— Берёшь сетку, смотришь кто чем занят, вызываешь сюда по одному, — подсказала черепаха. — Заодно и освежишь память, кто есть кто.
— Фффух! — выдохнула Ева. — Да я сейчас всех построю! Вот только с этим что делать? — она скосила глаза на бумажки, лежащие на столе.
Черепаха резким движением схватила документы, быстро перелистала.
— А ничего. Подпиши и отдай юристам.
— Ну я же не могу подписывать то, чего не понимаю! — не выдержала Ева.
— Займись тем, что понимаешь, — дала совет черепаха. — И по ходу дела вникай, как тут всё устроено. Для начала — вам нужно въехать в новое здание, занять рабочие места и начать процесс.
Писториус тяжко вздохнула: разговор подходил к самому неприятному моменту.
— Видите ли, — выдавила она из себя. — Я не могу понять, чтомы должны делать. Ну кроме Львики.
— Львика, — строго сказала черепаха, — и является вашей главной задачей. Чтобы в новом здании был роскошно отделанный кабинет, и она в нём появлялась достаточно регулярно. Это цель. А средством её достижения является работа Фонда. Который должен заниматься чем-то таким, чтобы Львика чувствовала себя достаточно важной. Большой начальницей, занятой делом, которое она сама считает хорошим. Вот эти два чувства. Которые карьера певицы дать не может. Так — понятно?
Ева задумчиво схрумкала два огурца, ожидая, пока в голове прояснится.
— Ну да, — наконец, сказала она. — Я себе это как-то так всё и представляла. Но всё-таки! Мы же должны чем-тозаниматься?
— Помощью дискриминируемым существам и перемещённым лицам, — госпожа Рерих укоризненно посмотрела на поняшу. — Это даже в названии Фонда.
— Ну хорошо, допустим, — Ева стиснула зубы, чтобы не повысить голос. — Кто такие дискриминируемые существа? Что такое перемещённые лица?
— Дискриминируемые — это те, кого несправедливо обижают, потому что они не такие, как все, — вздохнула черепаха. — Перемещённые лица — это которых выгнали оттуда, где они жили. А беженцы — которые сами оттуда ушли.
— То есть я что, беженка? — огромные глаза Евы стали ещё больше. — А Львика — это самое… перемещённое лицо?
— В каком-то смысле, — подтвердила черепаха, осторожно беря огурчик. Хряп! — и его не стало.
— И какую помощь мы будем им оказывать? Денег давать, что-ли?
На этот раз задумалась черепаха.
— Видишь ли, не всё так просто, — сказала она. — В общем, мы будем привлекать внимание общественности к проблеме дискриминации, беженцев и перемещённых лиц. Ну то есть устраивать конференции, круглые столы, совещания, заседания, готовить тексты публичных выступлений общественных деятелей, а также собирать финансовую помощь для дальнейшей работы Фонда. Поскольку губернатор даст понять, что финансирование Фонда им одобряемо, у нас не будет проблем с этим. Стало яснее?
— Не-а, — честная поняша покрутила головой. — То есть я так поняла, что мы говорим какое-то бла-бла-бла и собираем деньги, чтобы и дальше говорить какое-то бла-бла-бла?
— Ты очень упрощаешь, хотя если в целом — типа как бы где-то как-то что-то вроде того, — нехотя признала черепаха. — Но это очень важная, нужная и общественно-полезная деятельность. И вообще — не парься. Как говорит наш шеф, есть вещи, в которых нужно разбираться. А есть другие вещи, в которых разбираться даже вредно. В них нужно просто втянуться… Ладно, мне пора. Может быть, вечером загляну.
— Тысяча гра… то есть спасидо, — только и успела вымолвить Ева, когда дверь за черепахой уже закрылась.
Интроспекция близкородственная. All ponies kill the thing they love{74}
Период 18–20 лет обычно называют «тяжёлым возрастом». Юная пони, ещё вчера казавшаяся взрослой и ответственной, буквально отбивается от копыт, пропадает в подозрительных компаниях, неумеренно употребляет алкоголь и крутит романы со сверстницами, а то и со взрослыми поняшами. Очень часто это сопровождается приступами абстрактной влюблённости — во всех и не в кого конкретно — и всплесками негативизма по отношению к родительскому дому и особенно к матери.
Я тщательно вымарала последние четырнадцать строчек письма и вся прям такая возрыдала.
10 декабря 312 г.
Из личного дневника Львики Софт-Пауэр.
Current mood: drunk/ выпимши
Current music: Queen — Bohemian Rhapsody
Мамочка! Пожалуйста, иди нахуй.
Нахуй, пожалуйста, мама.
Мамочка, не пизди, ты просто нахуй иди.
Мама, я не могу сказать тебе это в лицо. И никто не может.
Ты это знаешь, и я это знаю тоже.
Каково стоять под розовым ветром твоим ураганным няшем -
Да, я помню, как это сладко. Да, я помню, как это страшно:
Как потеет под гривой, как в горле дрожит слеза, долгая и сырая.
Бьёт под рёбра как палка кровь. И прыгают из меня
Те слова, что, в воздухе не сгорая,
И в моём дыхании не тая ни хуя не тоня,
Никому не нужные, растут нерастаявшей стылой грудой -
Блядь, как я хочу быть с тобой по-настоящему злой и грубой!
Мама, это стихи? Да, я знаю, говно плохие стихи. Но скажи: хоть лучше
Чем вчера? Хотя нет, вчера было намного круче:
Был концерт, а после концерта я обычно вся прям такая,
Вся такенная прям, от самой себя тащась и охуевая.
А конкретно вчера я ваще была прям блядь сразу какой-то розой,
И шипом от неё, и протяжной мелодией, ироничной пизд позой,
Диким сном наяву, зрачком, не сосущим свет -
Это всё цитаты, центон. Ничего своего здесь нет.
Но если не помнишь, чьё это всё — гораздо легче начать:
И прятать не от кого глаза, и не перед кем отвечать.
Так вот что я тебе
{тщательно вымарано 5 строчек}
В общем, чувство такое: будто живу в жопе орангутанга.
Scaramouche, Scaramouche, will you do the Fandango?
Ну давай сначала. Мамочка, я устала.
Вся вот эта блядь жизнь — она меня вкрай заебла.
Или всё-таки лучше — она меня вкрай заебала?
Блядь, ну скажи: вот зачем ты меня родила?
Ну скажи мне честно: ты ж не меня рожала!
Нет, ты рожала кого-то другого. Кем я тебе была?
Продолжение рода, породы, линии? Вот это? Всё остальное
Ты всегда рассматривала как херню как что-то не основное.
А родилась-то я. Неудачная девочка Львика.
Лива, Ливушка, так меня звали маленькую. Блядь, до сих пор до крика -
Режет. Режет внутри. All ponies kill the thing they love -
Вот уж точно. И я могла б. Если б могла б.
Так, я прорыдала прографоманилась, теперь можно и по-нормальному.
Мама, иди нахуй. Да, это отличное начало доверительного разговора. Особенно когда собеседник — ты. Воображаемый собеседник, но это хорошо. Можно представить, как я тебя послала и ты уже пошла, а я тебе в спину ору. Это единственная ситуация, когда я вообще могу тебе что-то сказать. Потому что стоит тебе обернуться — и меня снова нет. Ты стираешь меня своим няшем, стираешь в пыль, в навоз, в
{вымарано 4 строчки}
Я не жалуюсь, хули. И какого-то там сочувствия. От тебя уж точно. Да, я знаю, тебе тоже не клеверно и не медово с твоими сумасшедшими грациями. И если бы ты могла поделиться, ты б от себя взяла и мне накинула. Мне всего-то надо соточку сверху, чтобы принимали в хорошем обществе. Хотя ладно, эту тему мы с тобой уже сто миллионов раз и ещё позавчера отдельно. Я просто обсоплив обслюняв вся, так хорошо мы с тобой поговорили. Жаль, ты не слышала.
Ты хочешь сказать, что у меня пьяная истерика? А хоть бы и так. Но я хотя бы истерю себе в тетрадочку. Лежу у себя в комнате, двигаю шеей. Между прочим, могли бы и заметить наконец. Дневничок-то я пишу без услужающих, кисточкой. Потому что у меня всё отлично с моторикой. Кстати, не только с шеей. Ножки у меня тоже из правильных мест растут. Мама, ты моё баллотэ-пиаффе видела{75}? Не видела? Зря. Моя берейторка позавчера сказала, что у меня идеальное исполнение. А берейторка у меня из Манежа (плачу ей кучу денег). А моя «лунная походка{76}»? Два месяца брала частные уроки. Зато сейчас всё зыкенски. И ещё я придумала коленце задними и крупом. Довольно похабно, но лихо. Покажу на концерте, ближе к концу, когда все наберутся как следу {нрзбр.}
Кстати, даже не мечтай, чтобы я на музыку забила. У меня за неделю два выступления, вчера в Лужниках на выпасе на час пятнадцать, по полной. И новая пластинка. Двенашка, 33 оборота, фирма «Мелодия» не хуй собач «Изумрудный элефант» называется. Название не моё, это Молли. Хотя нет, вру Мирра идею подала.
Кстати, я ей нравлюсь. Кстати, я не против. Кстати, если б она была понастойчивей, я бы давно уже перед нею хвостик подняла.
О, вот ещё тоже кста а ты ведь была насчёт хвоста права. Нет, новый хвост мне дико нравится, особенно по бёдрам хлестать, поклонницы в трансе. Проблема в том, что он не прикрывает. Ну, в смысле, эти самые места. Дырки. Смешное сло В общем, у меня там сзади всё видно. Не, пизжу, не видно. Но кажется, что чуть-чуть — и будет видно. И всех это заводит. И меня это, блядь, тоже заводит. Особенно на концерте, когда все пялятся. А это тоже видно, особенно у меня. У меня буквально течёт. Мамочка, ты бы хоть разочек, как у твоей дочки течёт! Ой, ну я знаю, у тебя специфические вкусы. Жаль, конечно. Мне бы хотелось, чтобы ты посмотре {расплывчатое пятно: вероятно, слеза.}
В отрочестве я знаешь о чём мечтала? Чтобы ты сама меня на случку сводила. Да, я знаю, в твоём присутствии жеребцам сложно. Но хоть разок могла бы? У меня это была главная мечта детства — чтобы мама на случку сводила. И сказала бы потом, что я умничка и хорошо кончаю. И в нос поцеловала бы. Как будто у нас нормальная семья.