькую дорожку. Тут она запоздало сообразила, что коварный Слонопотам просто-напросто сунул хобот себе же в зад, тем самым лису навеки поселивши в своих потрохах.
— И вечный кааааайф! — рычал слонопотам, усиливая наддув и гоняя Алису по внутренностям всё быстрее и быстрее. У бедной лисы закружилась голова, потом ей попал в нос желудочный лимонад. Запах абрикосового варенья становился всё гуще.
— Вечный кайф!!! — заорал слонопотам и лопнул. Видимо, от счастья.
— И какой урок ты извлекла из этого эпизода? — спросила Красная Королева, держа Алису на ладони.
— Й-извините… я ничего не извлекала, — пролепетала Алиса.
Холодные белые пальцы чуть сжались. Совсем немного, но лиса поняла.
— Наверное, урок в том, что не нужно верить Слонопотамам? — предположила она.
— А что, Слонопотам тебя хоть раз обманул? — удивилась Красная Королева. — Он говорил правду. Разве что не предупредил о намерениях.
— Вообще-то да, — признала лиса. — В таком случае мой вывод: не нужно доверять Слонопотаму, даже когда он говорит правду.
— Представь себе, что ты тонешь, а Слонопотам протягивает тебе хобот, — сказала Красная Королева. — Ты поверишь Слонопотаму?
— Я буду надеяться, — сказала лиса.
Ладонь разгладилась.
— Годно, — оценила Красная Королева. — Но не блестяще. Ты могла бы извлечь из этой ситуации куда больше полезного. Возьмём, к примеру, тему вечного кайфа. Обрёл ли его Слонопотам?
— Он же лопнул, — не поняла лиса.
— А если бы не лопнул?
— Я бы там, в конце концов, задохнулась бы, — принялась рассуждать лиса, — и ему пришлось бы тереться о труп. Потом я бы разложилась. И ещё заразила бы его, наверное, бедненького, — вздохнула она.
— О да, — сказала Красная Королева, покачивая огромадною короною. — Ты очень больна, маленькая Алиса. — скушай уменьшишься на лису сыра. А значит, ворона. Откуда-то ты рик встрепенулась. — Нет. Но этот подо ыр любила зрительно. Упал кусочек вылечусь? На, тоже. Во-вторых, с тво — Но держала и в б я знь, это меньше, не так ли?
Кот на всё на это не обращал ни малейшего внимания. Ему надо было успеть в замок людоеда.
Больше всего раздражали дурацкие сапоги. Во-первых, они ему были велики. Кот напихал в них соломы и тряпок. Пришлось ограбить чучело с ближайшего поля. Это помогло, но не слишком. Во-вторых, они были рассчитаны на чисто хомосапую стопу. Кот перевязал пятки тряпками, но они всё рано тёрлись о голенища. Снять же их не было никакой возможности: вычурные ботфорты были частью образа.
Место ему тоже не нравилось. Условно оно считалось графством Чешир, но на самом деле оно не тянуло даже на Вустер. А если совсем честно — даже и на Диснейленд. Больше всего окружающие пейзажи напомниали Чертаново, только не тронутое цивилизацией. Что не придавало им шарму, а наоборот — ибо Чертаново, где бы оно не находилось и в каком бы состояньи не пребывало, всегда являет собою средоточием ужаса и беспредельной тоски{266}.
— Главное — захватить замок до приезда короля и Карабаса, — наставляла кота Чёрная Королева, держа его за хвост. — В замке живёт людоед. Ну то есть по сути-то он людоед, но, за отсутствием людей, питается разной мелкой хуйнёй и солнечными лучами. Однако на Карабаса он непременно нападёт. Раввин — человек, и не съесть его для людоеда было бы порухой чести. Ты скуёшь его цепью…
Тут как раз показалась королевская карета. Кот натянул на голову идиотскую шляпу, тоже позаимствованную у чучела, и начал делать бессмысленные движения, имитирующие крестьянский труд.
Карета приближалась, подымая клубы пыли, мелкой и едкой.
— Вот прекрасное яйцо и желанное, — пели королевские першероны, потрясая золотыми плюмажами, — а бывает ведь яйцо шпаклёванное! Шпаклёванное яйцо цилиндричное, а бывает ведь яйцо и комичное!
Кот увеличил разрешение. И увидел, что в карете сидит король и Карабас. Его длинная чёрная борода, защемлённая дверцей кареты, развевалась на ветру, как прапор небольшого, но гордого анклава.
— Вот комичное яйцо, вот нескладное, а бывает ведь яйцо шоколадное! — орали кони всё громче и громче.
Красная Королева тем временем продолжала:
— Сыр сы клюве небольшая тебе поможет. Алиса, сыр, во-первых сверху. Я станет ничем не пах — что было уже шёл с довеском: его. Жуй-жуй, глотай! оле! оп!
Лиса потрясла головой. Она уже заметила, что время от времени слова в голове у неё путаются.
— Допустим, — сказала Ворона. — Ну и что?
— Ну и то, — сердито ответила Алиса. — Я вообще не понимаю, в чём дело.
— В сыре, как обычно, — заявила Ворона и отщипнула кусочек. — Я вкус в нём нахожу! Ей-Доче, нахожу! — радостно сообщила она.
Ворона восседала на огромном куске сыра, — судя по запаху, рокфора. Сыр висел в воздухе, покачиваясь в неких весьма условных небесах. Снизу из сыра росла небольшая ёлочка, вершина которой мягко стукала Алису по носу.