– Я никогда ничего не выдумываю. Взвесьте все «за» и «против» и скажите, прав я или нет. Во-первых, этот человек пользуется доверием Тангуа, вождя кайова, слывущего непримиримым врагом всех бледнолицых. За какие заслуги он почтил мистера Сантэра своей дружбой?
– Откуда нам знать?!
– Это легко представить. Чтобы стать другом Тангуа, надо доказать на деле, что ты тоже ни в грош не ставишь жизнь белого человека. Прав я или нет?
– Может быть, и правы. По крайней мере, сейчас ваши слова звучат убедительно. Но это во-первых, а что во-вторых?
– То, что я уже говорил раньше.
– Смерть двух дикарей? Ну, уж это я никак не могу поставить ему в вину. Нельзя по таким пустякам не доверять человеку и считать его негодяем.
– А вам не кажется, что вы очерняете сами себя?
– Нет, все краснокожие – отпетые разбойники, и их надо уничтожать без жалости.
– Но они тоже люди и живут согласно собственным обычаям, которые мы должны уважать!
– Вы собрались прочесть нам проповедь о любви к ближнему? Оставьте свое красноречие для другого случая. Да будь вы даже сто раз правы, я никак не пойму, почему белому человеку нельзя простить смерть двух дикарей?
– Итак, вы настаиваете на том, что мистера Сантэра нельзя осуждать за его действия?
– Я в этом убежден.
– Тогда ответьте на вопрос: почему он их застрелил?
– Чтобы найти их золото! Ясно как божий день!
– Но ведь покойники не говорят!
– Черт возьми! Тогда зачем же?
– Что ему стоило притаиться, пропустить апачей мимо, а потом пойти по их следам, которые и привели бы его к золоту? Он сам сказал вам, что вернулись они очень быстро, а значит, не успели замести следы.
– Вам все равно не удастся переубедить меня. К чему вы клоните?
– Сейчас увидите. Мистер Сантэр убил краснокожих не для того, чтобы добраться до их золота, а чтобы ограбить их!
– На мой взгляд, это одно и то же.
– Для него и для убитых им апачей – одно и то же, но для нас – нет.
– Почему? Решительно не понимаю!
– Судите сами. Как много золота спрятано в горах?
– Ребенку ясно, что очень много. Не знаю почему, но мне кажется, что там его чертова уйма.
– Вы не знаете почему, а я знаю.
– Вы? – удивленно уставился он на меня.
– Да я. Пораскиньте мозгами. Даже человек, никогда не бывший в Магворт-Хиллз, догадается, что там не может быть золотых месторождений. Откуда же там золото? Все очень просто: апачи спрятали в горах свои сокровища, что-то вроде золотого запаса племени. По-видимому, у них были на то свои причины.
– Теперь вы рассуждаете разумно.
– Если бы там было золото на сотню-другую долларов, индейцы не стали бы прятать его так далеко и так надежно. Там его очень, очень много. То, что взяли оттуда Виннету и его отец, было всего лишь ничтожной частью несметных сокровищ.
– Продолжайте. Вас приятно слушать.
– Мистера Сантэра ждали огромные богатства, но он позарился на жалкие два-три десятка кусочков.
– Конечно, с одной стороны, вы правы, но лучше синица в руках, чем журавль в небе.
– Неужели вы не понимаете, что я пытаюсь вам втолковать? Присмотритесь к тому, как мистер Сантэр привык действовать. Его привычки в будущем могут быть для нас очень опасны.
– Опасны? Ерунда!
– Представьте себе, что мы отправляемся в Магворт-Хиллз, находим там сокровища, а потом…
– Делим их между собой, – скороговоркой вставил мистер Гейтс.
– Но как? Я уверен, что мистер Сантэр потребует себе львиную долю, а нам выделит столько, сколько ему заблагорассудится.
– Делить будем поровну, никто не получит больше, чем остальные! – твердо произнес мистер Гейтс.
– Даже Сантэр?
– Даже он. Он обещал нам поделиться честно, и мы скрепили наш договор рукопожатием. Это самый благородный человек из всех, кого я когда-либо встречал.
– А вы самый легковерный ребенок из всех, кого я когда-либо встречал. Да кто же в здравом уме и твердой памяти поверит обещанию человека, убивающего других ради нескольких крупиц золота?
– Но ведь то были дикари!
– Да будь они даже белые, он без колебания спустил бы курок!
– Хм! – хмыкнул Гейтс, упрямо не желая согласиться со мной.
– Более того, я могу предположить, что если Сантэр пообещал вам долю, равную своей…
– То он сдержит свое слово, – перебил меня Гейтс.
– …То только потому, что и так получит все назад.
– Вы хотите сказать, что он потом нас ограбит?
– Доля каждого из нас будет во сто крат превышать те жалкие самородки, которые несли с собой индейцы. И если он пристрелил их из-за такого пустяка, то бьюсь об заклад, что как только мы доберемся до золота, наша жизнь не будет стоить и гроша.
– Но ведь существует разница, в кого стрелять: в белого или краснокожего?
– Для человека, охваченного жаждой золота, не существует никакой разницы.
– Не могу с вами согласиться. Я готов биться с вами об заклад на любых условиях, мистер Джонс. Как только вы увидите мистера Сантэра, то сразу поймете, что он заслуживает полного доверия.
– Прекрасно! Я с нетерпением ожидаю того мгновения, когда наконец-то смогу посмотреть ему в лицо.
– В вас столько сомнений и подозрительности, сколько лягушек и пиявок в болоте. Вы можете отказаться от нашего предложения. Я и сам не знаю, как отнесется к вашему присутствию мистер Сантэр. Я-то думал, что делаю вам одолжение, предлагая ехать с нами в Магворт-Хиллз.
В его голосе зазвучала обида. Он досадовал на то, что я не проявил восторга ни по отношению к мистеру Сантэру, ни к блестящей возможности нажить состояние, ограбив апачей.
– Ну что вы, ваше предложение очень выгодно и лестно для меня. Благодарю вас, – примирительно забормотал я.
– Тогда попытайтесь проявить свою благодарность как-нибудь по-другому и не поливайте грязью джентльмена, которого вы и в глаза не видели. Давайте прекратим этот бесполезный спор, будущее нас рассудит.
Мы перевели разговор на другое, причем мне удалось рассеять возникшее между нами недоверие. Я не сомневался в том, что, если бы я назвался своим вестменским прозвищем, они без спора согласились бы со мной. Однако рисковать было нельзя. Неопытные и доверчивые, они скорее могли навредить мне, чем помочь.
Уже совершенно стемнело, и пора было ложиться спать. Место для ночлега они выбрали удачно, но я все же на всякий случай внимательно осмотрел окрестности. Не заметив ничего подозрительного, я спокойно улегся. Мои случайные спутники, называвшие себя вестменами, даже не удосужились выставить часового, я же не стал вмешиваться…
На следующее утро мы продолжили путь в Магворт-Хиллз. Весь день я провел в седле, до боли в глазах всматриваясь в траву в поисках следов краснокожих. Гейтс и его товарищи пребывали в безмятежном состоянии, уверенные, что одно имя Сантэра защитит их от индейцев и что любые предосторожности будут лишними. Я не мог им возражать, чтобы не вызвать подозрений, но не сомневался, что встреться нам кайова – они с первого взгляда узнают меня и тогда мне несдобровать.
Вечером мы встали на ночлег в открытой прерии. Беспечные охотники за чужим золотом вознамерились было развести костер, но, к моей радости, не нашли хворосту. Ночь была теплая, и мы не озябли. Поутру мы доели остатки вяленого мяса и не мешкая продолжили путь. Теперь мы должны были добывать себе пропитание охотой.
– Может быть, вы хороший траппер, но умеете ли вы охотиться, мистер Джонс? Попадете ли вы в зайца с расстояния в сто шагов?
– С расстояния в сто шагов, говорите? – переспросил я. – Далековато.
– Как пить дать промахнетесь, – подшучивал надо мной Гейтс. – Зря вы тащите с собой свою старую пушку. Из нее можно застрелить слона, но только не мелкого зверя.
– Вы хотите сказать, что стреляете лучше моего?
– Именно это я и хочу сказать. Мы охотники, настоящие вестмены.
– Ну, этого маловато, чтобы раздобыть себе обед.
– Что же еще вам надо?
– Дичь. Вы можете быть замечательным стрелком, но если мы не встретим зверя, то, несмотря на всю вашу меткость, нам придется голодать.
– Не беспокойтесь, мы найдем, на что поохотиться.
– В прерии? В это время года здесь можно встретить только оленей, а они не подпустят вас на выстрел.
– Да, кое-что вы знаете, но не все. В Магворт-Хиллз хватает лесов, так что голодать мы там не будем. Мистер Сантэр сказал нам, что в тех местах много дичи.
– Когда же мы туда доберемся?
– К полудню, если только не сбились с пути, – ответил мне Гейтс, вглядываясь в даль.
Я лучше их знал, что мы двигались в верном направлении и что еще до полудня увидим горы Наггит-циль. Им казалось, что они сами выбирают дорогу, но в действительности я вел их через прерии кратчайшим путем.
Солнце еще не достигло зенита, когда далеко на юге равнину сменили возвышенности, поросшие лесом.
– Это и есть Магворт-Хиллз? – спросил Клай.
– Да, – ответил ему Гейтс. – Мистер Сантэр подробно описал мне, как они выгладят. Все сходится. Через полчаса будем на месте.
– Боюсь, что нет, – возразил Клай.
– Почему?
– Ты забыл, что горы с севера недоступны для всадников.
– Я ничего не забываю, дружище. Я хотел сказать, что через полчаса мы будем у подножия гор, а потом объедем их и с юга попадем в долину, которая разделяет горы на две части.
Я вмешался в их беседу, чтобы потихоньку выяснить, насколько хорошо описал им Сантэр местность, по чему можно было бы судить, насколько он был откровенен с ними.
– Наверное, в этой долине мы и встретимся с мистером Сантэром?
– Нет, мы будем ждать его в горах.
– А мы проедем туда на лошадях? Там есть дорога?
– Дороги нет, но есть высохшее русло реки. Проехать там нельзя, но можно пройти пешком и провести лошадей за собой.
– А зачем? Какого черта нам лезть в горы? Не лучше ли остаться внизу?
– Не лучше. Апачи спрятали золото где-то на вершине. Разве я не говорил вам, что там находятся могилы вождя и его дочери?