Так погиб вероломный Пелий за то, что он обманул Язона и не вернул ему царство отцов.
В ночь колдовства Медеи Язона не было дома. Только утром услышал он об убийстве, о котором кричал весь город. Вернувшись домой, он стал укорять Медею:
— Плохо ты сделала. Или ты думаешь, что судьба не накажет тебя и меня за это новое злодеяние?
— Успокойся, — возразила Медея, — ни ты, ни я и пальцем не тронули Пелия. А если его безумные дочери убили отца, — на них и падет проклятие Эриний. Мы же получим царство и хорошо заживем.
Но Язон покачал головой и сказал:
— Злодеяние никогда не приносит счастья. Боюсь, что нам будет не лучше, а хуже.
— Тебе ли говорить такие слова? — в сердцах отвечала Медея. — Разве не ты погубил Абсирта?
— За это я и страдаю, — угрюмо сказал Язон и в первый раз в жизни поссорился с Медеей.
Но все-таки он пошел во дворец, чтобы потребовать себе свое царство. У дворца его встретил старший сын Пелия, царевич Адраст, юный, но смелый воин.
— Знаю, зачем ты пришел, — сказал царевич Язону. — Но погоди говорить о царстве, пока мы не похороним отца. Нехорошо делить наследство, пока в доме лежит покойник.
— Это правда, — ответил Язон и вернулся домой. Но не успел он дойти до дома, как люди сказали ему, что там случилось большое несчастье: змея укусила Эсона, и он упал мертвым.
— Видишь, — сказал Медее Язон, горюя над телом отца, — кара судьбы уже началась.
Оба царевича — Адраст и Язон — стали готовиться к похоронам. Но и готовясь к похоронам, Адраст не терял даром времени. Он тайком разослал по городу Иолку хорошо обученных вестников. Вестники всюду шныряли в толпе, заходили в дома и, оглядываясь, нашептывали народу, что Медея — колдунья, что она не только убила царя, колдовством обезумив его дочерей, но и погубила своего брата Абсирта.
— Если вы изберете Язона царем, — говорили народу посланцы Адраста, — ждите смерти. Царевна Медея нашлет на вас мор и безумие. Дети начнут убивать отцов, а сестры — возлюбленных братьев.
Так нашептывали они народу, и, когда пришло время избрать царя, граждане Иолка не захотели иметь Медею царицей и объявили царем Адраста, а не Язона.
Как Язон женился на коринфской царевне
Видя, что жители Иолка не любят и никогда не полюбят Медею, Язон решился покинуть родную страну.
«Может быть, счастье свое я найду на чужбине», — подумал герой. Продав свое стадо, он купил колесницу, четверку горячих коней, забил досками двери и окна Эсонова домика и поехал в Коринф, где царствовал царь Креонт, давнишний товарищ и друг Язона. Вместе с Язоном и все аргонавты тронулись в путь, кто куда. Видя, что сила и смелость великой дружины теперь уже не пригодятся Язону, каждый из аргонавтов спешил возвратиться домой. На перекрестке дорог у старого дуба, где колдовала Медея, в последний раз обнялись товарищи и разошлись одни на запад, другие на восток, третьи на север, четвертые на юг.
Быстро бежали Язоновы кони по пыльной дороге, и цокот их крепких копыт повторяло окрестное эхо. К вечеру он с семейством приехал в Коринф, где царь Креонт, давно поджидавший к себе знаменитого морехода, с великой почестью принял гостей. Он поселил их в новом каменном доме, очень похожем на настоящий дворец.
Тихо и мирно текла жизнь Язона в Коринфе. Но могучий герой не привык к такой скучной жизни. Горько и тяжело было ему на чужбине. И на царских пирах он с горечью говорил про себя, что живет у Креонта из милости, как нахлебник.
Однажды, когда Язон возвращался домой из дворца, молчаливый и мрачный, его остановила старуха, с головой укрытая покрывалом.
— Могучий Язон, — сказала старуха, — меня послала к тебе дочь Креонта, прекрасная Главкса. Давно уже наша царевна хотела увидеть тебя, прославленного героя. Вчера же, когда ты с царем был на пиру, она незаметно прокралась в покои и, спрятавшись за колонной, хорошо рассмотрела тебя. С этой минуты стрела Эрота попала ей в сердце, и она полюбила тебя больше жизни. Последуй за мной. Я сведу тебя к нашей царевне. Она хочет с тобой говорить.
— Зачем я пойду к ней? — ответил Язон. — Мне не о чем говорить с царевной. У меня есть жена Медея и юные сыновья.
— В том-то и дело, — с живостью отвечала старуха, — что у тебя есть два сына-наследника, царской крови, а царствовать им будет негде. Медея бежала с тобой от Эета в одной только черной одежде, а если бы ты оставил ее и женился на Главксе, вторая жена принесла бы тебе в приданое все Коринфское царство. По смерти Креонта твои сыновья сделались бы царями. Подумай об этом.
— Нечего думать, — ответил Язон. — Я не покину Медею.
Но через день, выходя из дворца, он снова встретил старуху, так же, как прежде, укрытую с головой.
— Главкса ждет тебя, — снова сказала она и схватила героя за руку. Но Язон вырвал руку и, не отвечая ни слова, пошел домой.
— Погоди! — закричала старуха. — Обернись и взгляни на меня!
Язон оглянулся. Старуха сбросила с себя покрывало, выпрямилась, раскинула руки, и Язон увидел перед собой не старуху, а прекрасную Главксу в бесценных одеждах.
— Разве Медея красивее меня? — спросила царевна. — Медея худа и черна, как ворон, а мои волосы золотятся, как спелая рожь. Медея бледна, и руки ее огрубели от черной работы, а я молода и одета в бесценные ткани.
Язон ничего не ответил и молча пошел домой. Но царевна была настойчива и своенравна. Она позвала к себе царя Креонта и плакала перед ним, пока царь не согласился уговорить Язона.
На другой день Креонт, вызвав к себе Язона, обещал сейчас же отдать ему все свое царство, если он женится на Главксе.
— Я старше тебя, — сказал он Язону, — и скоро умру, потому что давно уже болею. Покуда я жив, мы будем править с тобою вдвоем, как два брата, а после моей кончины все мои земли перейдут к тебе одному и достанутся детям Медеи. А дочь Эета никто не обидит. Мы построим мраморный храм в честь богини Гекаты, и она станет жрицей Гекаты, как было в Колхиде. Подумай о детях, Язон, и о нашей давнишней дружбе. Не отказывай мне. Ты обидишь меня и царевну, если откажешь нам в нашей просьбе.
Язон, который очень любил своих сыновей, долго думал и наконец согласился. Он больше всего на свете хотел, чтобы дети его стали царями.
Как Медея отомстила Язону и Главксе
В тот же вечер сыновья Язона играли на улице недалеко от храма Гимена, в котором коринфяне празднуют свадьбы. Вдруг в темноте показались факелы, послышался шум и говор веселой толпы. Потом заиграли флейты, грянуло пение и загремели колеса.
— О Гимен, о Гимен! — восклицала толпа.
Маленький сын Медеи с удивлением увидел на свадебной колеснице Язона в сверкающей царской одежде. Он побежал к Медее и закричал:
— Мама, иди-ка! Посмотри: наш отец открывает шествие — весь золотой стоит он на колеснице!
Медея стремительно выбежала из дому и увидела, как Язон об руку с Главксой сошел с колесницы и поднялся по ступенькам в храм.
Совсем обезумев от горя, Медея вернулась домой и послала к Язону старшего сына. Она умоляла, чтобы муж ее, прежде чем отправиться во дворец, зашел к ней проститься.
Язон, который чувствовал себя виноватым перед Медеей, послушался и пришел.
— Ты напрасно горюешь, Медея, — сказал он ей ласково и печально. — Я не забыл о клятве, которую дал тебе при царице Арете, и люблю тебя так же, как прежде. Боги знают, что я не хотел жениться на Главксе. Я это сделал ради наших детей. Ты подумай: даже беспечный Евфал и тот сотворил себе остров из комка негодной земли. А мы ничего не имеем, и дети, твои и мои, живут из милости у чужих.
Но Медея не верила ни единому слову Язона.
— Ты обманщик и трус! — закричала она. — Почему ты тайком от меня отправился с Главксой в храм? Побоялся сказать мне об этом? И зачем говоришь ты о наших детях? Если ты их действительно любишь, то знай, что лучше им сделаться бондарями и кузнецами, чем быть царевичами и жить всю жизнь рядом со злою мачехой. Будь уверен, что Главкса погубит их.
И вот, видя, что сделанного нельзя изменить и что суровый Язон не откажется от женитьбы на Главксе, Медея задумала страшную месть.
— Погоди, — сказала она Язону. — Я сержусь на тебя, но я не сержусь на царевну. Я хочу ей послать драгоценный подарок, чтобы она хорошо обращалась с моими детьми.
Говоря так, она побежала в дом, достала из сундука золотой венец работы Гефеста и чудесно вышитую одежду, которые тайком от всех привезла ей однажды Геката. Отдав обе вещи Язону, Медея сказала:
— Венец для царя, а одежда для Главксы. Пусть наденут и поминают меня добром.
Обрадованный подарками, Язон решил, что Медея примирилась со своей суровой участью, и поспешил во дворец, где ждала его Главкса.
Тем временем царь Креонт, обеспокоенный, что Язон так долго не возвращается от Медеи, подумал:
«Покуда эта колдунья живет возле нас, ни мне, ни Язону, ни Главксе не будет покоя. Чего доброго, она и сейчас околдует Язона, и он совсем не придет во дворец».
Подумав об этом, Креонт послал к Медее гонца с суровым приказом. Но только что вышел гонец, явился Язон.
— Все обошлось хорошо, — сказал он Креонту, — я помирился с Медеей, и она не станет преследовать нас своим колдовством. Вот венец для тебя и одежда для Главксы. Это подарок Медеи. Примерьте-ка их.
Увидев бесценный венец искусной работы Гефеста, Креонт подумал:
«Напрасно послал я гонца. Надо отправить другого и отменить мой жестокий приказ».
Но прежде чем сделать это, он примерил венец. А Главкса, схватив чудесно расшитую ткань, захлопала от радости в ладоши.
— Медея гораздо добрее, чем о ней говорят! — закричала она и тут же надела одежду. Но в тот самый миг, когда драгоценный венец коснулся волос Креонта, а мягкая ткань окутала плечи Главксы, отец и дочь почернели, как угли, и замертво рухнули на пол. Оба волшебных подарка Медеи были отравлены страшной Гекатой, мрачной владычицей мертвых. Всякий, кто их примерял, доставался богине Гекате.