Говорит только один из них, скорее всего, главарь банды. Ойро, несмотря на боль, пытается продолжать анализировать ситуацию, как её учил папа и…
И кто-то ещё. Она не может вспомнить.
В спину ей дует сильный ветер. Их подкараулили у самого Теневого залива, здесь они планировали продолжить путь по дороге вдоль него. Она бросает взгляд через плечо. Бежать некуда. До обрыва остаётся буквально пару метров.
Девочка понимает, что единственное доступное оружие находится у неё в плече, но руки стянуты жгутами, и ранить удастся лишь одного, того, кто недавно ударил её по лицу. Он стоит ближе всех. Остальные рассредоточены по местности, следя каждый за своим отрезком, что скорее напоминает о военной выдержке, чем об обычных разбойниках, которые бы просто попытались ограбить или изнасиловать. У этих же есть определённая цель. А ещё жгуты.
Вдвоём с ними не справиться, пока скованы руки.
Ойро бросает взгляд на маму. В её глазах она видит такое же понимание безысходности ситуации.
– То, что сейчас происходит и что произойдёт… с твоей дочерью, – это только твоя вина, – мужчина цедит слова сквозь зубы, выплёвывает с горечью, будто ему противно. Возможно, ему самому не нравится то, что они делают.
– Отпусти нас. И мы забудем, пока… пока это возможно, – женщина, тоже заметив тон главаря, пробует другую стратегию.
Наступает тишина. Он обдумывает предложение?
Ойро переводит взгляд на тело одного из сопровождающих. Не верится, что он и вправду мёртв, он не мог умереть. Девочка хочет закричать, чтобы он встал, но не в силах выдавить его имя.
Мама врёт. Забыть что-либо уже невозможно.
Нет такой силы, что в состоянии вернуть к жизни погибшего.
А потом главарь нападавших слабо кивает.
В этот раз Ойро всё замечает. Замечает, как ближайший к ней мужчина вытаскивает ещё один нож и наклоняется в её сторону. Она, не задумываясь, обхватывает руками рукоять, торчащую из плеча, и выдёргивает лезвие. Из раны снова сочится кровь, а боль на мгновение затуманивает разум, но девочка действует, как её учил папа. Полоснув по горлу врага и смотря в его голубые глаза, которые расширяются от ужаса, она вонзает нож по самую рукоять ему в живот. Если знаешь, что не можешь достать до сердца, то нужно бить хотя бы в желудок. Затем она слышит крики других нападавших и последние силы тратит на то, чтобы оттолкнуть заваливающееся на неё тяжёлое тело.
Не успевает Ойро испугаться содеянного, как к ней подскакивают ещё двое мужчин, один из них сразу ударяет кулаком в лицо, отчего девочка вновь падает. Дальше следует несколько пинков. Возможно, она убила их друга, чем сильно разозлила остальных. Она даже не может кричать, лишь постанывает, когда трескаются несколько рёбер, и отключается на мгновение.
Маленькая Ойро приходит в сознание, когда один из разбойников вздёргивает её в вертикальное положение, держа за рубашку, как кошки держат за шкирку котят. Девочка практически висит, потому что ноги её не держат.
– Я отдам! Оставьте её в покое, – голос матери надламывается.
Ойро открывает глаза, по лицу стекает кровь, но зрение, похоже, в порядке. На лице мамы отражается ужас. Девочка замечает, что на женщине появились новые синяки и кровоподтёки: похоже, она боролась, пока дочь лежала без сознания.
– Я сниму жгуты, но без глупостей. Ты сама знаешь, что произойдёт.
Только сейчас Ойро видит блеск стали у своей шеи. Её не просто держат, но ещё и приставили лезвие к горлу. Больше она не может думать и просто смотрит на маму, а слёзы сами стекают по лицу. У девочки всё болит, из-за сломанных рёбер тяжело дышать. Она в отчаянии и злится, что не сумела избавить их от этой безвыходной ситуации, хоть и пыталась. А ведь отец говорил, что она способная, но у неё ничего не получилось. Из-за слёз оцарапанное лицо жжёт ещё сильнее, а нижняя губа предательски дрожит, хоть девочка и пытается казаться храброй.
– Всё будет хорошо, золотце, – мама старается ей улыбнуться. – Ты вернёшься домой, к семье. Обещай мне, что вернёшься.
Ойро слабо кивает в ответ, стараясь избегать лезвия. Главарь медленно снимает с мамы жгуты. Женщина поворачивается к нему:
– Дай мне хоть немного её вылечить, а потом забирай что хочешь.
Мужчина, немного поколебавшись, снова кивает и нехотя отходит в сторону.
Она направляется к дочери, их разделяет всего десять шагов. И на пятом девочка замечает мамин взгляд, который ей совсем не нравится. Она знает, что просто так отдать Дар не получится. Почему, она не помнит, но уверена, что ничего не выйдет.
Остаётся три шага.
Женщина вытягивает руки вперёд, кажется, чтобы обнять дочь. Ойро же пытается открыть рот, чтобы сказать «нет», но не может. Кровь уже запеклась на губах, не позволяя произнести ни слова. Девочка хочет хотя бы покачать головой, но та тяжёлая и как будто в тумане, поэтому удаётся только слегка ей дёрнуть.
Два шага.
Мама вдруг резко сжимает левый кулак, и он тут же чернеет, а Ойро слышит справа хруст кости и краем глаза видит, как череп мужчины складывается внутрь, как будто неведомая сила сжимает лицо и всю голову врага. Нож падает из его рук на песок, а следом и девочка. Она с трудом заставляет себя удержаться на ногах и тянет руки к матери.
Один шаг.
Женщина не отвечает на объятия.
Одной чёрной рукой она обхватывает жгуты на запястьях Ойро, и те рассыпаются в пепел и шёпот голосов, что странным эхом проходят мимо. А второй рукой мама её толкает.
Я кричу от ужаса, который внушает эта картина, но меня никто не слышит.
Правой рукой женщина толкает двенадцатилетнюю Ойро в грудь, отбрасывая назад как можно дальше. Девочка вылетает за край, теперь понимая, что у них не было ни единого шанса остаться в живых. Даже если бы мама отдала Дар, их бы всё равно убили. И она пытается спасти дочь хоть так – вытолкнув в Теневой залив, где разбойники не смогут её достать.
– Пожалуйста, живи.
Ойро скорее читает это по губам, чем слышит, и потом замечает, что из спины женщины торчат уже три стрелы. Один мужчина пытается нагнать пленницу, и ветер срывает его капюшон, открывая светлые волосы.
Спустя секунду девочка летит вниз, навстречу удару, который, как думают её преследователи, она вряд ли переживёт. Она и сама уверена, что не выживет.
Глава 11
Я просыпаюсь и встречаюсь с внимательным взглядом ореховых глаз.
Я слепо оглядываюсь по сторонам, но всё размыто, как в тумане. Несколько раз моргаю, чувствуя, как по щекам струятся солёные капли. Дарен обхватывает моё лицо ладонями и, ничего не спрашивая, продолжает большими пальцами стирать слёзы. Я с трудом разжимаю зубы, которые, похоже, на протяжении всего сна держала стиснутыми, так что сейчас нижняя челюсть сильно болит.
Открываю рот и хочу всё рассказать, объяснить, но вместо этого захожусь новыми слезами. Обхватываю друга руками, утыкаюсь ему в плечо и продолжаю рыдать. Дарен не возражает, просто гладит меня по волосам, дожидаясь, пока я сама смогу успокоиться.
– Я уже думал, что в тебе от девчонки только длинные волосы, – спустя какое-то время, улыбаясь, говорит кахари, когда меня перестаёт бить дрожь от рыданий.
Едва слышно фыркаю ему в плечо на эту слабую шутку. Когда я наконец успокаиваюсь, мне становится стыдно за проявление слабости. Конечно, я плакала и раньше, но почти всегда одна и только в первые несколько лет жизни на Островах. Лайла иногда будила меня посреди ночи, когда я заливалась слезами и кричала от каких-то кошмаров, которые уже через несколько минут после пробуждения не могла вспомнить. Лишь рыдания остановить я никак не могла. Поэтому теялийка не раз сидела со мной в такие мрачные моменты, пока я вновь не засыпала. Возможно ли, что я видела именно этот сон? И был ли он действительно сном или воспоминанием?
Получается, что у меня были мама и папа. На меня и маму напали.
Кто тот мужчина, при мысли о котором сжимается сердце?
Маму убили, а я как-то уцелела после падения в залив?
Может ли вообще кто-то выжить после удара о воду с такой высоты? Наверное, мне это удалось благодаря Дару исцеления. И это объясняет шок, отсутствие ран и наличие крови на одежде, когда меня нашли Сесциа. Значит, есть вероятность, что мой отец жив. Может, есть ещё какие-то члены семьи?
Вопросы с львиной долей сомнения вертятся в голове, которая и так нещадно болит после пролитых слёз. У меня нет ни одной подсказки, кроме этих странных или жутких снов, которые вполне могут оказаться воспоминаниями или просто игрой воображения. Однако нельзя отрицать, что с тех пор, как мы с Дареном ступили на Континент, кошмары стали отчётливее, яснее и появляются всё чаще. Вероятно, повлияла знакомая обстановка. А сейчас, находясь в родном Илосе, есть надежда, что память полностью вернётся. Хоть я и желаю вспомнить всё, но после сегодняшнего сна страх холодным ознобом прокатывается по позвоночнику. Я боюсь того, что ещё со мной могло произойти в прошлом.
Погрузившись в мысли, я не замечаю, что всё это время так и остаюсь в том же положении. Всё так же сижу, утыкаясь другу в шею и обвивая его руками. Я резко отшатываюсь от Дарена в смущении. Он напоследок приникает губами к моему лбу. Скорее всего, это лишь знак поддержки, но от этого к щекам приливает краска, и я неловко комкаю лёгкую ткань одежды, стараясь это скрыть.
Отойдя от кошмара, я вновь начинаю ощущать своё тело: ноги сильно затекли, шея и спина невыносимо ноют. Похоже, я всё время проспала, сидя с опущенной головой. Пытаюсь размять мышцы, но они отзывается резкой болью, а от покалывания в ногах я заваливаюсь на бок. Поскуливая, стараюсь не двигаться, лишь молюсь про себя, чтобы кровообращение вернулось как можно скорее. Когда тело снова мне подчиняется, я нетвёрдо встаю и оглядываюсь вокруг.