— Пррроходи! — покрикивал он на плетущихся мимо него существ, на вид голодных и шелудивых. — Не задерррживайся!
Существа пригибались и ускоряли шаги.
— Пррравее деррржи! — продолжал разоряться бульдог. — Кому говорррят!
— Начальничек выискался, — пробормотал кот. Подошёл, взял бульдога за брыли — и сильно, от души выкрутил.
— Где башня? — заорал он ему прямо в ухо. — Башня где?
Бульдог дёрнулся, глаза его приобрели выражение осмысленное — то есть испуганное.
— Резиденция господина губернатора по проспекту прямо, — сказал он и махнул рукой в направлении самой широкой улицы.
Кот отпустил пса, и тот немедленно принял прежний хозяеватый вид.
— И куда нам идти? — не поняла лиса.
— К резиденции господина губернатора, — вздохнул кот. — Может, там кто знает.
Буратина тем временем подобрался к бульдогу и провёл ему пальцем по морде. Тот не отреагировал. Тогда бамбук разогнался и с разворота отвесил полицейскому шикарного пенделя. Пёс пошатнулся, но на ногах устоял. Доширак подумал и сшиб с него треуголку. Полицейский сам лично подбирать её не стал, а стопанул какого-то доходягу-келаврика{354} и заставил его подобрать головной убор, почистить и водрузить на голову блюстителя порядка.
Базилио эта сцена не понравилась, так что он попытался треуголку поджечь. Поджечь не поджёг, но проделал в ней лазером большую дыру. Странно, но полицейский этого не заметил.
— Приветики! — раздалось из воздуха. — Ну как вы тут справляетесь?
В воздухе нарисовалась летучая мышь. Обеими лапками она держала ручку туго набитого пакета из плотной бумаги. На пакете было нарисовано что-то вроде зелёной клешни — и написано «Сделай мир чище».
— Я так подумала, — сказала она, — вы же тут, наверное, голодные? Ну вот я вам покушать принесла.
Это известие вызвало бурное ликование.
Устроились на лавочке, чудом уцелевшей посреди всеобщей разрухи. Летучая мышь достала из пакете газетку со странным названием «Лимонка» и расстелила её вдоль сиденья: лавочка была ну очень грязная. На неё же выгрузили снедь — хлеб, три пачки масла, рыбная нарезка, сыровяленая колбаса и банка маслин.
Всё это было уничтожено буквально за несколько минут. Изголодавшийся Буратина разом смолотил буханку хлеба, потом откусил половину масляной пачки и сожрал вместе с обёрткой. Рожа у него при этом сделалась необычайно счастливая. Галантный кот отдал лисе рыбу, а себе нарезал лазером колбасы и сделал большой бутерброд, каковой и умял с превеликим удовольствием. Мышь с интересом наблюдала за пиршеством, но сама ограничилась единственной маслинкой.
На самом дне пакета обнаружились два засохших пряника и несколько жестяных банок с надписью «Krušovice». Внутри оказалось холодное пиво. Даже Алиса не стала привередничать и баночку взяла. Кот выпил две и ещё парочку заныкал на потом. Остальное досталось бамбуку.
Наконец, все более или менее утолили голод. Кот открыл рот, чтобы задать первый вопрос.
— Давайте сразу расскажу, — предложила мышь. — Сейчас мы в будущем. В одном из его вариантов. Но он уже прописан в тентуре. Менять вы его не можете. Кроме всяких мелочей, в тентуре не указанных. Что из этого следует?
— М-м-м-м, — сказал кот. Лиса и Буратина и вовсе промолчали.
— А вот что. Любые действия, которые меняют генеральную линию… а, вы не техники… ну, в общем, если пытаетесь чего-то сделать, что влияет на ветвь… опять не то… как бы сказать-то понятнее…
— Я понял, — сказал кот.
— В общем так, — быстро закончила мышь. — Или ничего не получится, или останется без последствий. Так что здесь можно делать всё что хотите. Вообще всё. Ну вот совсем. Хоть срать на голову, хоть трахать в жопу. Если засунешь, — она в упор посмотрела на Буратину.
Бамбук похабно разулыбался. Кот нахмурился. Лиса почему-то смутилась.
— Где выход к башне, я точно не знаю, — продолжала мышь. — Думаю, в районе резиденции губернатора. Там сейчас, кстати, фуршет на открытом воздухе. Советую посмотреть. Вам понравится… наверное, — добавила она не вполне уверенно.
— А как мы выход к башне найдём? — перебил Базилио.
— Найдёте. Это уж вы сами, — сказала мышь и, не прощаясь, исчезла.
До резиденции пришлось идти где-то с полчаса. По мере продвижения света становилось больше — хотя, конечно, со старой Директорией это жалкое освещение и сравнивать-то было совестно. Появились экипажи, но больше было портшезов, таскаемых какими-то облезлыми обезьянами. Буратина от нечего делать открывал шторки портшезов и плевал в седоков. В конце концов он нарвался на льва, который его почему-то заметил. И рыкнул так, что деревяшкина как ветром сдуло.
Наконец, они достигли площади.
Всё пространство было перегорожено железными заборчиками. За заборчиками стояли угрюмые бульдоги с дубинками и кольями.
Однако для путников грозные стражи порядка опасности не представляли. Кот легко перекинул себя через оградку: ни один бульдог и ухом не повёл. Лиса осторожно пролезла снизу — с тем же результатом. Буратина перелез с грохотом и звоном, а потом ещё и харкнул ближайшему постовому в выпученный глаз. Тот машинально вытерся и снова застыл.
За строем бульдогов стояли бультерьеры в длинных прямых пальто. Эти держали в руках странные устройства — нечто вроде коротких трубок с раструбами на конце. Приглядевшись, Базилио понял, что это пистоли. Причём не какие-нибудь редкостные керамические, а из самого настоящего железа. Кот сопоставил это с отсутствием тесла-зацеплений. И пришёл к выводу, что с электричеством тут проблемы всерьёз и надолго.
Дальше царило веселье. Горели в полную силу фонари, между которыми были расставлены столики с яствами. Мимо прогуливались нарядные существа разных основ, на ходу перекусывая и беря бокалы.
Буратина кинулся к ближайшему столу и, распихивая гуляк, попробовал ухватить блюдо с горячими закусками. Не получилось: блюдо будто приклеилось к столику. Тогда бамбук попытался зачерпнуть рукой из салатницы. Опять не вышло: масса упруго пружинила, Буратина только пальцы измазал майонезом. Обиженно обсосав их, он попытал счастья у другого столика, где раздавали ломтики горячей осетрины. Один из них ему удалось съесть, другие не давались, выскальзывали из пальцев. Видимо, они были предназначены тентурой для других едоков. С досады Буратина ухватил огромный недопитый бокал красного вина, стоящий на какой-то приступочке. Бокал легко отделился, но когда обрадованный бамбук уже открыл рот — внезапно треснул. Вино вылилось Буратине на курточку и штанишки. На курточке осталось пятно.
Деревяшкин понял, что на этом празднике жизни он чужой. С горя он наплевал в салатницу (на это никто не обратил внимания), помочился в кастрюлю с каким-то деликатесным супом (с тем же результатом), а потом принялся щипать, дёргать и даже бить гуляющих. Большинство из них вообще ничего не замечало. Некоторые в недоумении оглядывались или крутили головой. Одна жаботка Буратину даже заметила — и спросила его, почему он до сих пор не принёс ей анальную грелку. Видимо, она приняла его за официанта или слугу. Бамбук попытался выбить жаботке глаз, но безуспешно — только руку зашиб.
Тут он увидел, как пингвин в смокинге разливает всем желающим шампанское. Он тут же протырился и подставил ладошки. Это сработало: официант налил ему туда полбутылки. Бамбук выпил всё тремя глотками. Шампанское было, на его вкус, кислое — но всё-таки это было вино. Потом он увидел пару дроздов у столика: они что-то оживлённо обсуждали, поклёвывая маслинки из вазочки. Маслинки тоже оказались доступными. Рядом стоял полупустой графин с водкой, с которым тоже проблем не возникло. Похоже, для тентуры эти триста граммов принципиального значения не имели.
Водка после пива и шампанского ударила по деревянным мозгам как палка. Бамбук окончательно раскрепостился. Про Базилио и Алису он как-то призабыл. Зато вспомнил о словах летучей мыши насчёт ебли — и решил тут же апробировать идею на практике.
Первой жертвой похотливой деревяшки стала молоденькая зебра с блудливыми глазами. Она гуляла между столами, призывно покачивая бёдрами. Буратина отвёл её в сторонку, к скамеечке. Требовательно дёрнул за хвост. Зебра тут же опёрлась о скамеечку и расставила ножки. Видимо, быстрый секс была для зебры настолько обыденным делом, что даже тентура не считала это за событие. Зато деревяшкин остался доволен. Правда, в попу не получилось: очко зебры его почему-то не пропустило. Бамбук помянул тентуру нехорошими словами и пошёл искать кого-нибудь ещё.
Потом он оприходовал мышку-официантку — на сей раз именно в попу. Получил недурной минет от муравьедки, а потом ещё и выпил её кампари с апельсиновым соком. У пожилого зайца экспроприировал фляжку с коньяком, а самому зайцу надавал по щщам — тот только морщился и моргал. Из чувства внутреннего протеста нассал в карман официанту. В общем, резвился как мог — пока голова окончательно не затуманилась.
В конце концов он обнаружил себя в крытой колоннаде меж крыльев губернаторской резиденции. Он сидел на мозаичном полу возле фонтана и мотал головой. Ему было хорошо, покойно. Идти никуда не хотелось. Хотелось сидеть и мотать головой.
Мимо него шла странная троица. Очень толстый лис-бурбулис, важно подняв нос, медленно переставлял ноги в матерчатых тапочках. Под ручку с ним шла широкобёдрая лисица с необычайно спесивым выражением мосечки — ну до того спесивым, что где-то даже и сучьим. В свободной лапе у неё был цветок ночной фиалки.
С другой стороны держал лиса под локоток лоснящийся котяра в золотых очках. Этот раздобрел до того, что едва-едва лапами передвигал.
Внезапно лис остановился.
— Идея… — прошамкал он. — Идея… И хде это я?
— Лавр Исаевич, дорогой, — кот заговорил так мягко, будто закатывал в уши медовые колобки, — вы в полной безопасности, среди друзей.
— Всё просто дивненько, — подтвердила лиса, — дивненько-чудненько… ты мой чудесненький Лаврушечка…