— Ваше королевское высочество, — как и положено, кланяясь, приветствовал его посол в традиционных одеждах.
Раиф заметил, как он слегка прищурился, увидев западный костюм самого Раифа.
Но что бы там посол ни подумал, озвучивать свои мысли он не стал и просто добавил:
— Добро пожаловать в Америку.
— Спасибо, Фариоль, — ответил Раиф и пожал послу руку, вместо того чтобы, как было принято, обнять собеседника и поцеловать воздух. — Машину ты нам приготовил?
— Конечно. — И он махнул рукой на лимузин «хаммер».
— Кажется, я просил нечто неприметное.
— Но здесь нет ни гербов, ни флагов, ничего такого, что могло бы вас выдать, — нахмурился Фариоль.
Раиф заметил, как Тарик отвернулся, чтобы спрятать усмешку.
— Я имел в виду какую-нибудь обыкновенную машину, которую смогу водить сам.
Сбитый с толку, Фариоль попятился, но один из его молодых помощников шагнул вперед:
— Я все сейчас устрою, господин посол.
— Пожалуйста, и побыстрее, — обратился Раиф прямо к помощнику, заслужив еще один неодобрительный взгляд Фариоля.
Помощник отошел и вытащил из кармана телефон, а Фариоль переключился на Тарика:
— Шейх Тарик.
Совсем легкое, но намеренное оскорбление, ведь это не кронпринц, а посол сказал последнее слово в разговоре.
Тарик многозначительно глянул на Раифа, а потом ответил:
— Господин посол, спасибо, что пришли лично нас поприветствовать.
— Вы уже знаете, когда вернетесь в Райяс?
— Разумеется, когда кронпринц решит, что нам пора покинуть Америку, — изобразив удивление, ответил Тарик.
От такого ответа Раиф сам едва не усмехнулся. Пусть наедине Тарик иногда и наглел почти до неприличия, но на людях он всегда строго придерживался формальностей этикета.
— Ваша машина будет здесь уже через пару минут, — сообщил вернувшийся помощник. — «Мерседес», седан, С-класс. Надеюсь, ваше высочество все устроит.
— Да, такая машина мне подойдет, — признал Раиф, а затем повернулся к Тарику: — Ты же знаешь, куда нам ехать?
Брат обернулся к одному из телохранителей:
— Джордан?
— Сэр, мы готовы.
Джордан Джонс, начальник их американской охраны, сдружился с Тариком во время учебы в Гарварде. Раиф никогда еще не встречал этого человека, но брат столько о нем рассказывал, что Раиф не сомневался — на него можно полностью положиться.
Как только подъехал обещанный «мерседес» серо-стального цвета, экипаж частного самолета принялся перекладывать королевские чемоданы в багажник.
— Вы свободны, — кивнул Раиф, отпуская Фариоля, и направился к машине, а за ним последовали и Тарик с Джорданом. — Я сам сяду за руль. — Раиф протянул руку за ключами, когда из «мерседеса» вылез водитель.
— Сэр? — Джордан быстро глянул на Тарика.
Убедившись, что Фариоль с помощниками их не слышат, тот тихо заметил:
— Поверь мне, Раиф, ты не хочешь садиться за руль.
— Вообще-то очень даже хочу.
— Нет, не хочешь.
Водитель-американец нерешительно посмотрел на них. А в Райясе ни у кого бы даже не возникло сомнений в том, что слова Раифа — закон.
— Кто из нас тут принц? — вопросил Раиф.
— А кто из нас водил на Манхэттене? — возразил Тарик.
— Я поведу, — вмешался Джордан и одним стремительным движением отобрал ключи у водителя. А потом открыл заднюю дверцу машины и добавил: — Иностранные члены королевской семьи поедут сзади, а коренной бруклинец — впереди.
— А ты весьма самоуверен, — заметил Раиф.
— А вы в этом сомневались… сэр?
— В моей стране тебя бы за такое обезглавили, — соврал Раиф, вслед за Тариком усаживаясь на заднее сиденье.
— А в моей стране я могу высадить вас в нужном месте, — не задумываясь, ответил Джордан.
И Раифу ничего не оставалось, кроме как улыбнуться, ведь, в конце концов, он никогда не возражал против того, чтобы ему говорили правду. Разумеется, если это делали достаточно уважительно и без лишних свидетелей. И уж человек, родившийся и выросший в Нью-Йорке, наверняка сумеет довезти его до Анны Ричардсон куда быстрее, чем он сам найдет к ней дорогу.
— Как я понимаю, вы остановились в «Плазе»? — уточнил Джордан, поправляя зеркало заднего вида. — Там отличное обслуживание и система безопасности.
— Никто не знает, что я сейчас в Нью-Йорке, — возразил Раиф, радуясь, что сможет обойтись без излишней охраны.
— Интерпол знает. — И когда Тарик усмехнулся, добавил: — Причем про то, что вы оба здесь.
— У Интерпола нет ко мне никаких претензий, — заметил Раиф.
— Да, но они боятся, что кое у кого они могут быть.
— Насколько мне известно, во всей Америке что-то против меня имеет только Анна Ричардсон, да и то потому, что я скоро выведу ее на чистую воду.
— Интерпол будет следить за вами, а все остальные будут следить за Интерполом. Так что, если у Райясов есть какие-то трудности или несогласия с соседями, или вообще с кем бы то ни было, сейчас самое время мне об этом сказать.
— У нас есть немного внутрисемейных трудностей, но кража «Золотого сердца» — единственный международный скандал, в котором за последнее время были замешаны Райясы, — ответил Тарик.
— Я слышал, ваш отец болен? — спросил Джордан, взглянув на Раифа в зеркало заднего вида.
— Он уже поправляется.
— Правда не имеет никакого значения, важна лишь видимость. И эта видимость заключается в том, что ваш отец при смерти. А это значит, скоро вы станете королем, а это, в свою очередь, означает, что кто-нибудь обязательно хочет вас убить.
— Просто из принципа? — усмехнулся Раиф, хотя и понимал — Джордан прав.
— Просто потому, что вы — важная фигура. Вам наследует двоюродная сестра Калила?
— Да.
— А кто к ней ближе всего? Особенно в последнее время?
— Вообще-то я приехал сюда всего на пару дней, — заметил Раиф.
— Но мне все равно нужно знать общую картину.
— У нее недавно появился новый парень-англичанин, — ответил Тарик.
Раиф быстро взглянул на брата. Им вовсе не нужно трясти перед Джорданом грязным бельем их семьи. И то, что Калила подобрала себе какого-то непонятного студента, вместо того чтобы соединиться с сыном уважаемого шейха, как и было запланировано много лет назад, позором легло на всю их семью. Но к государственной безопасности это не имеет ни малейшего отношения.
— Как его зовут? — настаивал Джордан, включая дворники, чтобы хоть что-то видеть в начавшейся метели.
— Тебе нужно всего лишь отвезти нас к Анне Ричардсон, а не составлять семейное досье, — не выдержал Раиф.
— Найлз, — ответил Тарик. — Больше нам ничего добиться от этой упрямой девчонки так и не удалось. Калила стала первой жертвой проклятия, а теперь еще и Маллика бросила невеста.
Раиф закатил глаза:
— Никакого проклятия не существует.
— Проклятие «Золотого сердца»? — уточнил Джордан.
— Всего лишь глупая легенда, — устало отмахнулся Раиф. Он, конечно, терпеливый человек, но всему есть предел.
— А что насчет этого Найлза? Откуда он появился?
— Он студент.
— Араб?
— Типичный англичанин, — резко ответил Раиф. — Давайте не будем отвлекаться. Сейчас нас в первую очередь интересует Анна Ричардсон.
— А это ты видела? — спросила Анну соседка, Дарби Мерси, следом за ней заходя в дом.
Анна искренне любила Дарби, но сейчас ей хотелось побыть в одиночестве. После общения с Интерполом она мечтала лишь о горячем душе, травяном чае и двенадцатичасовом сне.
— Что видела? — уточнила она, надеясь услышать в ответ что-нибудь простое и короткое.
— Сегодняшний «Инквизитор»?
— Я была слишком занята, чтобы читать газеты.
— Даже мимо газетного киоска не проходила? Ведь все прямо на первой полосе.
— Что — все?
Судя по тону Дарби, ей это «все» точно не понравится. Однако на сегодня проблем и так выше крыши, так что бы там ни было, она как-нибудь справится с этим завтра, после того как хорошенько отоспится и отдохнет.
— Твоя фотография.
Анна устало вздохнула и отправилась на кухню, но вместо чая решила прибегнуть к каберне совиньону. Оба этих напитка помогали ей быстро заснуть, но вино, в отличие от чая, еще и давало ей на время возможность забыть о том, во что превратилась ее жизнь.
— И на чем меня подловили на этот раз?
Она уже не раз попадала на первые полосы газет, особенно после того, как Далтон Ротшильд наврал об их отношениях.
— «Кутерьма на великосветском аукционе», — прочитала Дарби.
— Понятно, — пробормотала Анна, доставая из холодильника бутылку и роясь в шкафчике в поисках штопора. — И что там дальше?
Дарби уселась на высокий барный стул и расправила перед собой газету:
— «Не в силах очистить ни свое собственное имя, ни репутацию своей фирмы после скандала с «Золотым сердцем», Анна Ричардсон решила пойти по давно протоптанной тропинке».
— По какой еще тропинке? — удивилась Анна, откупоривая бутылку.
— Решить все проблемы через постель.
— Через постель Далтона? — Какая-то странная логика. Про них писали уже два месяца подряд, к чему опять возвращаться к этой теме?
— Через постель принца Раифа Коури.
Анна замерла с поднятым штопором в руке:
— Что?
— Ты меня слышала.
— Это что-то новенькое.
— Но у них есть фотография.
— И что с того? — В газетах уже мелькали сотни ее фотографий, и лично ей больше всего нравилась та, на которой она проливает кофе себе на блузку перед Метрополитен-оперой.
— На ней ты целуешь принца.
Анна почувствовала, как кровь отлила у нее от лица.
— И на фотошоп не похоже.
Анна подошла к столику, на котором лежала газета.
— Черт, — выдохнула она, любуясь на себя и Раифа. Она обнимает его за шею, их губы соприкасаются в страстном поцелуе…
— Подделка?
— Это было в Райясе. — Но кто мог тогда их снять?
— Так это правда? — Дарби прямо засветилась от радости. — Ты переспала с Раифом Коури?
— Нет, конечно. Но я его поцеловала. — И как бы ей сейчас ни хотелось свалить все на фотошоп, было бессмысленно отрицать правду. — Мы поцеловались один-единственный раз. И больше ничего не было. Но бог ты мой, это произошло на другом конце света, за высоченными дворцовыми стенами!