Наука может приобрести огромную важность для общества, если изменить две вещи. Первая – научный поиск должен быть абсолютно объективным, он должен выходить за пределы субъективного сознания. Работа ученого не должна ограничиваться только работой над материальными объектами, работа должна идти и в отношении самого ученого. Вплоть до настоящего времени ученый как бы отрицал свое собственное сознание. Это довольно абсурдная позиция, она по сути нелогична и ненаучна, это скорее приводит ученого к тому суеверию, которое называется религией. Религии слепо верят в Бога – Бога, о котором они ничего не знают; а ученый, наоборот, не верит даже в самого себя, в существование своего сознания. Это тоже форма суеверия – такого огромного суеверия, что в него невозможно поверить. Если внутри вас ничего нет, если в вас нет сознания, кто тогда собирается открывать загадки и тайны материи, природы, жизни? В этом отношении наука действует по-старому, она остается суеверием, подражает религии.
Я общался со многими профессорами и научными деятелями, и ни один из них не смог мне привести хоть какие-то аргументы в пользу этого суеверия. Они просто повторяли, что сознание – это продукт материи. Я их спрашивал: «Но на каком основании вы это говорите? Это доказал какой-то ученый? Сделаны ли были какие-то открытия, подтверждающие эту гипотезу?» – но ответа не было. И все это потому, что один человек, который даже не был ученым, он был экономистом – Карл Маркс – выдвинул идею, что сознание – это побочный продукт материи.
Марксу надо было отвергнуть Бога, поэтому он и стал отрицать душу; это был философский подход. Еще можно понять, что его придерживались в Советском Союзе, где ученые просто повторяли то, что сказал Карл Маркс, – ведь сказать что-нибудь, противоречащее учению Карла Маркса, было то же самое, что посягнуть на самую святую Библию коммунизма. Похожее было и в фанатичных христианских обществах, где нельзя было говорить ничего, что не совпадало бы с точкой зрения Библии. Никого даже не интересовало, правы вы или нет, это не имело отношения к истинности или неистинности мыслей и высказываний. Нельзя противоречить Святой Библии – это непростительный грех. Такая же ситуация была и в Советском Союзе, когда дело доходило до упоминания Карла Маркса и его «Капитала».
Но и сейчас везде в мире, несмотря на то что люди, казалось бы, имеют право на свободу выражения, ученые повторяют то ненаучное суеверие, что сознание является побочным продуктом материи. Они даже не понимают, что Карл Маркс не был ученым, что его утверждение не основывается ни на каком опыте.
Карл Маркс был атеистом. Это точно та же ситуация, как и с теми людьми, которые верят в Бога, не зная ничего о Боге, – существуют люди, которые не верят в Бога, не зная ничего о Боге. По сути, разница между ними не велика, уровень их сознания примерно одинаков.
В этом аспекте ученые ведут себя как фанатики, фундаменталисты. Они продолжают отрицать сознание. И до тех пор пока наука не обнаружит новое измерение – то, которое находится внутри самого ученого, – до этого времени наука не будет целостным, всеобъемлющим предметом. Она так и останется частичной, с ее точки зрения можно будет увидеть только половину истины.
Надо помнить, что даже сплошная ложь – лучше, чем полуправда. Сплошную ложь легко обнаружить, полуправда гораздо опаснее – потому что в ней есть и правда. Полуправда может держать людей во тьме неведения столетиями. Три последних столетия так и прошли для ученых. Они работали, но так и не осмелились исследовать внутреннее существо человека – единственную сферу знания, которую предстоит еще добавить к науке. Это имеет колоссальную важность.
Добавить субъективности в научную объективность можно, используя методы медитации и концентрации сознания. Концентрация сознания выводит ваше внутреннее существо наружу, это экстравертная техника. Для науки было бы очень полезно сознание, способное концентрироваться. Медитация, наоборот, выводит за пределы разума, она вводит нас в область покоя и молчания, в сферу абсолютно чистого «ничто».
До тех пор пока наука не примет медитацию как законное средство исследования, она будет чем-то половинчатым и нерешительным, неполноценным поиском истины. Из-за этой половинчатости она и становится опасной. Ее легко можно повернуть к разрушению, к тому, чтобы служить интересам смерти, ведь она не верит в сознание, верит только в мертвую материю, так что Хиросима и Нагасаки и даже самоубийство целой планеты для нее ничего не значат. Если все на свете одна материя – какое это может иметь значение? Нет сознания, и нечего терять.
Ученые смогут восстать против политиков, только когда к их средствам научного поиска будет добавлена еще и медитация, измерение медитации.
Второе, что надо изменить, – ученые должны понять, что сейчас они снабжают политиков разрушительными технологиями и оружием. Ученые сейчас противопоставляют себя человечеству – новому человечеству; они противопоставляют себя своим собственным детям. Они сеют семена смерти для всех нас. Пришло время, когда ученые должны задуматься, четко осознать – что способствует жизни на Земле и что разрушает эту жизнь? Нельзя только ради зарплаты и комфортных условий жизни порождать – подобно рабам или роботам – войну и разрушение, которых еще не видели на Земле.
Ученые должны быть не только учеными, но и революционерами. Первая их задача – это духовный поиск, а вторая – революция. Нельзя служить смерти, сколько бы за это ни платили, они должны об этом помнить. Нельзя следовать указаниям политиков. Скорее надо решить для себя, что было бы полезно для космоса в целом, что было бы полезно для экологии, что могло бы помочь улучшить жизнь, улучшить существование. Надо относиться с презрением к политикам, когда они пытаются поставить науку на службу смерти. Ученые должны отказаться от этого полностью, по всему миру – в России, в Америке, в Китае, в любой стране мира.
Ученым стоило бы объединиться в одну глобальную ассоциацию, чисто научную, и решить, какие исследования надо продолжать, а какие оставить.
Вплоть до настоящего времени наука была бессистемной. Люди просто шарили в темноте, что-то нащупывая и становясь таким образом великими первооткрывателями. Это время ушло. Шаря в темноте, они нашли там атомную бомбу, ядерное оружие – хорошую службу они сослужили человечеству!
Теперь это их ответственность – найти способы уничтожения ядерного оружия, даже если эти способы идут вразрез с так называемым национализмом, так называемым коммунизмом и так называемой демократией. Все это неважно, ведь теперь само существование человека под угрозой. В один прекрасный день ученые взбунтуются против религии и ее диктата, но точно так же они должны восстать сейчас против политиков и их диктата.
Ученым надо быть самостоятельными, они должны быть полностью уверены в том, что их не эксплуатируют. Сейчас их эксплуатируют по всему миру. Они готовы пожертвовать человечеством – только ради своих больших зарплат, нобелевских премий, ученых степеней – всех этих глупых наград и знаков отличия. Ученые ведут себя как дети, так не может больше продолжаться. Все эти награды и знаки отличия – просто побрякушки, которыми дурачат людей, и даже великие ученые поддаются этому, они ведут себя как глупые дети.
Я призываю моих учеников привлечь общественное внимание по всему миру к ученым, которые служат правительствам и политикам, занятым изготовлением орудий войны. Надо пробудить народные массы в этом отношении, такие ученые должны подвергнуться осуждению, они стали уже огромной опасностью, их связь с политиками надо разрушить.
Наука как таковая может сделать два важных шага: приняв медитацию, она может заменить собой религию, стать новой религией; приняв бунт, она может создать для нас новую жизнь, более богатую, более изобильную. И это было бы величайшим благодеянием для человечества, как с внешней точки зрения, так и с внутренней. А сейчас наука представляет собой величайшую опасность.
Большинство ученых даже не осознают новые возможности нового мира. Они и не могут это сделать, они порабощены старым подходом, старым человечеством, старыми политиками, старыми идеологиями. На самом деле они пытаются похоронить все новое. Им бы похоронить старое, ведь оно уже умерло! А мы носимся с его трупом, он уже смердит, но мы не чувствуем этого, потому что родились в обществе, которое носилось с этим трупом. И мы выросли в этом обществе, с его образовательной системой – в обществе, в котором почитают трупы.
Если есть жизнь где-то за пределами нашей планеты – а ученые подозревают, что есть, хотя бы на нескольких из многих тысяч планет во Вселенной, и кое-где наука могла дойти и до большего развития, чем у нас, – если где-то есть эта жизнь, за нами, возможно, наблюдают. И тогда они удивляются: чем заняты наши гении? Может быть, было бы даже лучше, если бы было больше идиотов и меньше гениев – может быть, жизнь на Земле тогда протянула бы дольше. Эти гении собираются уничтожить жизнь – всю, какая есть.
Изменить ситуацию можно только в том случае, если ученые поймут, что мир состоит не только из мертвых объектов, он состоит, кроме этого, еще и из живых душ, живых существ – и не только живых, но и наделенных сознанием. И это сознание можно еще усовершенствовать, подняв его до высочайших вершин духа. Гаутама Будда или Заратустра – это как Эверест, Гималайские пики. На их примере мы можем видеть потенциал человеческих существ; немного усилий – и вы также сможете достичь этих вершин. Вам нет необходимости жить в темных пещерах, в долинах скорби – вы можете подняться до залитых солнцем горных пиков.
Темная ночь не вечно будет стоять над Землей. Есть возможность уже сейчас выйти из этой темной ночи навстречу прекрасному утру, поющим птицам и распускающимся цветам.
Сильное внутреннее побуждение к медитации – это как раз то, что сейчас нужно ученым. Только в этом случае они смогут увидеть, что их исследования идут вразрез с будущим человечества. Они уничтожают даже саму надежду… а ведь, направив усилия своего ра