Тогда кентавр положил тяжелую руку на плечо юноши.
— Клянусь моим бессмертием, Язон, ибо ты знаешь, что я бессмертен! Тебе надо услышать об этом. Так слушай же!
Спустя немного лет у Эсона родился сын. Эсон побоялся растить мальчика у себя в Иолке: он думал, что жестокий Пелий может убить его. Он распустил слух, будто ребенок умер, едва родившись. Он даже справил по нем пышные поминки. Когда же стемнело, он запеленал мальчика в белое полотно, взял его на руки и понес в лесистые ущелья горы Пелиона. Он знал, что там обитает старый кентавр Хирон, друг всех обиженных. И вот он принес сына Хирону.
— И добрый, мудрый Хирон взял от него мальчишку? — улыбнувшись, спросил юноша.
— Да, он взял этого мальчика, — отвечал кентавр, — он взял его в свою пещеру и вырастил и воспитал среди других кентавров, и полюбил его, как родного… И — слушай меня хорошенько — по просьбе отца он назвал своего воспитанника Язоном…
Кентавр еще не успел договорить, как юноша спрыгнул с камня. Глаза его засверкали, лицо побледнело.
— Отец мой! Возможно ли? Это был я? — вскричал он. — Значит, я сын Эсона? Отец мой… Теперь я вижу, что мне надо делать. Я должен идти в Иолк сейчас же, немедленно. Я должен предстать перед Пелием… Я должен вернуть отцу его царство!..
При этих словах старый кентавр с шумом поднялся на ноги. Испуганный Ферсандр отпрянул назад и притаился в кустах. Когда же, наконец, он осмелился вновь глянуть на дорогу, на ней уже никого не было.
Тогда хитрый пастух неторопливо пошел было в глубь леса. Но, отойдя немного, он вдруг остановился, оперся на посох и взял в руку свою редкую бороду. Прищурив глаза, шевеля беззубым ртом, он долго стоял так, совершенно неподвижно. Он размышлял о чем-то.
— Ноги юноши легче, чем ноги старца! — усмехнувшись, сказал он. — Но старец знает ближнюю дорогу в Иолк, а юноша нет. Значит, старец первым войдет во дворец Пелия и расскажет ему про все, что видел и слышал. И, — как знать, — может быть, тогда Пелий сделает его пастухом царского стада… Думаю — сделает!..
Он осмотрел своих коз, разбудил мальчугана-подпаска, сказал, что он вернется лишь завтра к вечеру, велел остерегаться волков и змей и ушел извилистой каменистой тропою через гору…
В тот же день, в полуденное время, дряхлая старуха-нищенка сидела на берегу быстрой горной реки, текущей вниз со склонов Пелиона. Солнце пекло, мухи кружились над ней, а по дороге никто не шел. Сама же старуха без помощи боялась идти вброд через бурную речку.
Наконец неподалеку зашуршали кусты, и из них вышел на берег старый пастух с длинным посохом в руке, с кожаным мешком за плечами. Едва выйдя на дорогу, он остановился, зорко оглядел ее в обе стороны из-под руки и усмехнулся.
— Здравствуй, старая! — крикнул он нищей. — Давно ты сидишь тут? Скажи, не проходил ли через этот брод юноша, прекрасный, как бог Гермес, в пестрых сандалиях и в барсовой шкуре, накинутой на одно плечо? Нет? Хорошо. Но все же мне надо торопиться. — И он стал спускаться к воде.
— Помедли, пастырь! — заговорила вслед ему старуха, кряхтя и стараясь встать. — Не уходи один. Ты крепче меня, у тебя посох. Помоги мне перебраться через поток…
Но пастух даже не замедлил шага.
— Куда тебе спешить? — насмешливо крикнул он. — Я тороплюсь!
Он перешел реку и скрылся за скалами на том берегу, а старуха, погрозив ему вслед тощим кулаком, бормоча что-то себе под нос, снова уселась на камнях.
На этот раз ей пришлось ждать не так долго.
Легкие шаги послышались за ее спиной, и из-за поворота дороги вышел юноша. Увидев его, старая нищенка снова начала подниматься с камня.
— Здравствуй, матушка! — крикнул он, как только заметил ее. — Что делаешь ты тут одна среди пустыни?.. Да будет благословен твой путь!
— О юноша-герой! Я не смею утруждать тебя просьбой. Но я так стара, а поток этот такой бурный. Никто не хочет перевести меня на тот берег…
Тогда юноша, не говоря ни слова, сошел со своей дороги. Бережно и ласково поднял он могучими руками слабое старое тело, прижал его к себе, как ребенка, и, перенеся через реку, осторожно опустил на землю. Только бурливая река внезапно сорвала сандалию с его левой ноги и в одно мгновение увлекла ее в свои пенные струи.
Обутый лишь на одну ногу, путник двинулся дальше. Немного спустя он увидел седого пастуха, печально сидящего на краю дороги. Согнувшись, пастух морщился, держась рукой за правую стопу.
— Что с тобой, старый человек? — окликнул его юноша, проходя мимо. — Что тебя печалит? Скажи, может быть, я помогу тебе?
Но старик вместо ответа сердито отвернулся. Он ничего не сказал прохожему: помочь ему было нельзя. Острый шип глубоко вонзился в его пятку. Он не мог идти быстро. Он не мог выполнить того, что ему хотелось сделать. С досадой и гневом глядел он теперь, как все уменьшается вдали на дороге стройная фигура юноши, покрытого шкурой барса, юноши, обогнавшего его на пути в Иолк. Но ни молодой, ни старый не знали одного: нищая старуха, сидевшая у реки, все еще смотрела на них издали. Только она стала теперь молодой и стройной девушкой. На голове ее блестел медный шлем, в руке колебалось легкое копье. И, ослепленная солнцем, у нее на плече сидела сова, ибо эта девушка была богиней мудрости Афиной.
Как Пелий встретил Язона в Иолке
В тот же самый день, но уже к вечеру, царь Пелий возвращался с купанья домой в свой дворец. Пелий был горбат и некрасив. Но колесница, на которой он ехал по городу, запряженная четверкой быстрых коней, была прекрасна, воины его свиты блистали золотыми щитами и доспехами, и простаки, расступаясь перед ним, восклицали: «Велик и славен наш царь Пелий!». Царь ехал задумавшись. Вдруг колесница замедлила бег: посреди площади сгустилась толпа народа.
— Что там такое, Архимед? — спросил Пелий у сопровождавшего его вельможи.
— Там нет ничего удивительного, о царь! — ответил Архимед. — А впрочем, я ошибся: там есть нечто очень удивительное. Там стоит странный юноша, прикрытый пестрой шкурой барса. Он прекрасен, как юный бог винограда Дионис. Он опирается на легкий дротик. И у него только одна сандалия на правой ноге.
Архимед сказал это и вздрогнул, потому что Пелий крепко схватил его за локоть.
— Сандалия на одной ноге? — вскрикнул царь. — О горе! Я погиб, Архимед! Разве ты не помнишь?
И Архимед побледнел. Он вспомнил.
Много лет тому назад мудрые жрецы бога Аполлона предсказали Пелию: «Ты будешь царствовать спокойно и счастливо, но лишь до тех пор, пока тебе не встретится человек, обутый только на одну ногу. А когда это случится, — дни твои сочтены, и гибель неизбежна. Тогда — не борись с судьбой!».
Царь Пелий был коварен и себялюбив, но ни трусость, ни глупость не были свойственны ему. Черные глаза его сверкнули из-под мохнатых бровей; откинув полы одежды, он вырвал ременные бразды из рук возницы и, круто натянув их, подъехал к юноше.
— Странник! — сказал он, надменно смотря на толпу с высоты колесницы. — Скажи нам, кто ты, куда держишь путь и где живут твои родные? Но отвечай только правду. Страшись осквернить уста ложью: с тобой говорит не простой человек.
Юноша все так же опирался на свой дротик, смотря прямо в глаза царю.
— Я тоже не простой человек, — спокойно ответствовал он. — Я Язон, сын Эсона.
В темных лесах Пелиона, кентавром Хироном воспитан,
Юность свою я провел в дикой глуши сиротой.
Но благосклонные судьбы иной мне назначили жребий:
Должен себе я вернуть царство отца моего!
Хитростью Пелий коварный лишил его власти законной.
По справедливости я должен врага наказать.
Путь укажите мне, граждане, верный в чертоги тирана —
Честно и прямо своей доли потребую я!
Смелый юноша говорил так простодушно и открыто, большие глаза его смотрели столь бесхитростно и честно, что Пелий почувствовал, как надежда зарождается у него в сердце.
«Он простак, этот сын Эсона! — подумал Пелий. — Не надо его раздражать. С таким человеком хитростью и притворной лаской так же легко совладать, как с молодым львенком».
И, прищурясь, он ответил Язону совсем мирно:
— Юный красавец, узнай: с тобою беседует Пелий.
Он не тиран и не враг замыслам гордым твоим.
Жребий отца твоего был предначертан богами;
Я, покоряясь судьбе, только его выполнял.
Люди тебя отведут к честной обители отчей.
Отдых вкусив, приходи смело в мой пышный дворец.
Там я тебе расскажу, что боги велели мне сделать:
Если судьбой суждено, будешь ты в Иолке царем!
Услыхав такой ответ от человека, которого он считал своим врагом, Язон удивился и обрадовался: он еще не знал, как коварны бывают люди.
Клятва Язона
Узнав, что Пелий зовет Язона к себе во дворец, братья Эсона решили пойти вместе с ним и поддержать его законные требования. Так и было сделано, потому что люди мудрые и опытные не могли сразу поверить в искренность слов тирана.
Но когда Язон вместе с ними предстал перед гордым царем, Пелий принял его все с той же лаской.
— Ты прав, сын Эсона! — сказал он, выслушав речи юноши. — Ты прав, и я не осмеливаюсь идти наперекор воле богов. Но знай: прежде чем получить из моих рук Иолкское царство, ты должен совершить великое дело, чтобы умилостивить владыку подземного царства Аида.
Не так давно ночью, во время бури, явилась мне тень несчастного Фрикса, окончившего свои дни в горьком изгнании, в далекой Колхиде. «Царем Иолка, — сказал мне Фрикс, — будет лишь тот, кто доплывет до колхидского берега, овладеет Золотым Руном, находящимся там, и водворит его в здешнем храме».
Я стар, Язон. Я не могу, соперничая с тобою, пуститься в далекий путь. Соверши великий подвиг, и в тот же час я без споров передам тебе законную власть.
Нетрудно увлечь юношу на геройские дела! Гордо поднял кудрявую голову молодой сын Эсона, услышав такие речи.