В мае царская семья предприняла путешествие «по местам славы» династии Романовых. Из Москвы в экипажах император с супругой и дочерьми двигался по старому Беломорскому пути к Ярославлю, а оттуда по Волге в Кострому, где Михаил Романов получил известие, что избран царем. В городах были разработаны специальные программы приема императорской семьи. В старинном Переславле-Залесском, где Петр I в конце XVII в. строил «потешную» флотилию, в местечке «Ботик» была разыграна сцена петровских военно-морских маневров. Роль «потешных» моряков исполнили учащиеся местной мужской гимназии и городского училища, которые выплыли в специально сшитых для этого случая костюмах на декорированных флажками лодках на гладь Плещеева озера. Императорская семья наблюдала за представлением из красивой деревянной беседки на склоне холма, угощаясь чаем с печеньем.
Поездка Романовых повсеместно сопровождалась выражением народного восторга и почтения. Участвовавшая в путешествии сестра Николая II великая княгиня Ольга Александровна так описывала свои впечатления: «Где бы мы ни проезжали, везде мы встречали такие верноподданнические манифестации, которые, казалось, граничат с неистовством. Когда наш пароход проплывал по Волге, мы видели толпы крестьян, стоящих по грудь в воде, чтобы поймать хотя бы взгляд царя. В некоторых городах я видела ремесленников и рабочих, падающих ниц, чтобы поцеловать его тень, когда он пройдет. Приветственные крики были оглушительными». Ольга писала свои мемуары, будучи в эмиграции, поэтому могла добавить к этому описанию следующую сентенцию: «Кто из видевших эти толпы, полные энтузиазма, мог вообразить, что менее чем через четыре года само имя Ники будет смешано с грязью и ненавистью».
Но не все шло гладко в этих торжествах. Кульминацией праздника стало вступление царской семьи в Московский Кремль. Николай въехал в город верхом на коне, один; в двадцати метрах позади в окружении охраны двигался открытый автомобиль с императрицей и наследником. На Красной площади царь спешился и пешком вошел в Спасские ворота. Царица с цесаревичем тоже должны были проделать эту часть пути пешком, но Алексей еще не оправился после Спалы, и его на руках несли казаки охраны. Впервые подданные увидели, что наследник престола нездоров. Премьер-министр Коковцов писал, что в толпе были ясно слышны возгласы удивления и сочувствия.
Празднование 300-летия дома Романовых ободрило и обнадежило императорскую семью. Александра Федоровна писала своим близким, что русские министры обманывали ее и Ники, будто народ их не любит, тогда как на самом деле простые люди боготворят своих государей. В угаре праздничных торжеств император и императрица так и не поняли, что русское общество очень сильно изменилось с тех времен, когда Романовы были призваны на царство, и одной милостивой улыбки государя, посланной в толпу, одного благосклонного кивка головой крестьянам, стоявшим вдоль дороги, недостаточно, чтобы обеспечить прочную связь между самодержцем и его подданными. Юбилей стал лебединой песней династии. Последовавшие за ним четыре с небольшим года оказались временем нарастающего кошмара, завершившегося трагедией семьи.
Перед началом агонии императорской династии ей была подарена краткая передышка. Весной 1914 г. цесаревич Алексей оправился от своей травмы, полученной в Спале; о ней напоминала только легкая хромота. Отдыхая в Ливадии, Николай II даже решился взять сына с собой на прогулку в горы, где оба много веселились, а император на несколько часов забыл о государственных заботах.
В это время семья впервые начала всерьез задумываться о судьбе дочерей. Старшей, великой княжне Ольге Николаевне, исполнилось 18 лет, и из милой домашней девочки она незаметно превратилась в одну из самых завидных невест Европы. Ходили слухи, что претендентом на ее руку был принц Уэльский Эдуард – будущий король Англии. Но стороны не сговорились между собой. Эдуард взошел на престол холостяком, а потом в 1936 г. отказался от короны, чтобы жениться на разведенной американке Уоллис Уорфилд Симпсон.
Вторым женихом был крон-принц Румынии Кароль. Царская семья и министр иностранных дел России Сазонов были сторонниками этого брака, так как он мог вывести Румынию из-под влияния ее опасных союзников Австрии и Германии. Но Кароль не понравился Ольге Николаевне, и она категорически отказалась выходить за него замуж, мотивируя это тем, что желает жить в России. Родители, сами поженившиеся по любви, не стали принуждать дочь к браку насильно. Несмотря на то что во время краткого визита царской семьи в Румынию многие румынские вельможи уже смотрели на Ольгу как на свою будущую королеву, Каролю было отказано в ее руке.
Румынский принц, однако, не терял надежды породниться с династией Романовых. Через два года, когда уже шла Первая мировая война, он приехал в Россию и сделал предложение 16-летней великой княжне Марии Николаевне. Император Николай II отказал ему, сославшись на то, что барышня еще школьница. Конечно же, он не мог тогда знать, что этот неравный брак мог бы спасти жизнь его дочери, ведь Кароль увез бы ее из России, стоявшей накануне революции. После двойного отказа императорской семьи Кароль был дважды неудачно женат. В 1947 г. он отрекся от румынского трона и женился в третий раз на своей многолетней любовнице Магде Лупеску; династические браки и их выгоды его уже больше не интересовали.
За три недели до рокового убийства в Сараево наследника австрийского престола Франца-Фердинанда, убийства, спровоцировавшего начало мировой войны, царская семья по давно заведенному обычаю отправилась в свое ежегодное путешествие из Петергофа в Финляндию. При посадке на яхту «Штандарт» случилась неприятность – цесаревич Алексей подвернул лодыжку. К вечеру у него начались сильные боли, но яхта все же вышла в море.
В то время, когда семья изнемогала от тревоги по поводу болезни Алексея, на «Штандарт» пришли два нехороших известия: о гибели Франца-Фердинанда и о покушении на Распутина. Второе обеспокоило царскую чету, а в особенности императрицу, гораздо больше, чем первое. На Распутина, находившегося в родном селе Покровское, напала некая Хиония Гусева, подосланная монахом Илиодором. Она нанесла ему удар ножом в живот. Рана оказалась очень опасной, но Распутина спасла операция, удачно сделанная столичным хирургом, присланным его друзьями в Тюмень. Старец проболел все лето и вынужден был находиться в стороне от политических событий, разворачивавшихся в Петербурге. Чтобы не раздувать скандала вокруг его ранения, власти объявили Гусеву душевнобольной и отправили в сумасшедший дом.
19 июля Романовы вернулись в Петергоф. 20 июля императорская чета принимала приехавшего в Россию с визитом президента Франции Раймона Пуанкаре. Французский посол Палеолог позже с ностальгией вспоминал устроенный в тот вечер придворный банкет: «Я долго буду помнить ослепительную игру драгоценностей на женщинах. Это был просто фантастический ливень бриллиантов, жемчуга, рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, бериллов – всех цветов пламени. <...> Во время обеда я не спускал глаз с царицы Александры Федоровны, напротив которой я сидел. Она была весьма красива в своем длинном парчовом платье с бриллиантовой тиарой на голове. Несмотря на 42 года, и лицо, и фигура ее все еще сохраняли свою привлекательность». Петербург и императорский двор чествовали французского гостя несколько дней. Парады, обеды и приемы чередой следовали друг за другом. Это были последние мирные праздники в жизни императорской семьи. События на международной арене приобретали тревожный оборот.
23 июля в полночь Австрия вручила Сербии ультиматум с требованием разрешить ее чиновникам въехать в Сербию для проведения расследования убийства наследника престола, а также распустить все сербские националистические общества и уволить всех антиавстрийски настроенных чиновников. Это было прямым нарушением автономии Сербии и фактически означало лишение ее самостоятельности. Узнав об ультиматуме, министр иностранных дел России С. Д. Сазонов сразу же заявил: «Это европейская война».
Россия традиционно приняла сторону Сербии. Германия, наоборот, встала на защиту интересов Австрии. В России объявили всеобщую мобилизацию. Германия потребовала ее прекратить, но Россия не ответила на ее ноту. Тогда кайзер также отдал приказ о всеобщей мобилизации. 1 августа Германия объявила России войну. Вечером, перед ужином, когда уже вся царская семья собралась в столовой, император получил от кайзера телеграмму с просьбой не нарушать границы Германии. Николай ничего не ответил на это послание, сочтя его провокацией. Еще недавние добрые приятели «Ники» и «Вилли» оказались по разные стороны фронта Первой мировой. Николай записал в этот день в дневнике: «Когда я вышел от императрицы, я почувствовал, что все кончено навсегда между мной и Вильгельмом».
Война оказалась гораздо более тяжелой и губительной для России, чем могли предполагать многие современники этих событий в ее начале. Неудачи и многочисленные потери на фронте, коррупция и нехватка товаров первой необходимости в тылу – все это обнажило политические и экономические проблемы империи. Кроме того, война впервые разлучила императорскую чету. Николай II подолгу отсутствовал, заседая с военными чиновниками и генералами в Петербурге или отправляясь в ставку военного командования ближе к линии фронта. Императрица, тоже желая быть полезной, окончила курсы медицинских сестер и дежурила в госпитале, развернутом в Екатерининском дворце Царского Села. Под ее патронажем находились еще несколько десятков госпиталей в столице. Она писала мужу теплые письма, рассказывая подробно и о своей работе в госпитале, и о детях. Императрица неоднократно говорила своим приближенным, что ей стыдно за Германию, приносящую столь много горя другим народам. Когда немецкая армия сожгла библиотеку в бельгийском городе Лувене, она воскликнула: «Мне стыдно быть немкой!»
Однако по мере роста неудач на фронте и проблем в тылу множились слухи о том, что императрица – немецкая шпионка. Она делает все, чтобы помочь своему родственнику кайзеру Вильгельму выиграть войну. Этим слухам способствовало и то, что императрица все активнее начала вторгаться в политику. Своему супругу она советует быть твердым, не забывать, что он самодержец, и не обращать внимания на мнения и советы лживых генералов и министров. Александра Федоровна мало что понимала в политических и военных делах, но имела большое влияние на Николая II. Добиваясь от него отставки неугодных ей чиновников, императрица вносила дополнительную нервозность в напряженную обстановку, сложившуюся в высших эшелонах власти.