Так погибли Креонт и царевна за то, что они разлучили Медею с Язоном и на чужом несчастье хотели построить счастье и мир для самих себя.
Между тем гонец с жестоким приказом явился к Медее. Всеми покинутая, она лежала ничком на полу и горько рыдала.
— Встань и выслушай слово царя! — возвестил суровый гонец. — Царь Креонт приказывает тебе до зари покинуть наш город и уйти из него навсегда. Сыновей же твоих я сведу во дворец, и они будут жить, как царевичи, у Язона и Главксы.
С диким криком вскочила Медея и кинулась на гонца. Она была так страшна в своей ярости, что гонец испугался и убежал.
А Медея, дрожа и не зная, что делать, бросилась к детям. Атэ, богиня безумия и глупости, которая только и знает, что подбивает людей на дурные дела, вселилась в Медею и лишила ее рассудка. Безумной царевне почудилось, что лучше убить детей, чем отдать их Язону и Главксе. Так Медея и сделала. Она схватила кинжал и, не помня себя, заколола им спящих детей, а потом вонзила его себе в сердце.
Смертью обоих сыновей судьба покарала Медею за то, что она из корысти убила Пелия и свалила вину на его дочерей. А Язона она покарала за то, что он не сдержал своей клятвы, которую дал при царице Арете великой богине Гере, и за то, что, покинув Медею, он из черной корысти женился на Главксе.
Смерть Язона
С тех пор прошло много-много лет.
Однажды два мальчика, козопасы из Иолка, пригнали стадо к ручью, бегущему в море.
Зная, что стадо не отойдет от воды, пока не напьется и не сощиплет траву вдоль ручья, мальчики разом воткнули в песок крючковатые палки, сбросили с плеч хламиды и побежали к морю купаться.
Вдруг один закричал:
— Смотри-ка, Эвмей, что это там на песке?
Эвмей вгляделся и отвечал:
— Не знаю. Горгий, по-моему, это корабль.
— Ну да, — засмеялся Горгий, — корабли не плавают по песку.
— А этот плывет, — упрямо сказал Эвмей. — Разве не видишь? Вот мачта. Пойдем поглядим.
Приблизившись, козопасы увидели не корабль, а остов древнего судна, до самых бортов занесенный песком, расшатанный ветром, изъеденный волнами бурных приливов.
Он стоял неподвижно, как призрак, и длинные весла его, выходя из отверстий с обеих сторон, упирались в песок. Сосновые доски обшивки там и сям оборвались, в щели видно было безбрежное море. С высокой кормы корабля слепыми глазами смотрела на мальчиков вниз деревянная голова Афины-Паллады, изваянная искусным резцом на конце кормового бревна.
— Видишь? — спросил Горгий, указывая рукой на голову грозной богини.
— Вижу, — ответил Эвмей. — Что ж ты боишься, Горгий? Это пустой корабль. Влезем на палубу и поплывем. Я буду воин, а ты гребец.
— Как же мы влезем?
— А вон по веслу. Смотри!
И смелый Эвмей, обхватив весло коленями и руками, начал карабкаться вверх. Робкий Горгий полез по другому веслу.
Но в это мгновенье из-за кормы корабля вышел неведомый старый воин. Кудри седые, как пена, вились у него из-под медного шлема, на согнутом локте руки, держащей копье, висел круглый щит, а светлые голубые глаза смотрели прямо вперед невидящим взглядом. Мальчики в страхе прижались к обшивке древнего корабля. Воин шел прямо на них. Вдруг он остановился, в недоумении глядя на дрожащих детей.
— Великие боги! — сказал неведомый воин. — Вы мне вернули моих сыновей. Отроки, если вы дети Медеи, идите ко мне, я ваш отец Язон.
Но, видя, что дети молчат и дрожат с головы до ног, он опустил протянутые руки, нахмурился и спросил:
— Кто вы такие? Зачем вы пришли к остову моего «Арго»?
Горгий заплакал, а смелый Эвмей отвечал, стуча зубами от страха:
— Не делай нам зла, господин, мы козопасы из Иолка. И наш отец не Язон, а Клитий, владелец большого стада. Позволь нам уйти домой.
Воин не отвечал. Он долго стоял в раздумье, с опущенной головой.
Потом вздохнул и сказал:
— Если вы жители Иолка, вернитесь в город и возвестите царю Адрасту, что аргонавт Язон вернулся в родную страну. Пусть царь придет сюда и не боится Язона. Я не стану требовать у него ни царства, ни жизни. Я только открою ему, куда я спрятал от всех людей Золотое Руно, от которого отказался Пелий. Идите скорей, потому что я чувствую смерть над своей головой и скоро умру.
Мальчики побежали к ручью, гонимые страхом и гордые поручением героя, о котором с раннего детства слышали от отца.
Язон же со вздохом обошел вокруг неподвижного корабля. Солнце нещадно палило песчаный берег и раскаляло своими лучами медный шлем Язона. Зная, что козопасы не скоро вернутся домой и что Адраст не придет к нему до заката, Язон, обойдя корабль, прилег в тени на песок под самой его кормой.
Но перед тем как уснуть, он снова стал сетовать на свою судьбу. Он просил великих богов, чтоб они, послав ему скорую смерть, избавили его от вечной тоски по Медее.
Мало-помалу сон одолел героя. Но едва он заснул, как с моря примчался шквал. Шумный вихрь налетел на корабль и закрутил воронки песка, и остатки древнего остова, затрещав под его напором, обрушились на землю. Из расшатанной ветром кормы корабля выпал тяжелый брус с вырезанной на нем головой Афины. Он упал на Язона и убил его.
Поздно вечером царь Адраст, окруженный целой толпой воинов и жителей Иолка, в золотой колеснице подъехал к остову «Арго». Но он уже не нашел корабля. Вихрь раскидал сосновые доски и раскатал дубовые бревна по берегу моря. На песке же, придавленный тяжелым брусом, лежал неподвижный Язон. Он был мертв.
И никто никогда не узнал, куда он скрыл от людей Золотое Руно аргонавтов.
Двенадцать подвигов Геракла
Рождение Геракла
За несколько лет до того времени, как в шумном Иолке вероломно овладел царским престолом коварный Пелий, дивные дела совершились на другом конце греческой земли — там, где среди гор и долин Арголиды лежал древний город Микены.
Жила в этом городе в те дни девушка по имени Алкмена.
Она была так прекрасна, что, встретив ее на своем пути, люди останавливались и в безмолвном удивлении смотрели ей вслед.
Она была столь умна, что самые мудрые старцы порою вопрошали ее и дивились ее разумным ответам.
Она была так добра, что пугливые голуби из храма Афродиты, не дичась, опускались, чтобы ворковать у нее на плечах, а соловей — Филомела — пел по ночам свои звонкие песни у самой стены ее дома.
И, слыша, как он поет среди розовых кустов и виноградных лоз, люди говорили друг другу: «Смотрите! Сам Филомела славит красоту Алкмены и удивляется ей!».
Беззаботно росла Алкмена в отеческом доме, и даже не думала, что ей придется когда-нибудь покинуть его. Но судьба судила иначе…
Однажды в городские ворота Микен въехала запыленная колесница. Высокий воин в блестящих доспехах правил четверкой усталых коней. Это отважный Амфитрион, брат аргосского царя Сфенела, приехал в Микены искать себе счастья.
Услышав грохот колес и храп коней, Алкмена вышла на крыльцо своего дома. Солнце садилось в этот миг. Червонным золотом рассыпались его лучи по волосам прекрасной девушки, пурпуровым блеском окутали ее всю. И как только Амфитрион увидел ее на крыльце у двери, он забыл все на свете.
— Куда я поеду дальше и зачем? — сказал он сам себе. — Вот передо мной стоит мое счастье.
Не прошло и несколько дней, как Амфитрион отправился к отцу Алкмены и стал просить его выдать дочку за него замуж. Узнав, кто такой этот молодой воин, старик не стал возражать ему. Весело и шумно отпраздновали микенцы брачный пир, а потом Амфитрион посадил жену на пышно украшенную колесницу и увез ее из Микен. Но они не поехали в родной город Амфитриона — Аргос: туда ему нельзя было возвращаться.
Не так давно на охоте он нечаянно убил копьем своего племянника Электрия, сына старого царя Сфенела. Разгневанный Сфенел прогнал брата из своих владений и запретил приближаться к аргосским стенам. Он горько оплакивал погибшего сына и молил богов, чтобы они послали ему еще одного ребенка. Но боги оставались глухи к его мольбам.
Вот почему Амфитрион и Алкмена поселились не в Аргосе, а в Фивах, где был царем дядя Амфитриона, Креонт.
Тихо текла их жизнь. Одно только огорчало Алкмену: муж ее был таким страстным охотником, что ради погони за дикими зверями на целые дни оставлял молодую жену дома.
Каждый вечер выходила она к воротам дворца, чтобы дождаться нагруженных добычей слуг и утомленного охотой мужа. Каждый вечер закатное солнце, как бывало в Микенах, снова одевало ее в свои пурпуровые одежды. Тут однажды на пороге дворца освещенную алым светом зари Алкмену увидел могучий Зевс, самый сильный из всех греческих богов, и, увидев, полюбил ее с первого взгляда.
Зевс был не только могуч, но также хитер и коварен. Хотя у него была уже жена, гордая богиня Гера, он захотел взять и Алкмену себе в жены. Однако сколько ни являлся он ей в сонных видениях, как ни уговаривал разлюбить Амфитриона, все было тщетно.
Тогда коварный бог задумал покорить ее лукавым обманом. Он сделал так, что вся дичь из всех лесов Греции сбежалась в те фиванские долины, где в то время охотился Амфитрион. Тщетно убивал неистовый охотник рогатых оленей, клыкастых кабанов, легконогих коз: их с каждым часом становилось вокруг него все больше и больше. Слуги звали своего хозяина домой, а он никак не мог оторваться от любимого развлечения и день за днем, неделю за неделей охотился, забираясь все дальше в глубь лесных дебрей. Тем временем сам Зевс превратился в человека, как две капли воды похожего на Амфитриона, вскочил на его колесницу и поехал в фиванский дворец.
Услышав знакомое цокание копыт и звон доспехов, Алкмена выбежала на крыльцо, радуясь тому, что увидит наконец долгожданного мужа. Чудесное сходство обмануло ее. Она доверчиво бросилась на шею лживому богу и, называя милым своим Амфитрионом, повела его в дом. Так при помощи волшебства и обмана Зевс стал мужем прекрасной Алкмены, пока настоящий Амфитрион охотился за зверями далеко от своего дворца.