— Ты хорошо говоришь, чужестранец, — молвили богини. — Не пытайтесь вернуться назад. В море грозит вам ужасная гибель. Лучше дождитесь на берегу, пока наша мать Амфитрита не распряжет своих белых коней. Тогда поднимите на плечи корабль и ступайте пешком по пустыне до самого края земли. Там вы найдете дорогу домой.
Сказав так, нимфы бросились в море и скоро пропали из глаз. Только что скрылись они, вернулись назад аргонавты. Язон передал им вещие слова нимф. Но никто из героев не знал, когда Амфитрита, седая жена владыки морей Посейдона, распрягает своих коней.
Аргонавты решили не спать ни днем ни ночью. Присев на песок возле самого берега, они не сводили глаз с моря в тщетной надежде, что Амфитрита примчится к ним на своей колеснице. Но море казалось таким же пустынным, как и берег вокруг. А герои устали, и сон стал клонить одного за другим.
Вдруг Язон вскочил, как безумный, и бросился к морю. Он услышал сквозь сон призывное ржанье коня. Солнце только что встало из желтых песков, море было спокойно и тихо. Внезапно вода возле берега расступилась, отхлынула прочь, и на сушу из волн выскочил ослепительно белый конь с сияющей гривой и с глазами, блестящими, как зеленые камни. Он выбрался на берег, уткнулся мордой в песок, громко фыркнул и вдруг, резвясь, понесся в пустыню. Язон понял, что это и есть волшебный конь Амфитриты. Он разбудил аргонавтов, и герои по шестеро в ряд взвалили «Арго» на плечи. Сгибаясь под тяжестью ноши, пошли они в том направлении, где скрылся конь.
Утро скоро сменилось жарким, безветренным днем. Отвесные стрелы лучей, как раскаленное золото, жгли аргонавтов. Ноги вязли в песке, а тяжелое огромное судно давило и резало плечи. Мелкие камешки вперемешку с горячим песком забивались Медее в сандалии. Царевна старалась ступать осторожно, но непривычные ноги ее покраснели, стертая кожа потрескалась от жары, и песок обжигал ступни.
— Язон! — говорила Медея. — Я не могу так идти. Ноги мои обливаются кровью. Лучше ляжем на этот песок и умрем.
Но Язон не отвечал ни слова. Он хорошо понимал, если Медея, поддавшись усталости, ляжет на жаркий песок, она уже больше не встанет. Солнце спалит ее жгучим огнем.
Так день и ночь, ночь и день шли аргонавты по пустыне, пока наконец Медея не обезумела от ужасной жажды.
— Язон, — прошептала она чуть слышно жесткими, как древесная кора, губами. — Я прокушу себе руку и выпью собственной крови, а потом напою и тебя. Ведь все равно мы умрем от жажды.
— Слушай, Язон, — молвил тогда Евфал, посмотрев на Медею. — Нам неудобно нести корабль по шестеро в ряд. С боков довольно и по пяти человек, а Теламон подопрет корму. Ты же возьми царевну на руки и неси возле нас. Видишь, она уже не может идти.
Так говорил он из жалости к бедной Медее. На самом же деле аргонавтам было очень трудно тащить корабль на плечах.
Язон с благодарностью посмотрел на доброго Евфала и подхватил Медею с земли как раз в ту минуту, когда она, пошатнувшись, едва не упала в песок. И вдруг по пустыне пронесся стремительный ветер. Влажный и мягкий, он освежил горячие лица героев.
— Море! — сказал Теламон. — Там за пальмою море! Этот ветер — морской!
Люди разом рванулись вперед, и Язон побежал, держа на руках Медею. Скоро они взобрались на высокий песчаный холм и увидели целый пальмовый лес на морском берегу. Между пальм росли и другие деревья, а с высокой скалы серебряной лентой сбегал водопад.
Бросив корабль на песок, вперегонки пустились герои к скале и припали губами к широкой струе водопада. А Язон, зачерпнув горстями воду, оживил бесчувственную царевну. Аргонавты пили и пили и никак не могли утолить свою жажду, а когда наконец, опьянев от воды, они оглянулись, то увидели в двух шагах от себя обнесенный оградою сад.
Там деревья сгибались под тяжестью яблок, крупных, сочных и огненно-золотых. Между этих деревьев ходили прекрасные девушки в белых одеждах, а на мягком зеленом лугу, в глубине чудесного сада, стоял бородатый гигант и держал на плечах тяжелый небесный свод.
— Это сад Гесперид, — сказал аргонавтам Орфей. — Здесь растут золотые яблоки. А вот и мощный Атлант.
— Да, — отозвались из-за ограды прекрасные девушки, — мы — Геспериды, а это брат нашего отца Атлант. Чистый источник в скале, из которого вы напились, выбил мечом великий Геракл, когда приходил в нашу землю.
— Это добрые вести! — воскликнул Язон. — Мы дошли до самого края земли и отсюда вернемся в Элладу. Ведь именно так предсказали нам нимфы.
Озеро Тритона
Отдохнув у приветливых Гесперид, рассказав Атланту о всех своих приключениях, аргонавты спустили на воду корабль и поплыли вдоль берега. «Арго» стремился на восток, а берег все время сворачивал на запад.
Поздно вечером добродушный Евфал сказал с удивлением:
— Посмотрите-ка, в этой стране солнце прячется на восходе: берег нас повернул на закат, а оно опять там, за нами.
— Что это за чудо! — сказал и Язон. — Я вижу знакомые пальмы. Вон и скала. Или лукавый Гермес отнял мой разум, или мы снова вернулись к земле Гесперид.
Тут только поняли аргонавты, что то, что они принимали за море, не море, а круглое озеро. Эта весть привела их в отчаяние. Но, по счастью, они увидели на берегу незнакомого юношу. Он стоял у воды и гляделся в нее, точно в зеркало.
— Как пробраться отсюда в открытое море? — окликнул Язон незнакомца.
— Путь один, — отвечал незнакомец. — Молитесь Тритону. Это озеро бога Тритона, и, кроме него, никто не выведет вас отсюда.
Едва успев сказать это, юноша вдруг пропал, точно его и не было.
Не зная, как быть, аргонавты причалили к берегу. Тут разумный Орфей предложил поставить треножник в честь бога Тритона и принести ему тучную жертву. Знаменитый охотник Мелеагр скоро нашел оленя и, поймав, принес его на плечах к треножнику. Разложили костер, закололи оленя и сожгли его мясо на ярком огне в жертву богу Тритону.
Жертвенный дым столбом подымался к небу. Вдруг он рассеялся, и из пламени появился пропавший юноша. Ничего не сказав, он протянул из огня обнаженную руку к Евфалу и подал ему небольшой комочек земли, очень мягкий и липкий. Покуда Евфал с удивлением рассматривал странный подарок, жертвенный дым снова окутал огонь, и виденье исчезло. Аргонавты решили, что жертва приятна Тритону, и снова поплыли вдоль берегов круглого озера.
Скоро они услыхали трубные звуки: точно кто-то трубил в огромный охотничий рог. Они повернули на звук и увидели бога Тритона. Он всплыл перед ними по пояс с трезубцем в одной руке и с большой перламутровой раковиной в другой.
Бог трубил в эту раковину, как в рог, а трезубцем коснулся земли, и земля расступилась. Перед «Арго» открылся проход в Средиземное море. Но как только корабль миновал этот узкий проход, берега сомкнулись опять.
Великан Талос
Снова «Арго» бежал по лазурному морю, и когда на заре аргонавты увидели остров, они сразу узнали Крит. Надо было зайти и набрать на дорогу пресной воды, запасы которой иссякли. Но причалить к острову оказалось не так-то легко.
На острове Крите правил в то время Минос — царь, не менее жадный и злой, чем Эет.
За долгую жизнь Минос накопил несчетные груды сокровищ. Он дрожал над ними, как скряга, и вечно боялся, что его обворует какой-нибудь чужестранец. Но особенно подозрительным сделался он недавно, после того как придворный зодчий Дедал улетел от царя вместе с сыном Икаром на искусно сделанных крыльях. Не доверяя никому, Минос запретил чужестранцам подходить к берегам благодатного Крита и, чтобы никто не нарушил запрета, поставил сторожа на берегу, великана Талоса.
Талос был не простой великан. Он был выкован из меди Гефестом-искусником, богом огня. Но Гефест вдохнул в его жесткое тело живую душу, и гигант ел и пил, слышал, видел и говорил, как другие люди. День и ночь шагал он по Криту на медных ногах, сотрясая весь остров, и швырял обломками скал в корабли, проходившие мимо Крита.
Как только «Арго» приблизился к острову, великан появился из-за горы и закричал медным голосом, чтобы пловцы убирались подальше. Для подкрепления своих слов он швырнул в их корабль увесистую скалу. Плоская глыба звучно хлопнула по воде и, подскакивая, как ловко пущенный камень, перепрыгнула через «Арго». Потом она потонула в волнах. А гигант кривлялся и хохотал, ужасно довольный своим искусством.
— Придется уйти без воды, — заворчали всегда недовольные Бореады. — И тут несчастье преследует нас…
Но Медея, заранее знавшая, чем закончится речь Бореадов, не дала им договорить до конца.
— Постойте, — сказала она, — дайте мне бронзовый щит и вина. Я придумала, как усмирить великана.
Язон принес ей свой щит, и Диоскуры разрезали кожаный мех с вином, подарок Атланта, и вылили в перевернутый щит, как в огромную чашу. Медея же подмешала в вино снотворной травы и, став на носу корабля, закричала:
— Не сердись на нас, добрый Талос! Мы хотим угостить тебя нектаром, сладким напитком богов. Тот, кто вкусит священного нектара, станет бессмертным, как боги. А в обмен за бессмертье ты дашь нам немного воды.
Глуповатый Талос подумал, что стать бессмертным совсем не так плохо. Он перестал швыряться камнями и побрел по колено в воде навстречу гостям за обещанным угощением. Огромным глотком осушил он весь щит Язона и, причмокнув от удовольствия, облизал свои медные губы.
— Дай еще, — попросил он Медею.
— Нет, — сказала Медея, — если ты выпьешь еще хоть глоток, ты сейчас же умрешь. Будь доволен, что стал бессмертным, и принеси нам воды.
Талос скорчил хитрую рожу и засмеялся.
— Разве я обещал принести вам воды? — отвечал он, смеясь. — Уходите-ка подобру-поздорову, или я запущу в вас вот этой горой.
И он зашагал к берегу, распевая хвалебную песню о хитрости и уме бессмертного Талоса. Но не успел еще медный хвастун выйти на берег, колени его подогнулись, а веки закрылись. Он ткнулся лицом в песок и захрапел на весь остров.
— К берегу! — закричала Медея. — Убейте его, покуда он спит.