– Сначала опознать, – напомнил Дронго. – Вы говорили, что не хотите ехать. Вас может заменить Олеся.
– Нет, – возразил Концевич. – Я поеду сам. Только помогите мне подняться. Кто это сделал, задушил ее?
– Пока не знаю. Позвонил следователь и сообщил, что нашли тело.
Дронго протянул руку и помог хозяину кабинета подняться. Тот пошатнулся.
– Все к черту, – устало прошептал Сергей Викторович. – Вот так жизнь и закончилась. Поехали в ваш морг, черт бы вас побрал.
Они вышли в приемную. Женщины испуганно посмотрели на главу концерна.
– Сергей Викторович, мне поехать с вами? – спросила Олеся.
– Не нужно. – Он покачал головой. – Вот этот тип меня туда отвезет. Поехали! – сказал Концевич и едва не упал.
Дронго удержал его и попросил Олесю:
– Вызывайте его машину, да и свою тоже. Поедете за нами. В таком состоянии с ним может что угодно произойти. Возможно, он заснет в автомобиле и не сможет даже выйти из машины.
– Кто заснет? – Концевич поднял голову.
– Истина, – пояснил Дронго, придерживая президента концерна, с трудом стоявшего на ногах.
Они прошли к кабине лифта. Дронго протолкнул Концевича, шагнул за ним. В кабине Сергей Викторович начал сползать на пол, и Дронго с трудом его удержал. Затем он выволок пьяного из лифта, дотащил до машины и втолкнул в нее. Концевич упал на заднее сиденье большого представительского «Мерседеса», закрыл глаза и почти сразу заснул. Дронго устроился рядом с водителем и приказал ему ехать в морг. Олеся и двое охранников уселись во вторую машину.
– Зачем столько сопровождающих? – спросил Дронго, высунув голову в окно.
– Чтобы помочь перенести Сергея Викторовича в спальню, если он не сможет ходить, – пояснила практичная Олеся.
Дронго согласно кивнул.
Они проехали совсем немного, когда ему позвонил Эдгар Вейдеманис и сообщил:
– Я беседовал в театре с билетерами и вахтерами. Здесь в последнее время часто появлялась женщина, похожая на Тамару Концевич. Еще мне говорили, что видели, как за Михаилом несколько раз приезжал представительский «Ауди». За рулем сидел солидный мужчина, в очках. Все думали, что это его дядя или отец. У актера в последнее время появилось много денег. Он раздал все долги, купил машину, переехал из общежития, начал хорошо одеваться. У него появились дорогие часы. В общем, Табатадзе неожиданно разбогател, прямо как граф Монте-Кристо. Что у тебя?
– Нашли труп Тамары Концевич. В пруду, как я и предполагал. Ее задушили и бросили туда, – сообщил Дронго.
– Значит, все так и закончилось, – сказал Эдгар. – Теперь нужно искать этого Макса, до сих пор не известного нам.
– Найдем, – убежденно произнес Дронго. – Он должен быть где-то рядом с Концевичем, в его концерне. Обязательно отыщем.
– Что с концерном? – Концевич услышал знакомое слово и встрепенулся.
– Все в порядке, – успокоил его Дронго. – Нормально. Мы скоро подъедем.
– Куда? – спросил Сергей Викторович.
– В морг, – ответил водитель вместо Дронго.
– Зачем? – испуганно спросил Концевич. – Я ведь еще живой. Ах да, Тамара. Бедная!.. – Он заплакал. – Кто мог такое сделать? Я найду этого убийцу, разыщу его во что бы то ни стало.
– Успокойтесь, – посоветовал Дронго. – Мы уже подъезжаем. Постарайтесь не заснуть.
Конечно, Концевич заснул. Дронго долго его тормошил, понял, что ничего не добьется, и позвал Олесю. Именно в этот момент Сергей Викторович проснулся сам и решил выйти из машины. Два крепких охранника помогли ему выбраться из «Мерседеса» и буквально на руках втащили в морг.
Увидев, в каком состоянии приехал Концевич, Сухарев покачал головой и сказал:
– Он не сумеет подписать протокол. Это просто невозможно.
– Я привез его помощницу, – пояснил Дронго. – Она подпишет. Давайте начнем опознание.
– А он?
– Пусть посмотрит. Ему это будет даже полезно.
Сухарев пожал плечами. Все отправились в лабораторию. На столе лежало опухшее, обезображенное водой тело Тамары. Стоял характерный запах, какой бывает только в моргах. Его нельзя спутать ни с чем, если один раз побывать здесь.
– Кто это? – испуганно спросил Концевич, которого держали под руки охранники.
Олеся проявила больше выдержки. Она шагнула к телу, посмотрела на часы, затем на лицо женщины и быстро отвернулась.
– Это она, – сказала Олеся, зажимая нос платком.
– Тамара? – не поверил Сергей Викторович. – Отпустите меня. Я хочу поцеловать ее в последний раз.
– Держите его, – заявил Сухарев и поморщился.
Концевич оттолкнул охранников, шагнул к трупу, но поскользнулся на скользком полу и растянулся на нем.
– Заберите его. Пусть перестанет разыгрывать фарс, – приказал следователь.
– Оставьте меня!
Концевич пытался сопротивляться, но парни бережно втащили его в салон машины. Олеся быстро подписала все необходимые документы и уехала в первой машине. Она уселась рядом со своим боссом и положила его голову себе на колени.
– Как он мог напиться до такой степени? – спросил Сухарев. – А я ведь считал его сильным человеком.
– Виной всему эти фотографии, – напомнил Дронго. – Концевич не хочет смириться с тем, что жена ему изменяла. Но не волнуйтесь. Он сейчас в надежных руках.
– Я же говорил вам, что нельзя показывать эти снимки! – упрекнул его следователь.
– А я считаю, что поступил правильно. Сегодня я узнал столько неприятных подробностей о его жизни, что готов показать ему все фотографии, ударить безо всякой пощады, – твердо сказал Дронго и осведомился: – На теле что-нибудь нашли?
– Ничего. Видимо, женщина сопротивлялась, дралась. Есть царапины на ногах и руках. Но тело в ужасном состоянии. Вы же видели. Оно слишком долго пробыло в воде. Будем, конечно, все проверять, но, кроме часов, там ничего не осталось. Как будто бедняжку опустили в кислоту. А эта ваша Олеся молодец. Не побоялась подойти поближе. Хотя все равно узнать жертву было практически невозможно.
– Это не моя Олеся. Она скорее лучшая ученица господина Концевича, – сказал Дронго.
– А вы что-нибудь выяснили?
– Много разного и не всегда приятного про самого Концевича. Мне нужно будет завтра проверить еще одну, последнюю версию. Потом вы сможете приехать и арестовать убийцу.
– Даже так? – удивился Сухарев.
– Даже так. – Дронго мрачно кивнул. – Если я все правильно рассчитал. Хотя мне эта история не нравилась с самого начала. А теперь я просто в шоке от нее. Хотя мне еще не все до конца понятно. Увидимся завтра. Еще я хочу вас предупредить, что мой напарник сегодня был в театре, где служил убитый актер. Он расспрашивал там всех о Михаиле Табатадзе.
– Я собирался поехать туда завтра, – признался следователь.
– Тогда не удивляйтесь, узнав, что до вас там уже побывали.
– Я начинаю к этому привыкать. – Сухарев усмехнулся.
– Надеюсь, что завтра мы все закончим, – сказал на прощание Дронго.
Глава восемнадцатая
Вечером приехал Эдгар. Они устроились на кухне, и Дронго долго рассказывал свою версию случившегося.
До появления Вейдеманиса он позвонил Андрею Михальчуку и узнал у него номер некоего телефона. Затем эксперт связался с этим человеком и уточнил у него кое-какие подробности. После чего Дронго побеспокоил Олесю и спросил, как себя чувствует Сергей Викторович. Красавица сообщила, что он спит. Она не будет будить его ни под каким предлогом и вообще приняла решение остаться в доме до завтра, пока Сергей Викторович не проснется.
– Только не ложитесь в спальне его погибшей жены, – посоветовал Дронго, – это нехороший знак.
– А я не верю в приметы и вообще собираюсь находиться рядом с Сергеем Викторовичем, дежурить у его кровати. Ему может стать хуже, – заявила Олеся.
«Место освободилось, – подумал Дронго. – Вот она и решила немедленно этим воспользоваться».
– У меня есть еще два вопроса, – сказал он и задал первый из них.
Олеся немного поколебалась и ответила. Дронго задал второй вопрос. На этот раз ответ последовал без всяких колебаний. Дронго поблагодарил женщину и завершил разговор.
Когда приехал Вейдеманис, версия была окончательно сформирована.
– Честное слово, в это просто невозможно поверить, – сказал Дронго. – Но, видимо, все так и было. В этом случае зашкаливающая ненависть ударила по Концевичу, его супруге и даже любовнику Тамары. Я вообще удивляюсь, как Сергей Викторович еще живой. Скорее всего, задача была не в том, чтобы его убить. Преступник хотел сделать ему как можно больнее. Очевидно, возможная жертва господина Концевича испытала не меньшую боль. Мщение было чудовищным. Я еще не до конца понимаю мотивы этих преступлений, хотя общий рисунок уже почти готов.
– Завтра я поеду с тобой, – твердо заявил Эдгар. – Нам нужно быть готовым к любым неожиданностям.
– Поедем, – согласился Дронго.
Утром он перезвонил Олесе и узнал, что Концевич спал спокойно. Она сообщила, что не разрешит ему сегодня подниматься с кровати и сама останется возле него.
– Вы просто декабристка, – сказал Дронго. – Таким женщинам при жизни ставят памятники.
– А вы просто хам, – отрезала красавица, поняв, что он издевается над ней, и прервала разговор.
Дронго приехал в здание, где располагались офисы концерна, уже примерно представляя, что именно скажет и к кому должен идти. Он поднялся на этаж, где была приемная, но миновал ее и зашел к Борису Львовичу Фейгельману. Тот уже был наслышан об эксперте, сумевшем раскрыть тайну исчезновения жены Концевича и даже обнаружить ее труп. Поэтому он принял Дронго сразу.
Вчера о жуткой находке узнали водители Концевича и Олеси, сама эта красавица и два охранника. Пять человек рассказали по большому секрету десятерым. Те поделились страшной тайной еще с тридцатью. К утру весь персонал концерна знал о случившемся.
В том числе и Борис Львович. Он был маленького роста, пузатый, в очках, с редкими седыми волосками на крупном черепе.
– Вы хотели меня видеть? – спросил Фейгельман. – Я вас слушаю. Чем я могу вам помочь?