— Джози здорово разбирается в таких делах. Она призналась мне, что давно не читала ничего подобного. — Фиске был доволен, что мог обрадовать парня.
— И уж никак я не ожидал получить приглашение на остров.
— А еще она сказала, что у тебя большой талант.
Тэд смутился:
— А Кэти почему-то боится за меня. Кто бы мог подумать, что за эти рассказы мне еще и деньги будут платить! Ведь я сочинял их для нее и для себя.
Фиске посмотрел в зеркало: выражения лица Кэти по-прежнему не было видно.
— Мы увидим болото? — Тэд отчаянно крутил головой, стараясь ничего не пропустить.
— Отчего же нет? — Фиске прибавил скорость. Кэти так и сидела, не поворачивая головы. — Вот только глотнем вина у Джози.
Отправляясь на причал, Фиске завез ей два ящика вина и коробку продуктов. Он знал, что в доме полно ртов, от лишней провизии она не откажется. И он не ошибся.
— Не стоило этого делать, но, поскольку уж привез, я рада! — просто сказала Джози и поинтересовалась: — Как поживают родители?
— Отец сильно переживает из-за острова, запирается в мастерской и не хочет ни с кем разговаривать. Прежде никогда такого не случалось. — Фиске нахмурился, подумав, что отец неожиданно резко постарел.
— А что сказал Хэнк, когда ты показал ему фотографии?
— Я пытался встретиться с ним в Нью-Йорке, но он отказался, ссылаясь на занятость. Пришлось сказать по телефону, что его запечатлели с Ашером. Хэнк стал меня убеждать, что у них свои дела, отношения к Кинкайду не имеющие.
— И ты поверил?
— Нет. Хуже того, мне пришлось рассказать отцу, что Хэнк намеревается получить от Ашера кругленькую сумму за посреднические услуги. Старик сначала жутко возмутился, а потом был просто ошарашен тем, что его зять так низко опустился.
— Бедная твоя мама! А Барбара знает?
— Я рассказал ей про фотографии. Она набросилась на меня с обвинениями, что я преследую ее мужа. Это был кошмар!
— Что же нам делать дальше?
— Отложить голосование и постараться выиграть время, чтобы затянуть решение вопроса. А тем временем потолковать с каждым землевладельцем в отдельности.
— В эти выходные?
— Чем быстрее, тем лучше.
— Завтра четвертое июля, День независимости. Все будут заняты подготовкой к празднику, — вздохнула Джози и принялась ставить бутылки в шкаф. — Все-таки какое странное совпадение, что именно Кэти оказалась в нужном месте в нужное время, да еще с камерой!
Фиске открыл дверь холодильника и уставился внутрь. Он весь был заставлен салатами и запеканками.
— Не нашел ничего съестного? Там наготовлено на целую армию.
— Я не очень голоден.
— Любовь и не то делает с людьми! — засмеялась Джози.
— Разве я говорил, что влюблен? — удивился он.
— Мне не надо говорить! Я и так вижу. — Облокотившись на стол, Джози внимательно осмотрела его. — У тебя все признаки влюбленности — воспаленные глаза, впалые щеки, потеря веса, отсутствие аппетита…
— Перестань, Джози! Ты же знаешь, я не из тех мужчин, кто собирается жениться.
— Жениться? Я говорю только о любви. Да, с тобой дела обстоят гораздо хуже, чем я думала.
Фиске нервно заходил по кухне, затем подошел к окну. Начался прилив, белые буруны уже накатывали на песок.
— Знаешь, сначала я подумала, что ты женишься на той девочке из Лондона.
Он повернулся, удивленный:
— Дьердье? Так вопрос никогда не стоял, хотя я предполагаю, она была бы не прочь выйти за меня, а заодно и за денежки Спенсеров.
— Кэти мне понравилась. А вот понравилась бы Дьердье?
Фиске понял, что Джози предоставляет ему возможность выговориться, и был благодарен за это.
— Не думаю.
— Но ведь тебе нравилась?
Нравилась ли ему Дьердье? Она была очень чувственной, всегда веселой и игривой, но одновременно хитрой, беспощадной и жестокой.
— Нет. Теперь мне так не кажется. Хотя она была очень привлекательной.
— Ты не любил ее?
— Недостаточно сильно, чтобы жениться. — Он посмотрел на сарай за окном и постарался сменить тему: — У вас под боком живут ласточки?
— Оставь птиц, мы говорим о серьезных вещах! Так нельзя шататься от женщины к женщине. У тебя это входит в плохую привычку.
— Мне и так хорошо, — резко ответил он. — У меня любимая работа, семья, о которой нужно заботиться, хорошие друзья, а самое главное — отец хочет, чтобы я стал во главе Фонда.
Пораженная, Джози удивленно подняла брови. Фонд Спенсеров был одним из самых влиятельных в стране. Ежегодно он передавал миллионы долларов на нужды неимущих, поддерживал научные центры страны.
— Отец признался, что хочет целиком посвятить себя живописи, и настало мое время принимать решения, — продолжил Фиске. — Конечно, он и тетя Хэтти останутся членами правления, впрочем, как и мама с Барбарой.
— А ты сам-то этого хочешь?
— Разве у меня есть выбор? — Фиске устало улыбнулся и вдруг сказал: — Послушай, Джози, перестань делать попытки женить меня! Я не намерен вступать в брак только для того, чтобы продолжить династию Спенсеров.
— А как насчет брака по любви? Я видела, как ты смотрел на нее в прошлый раз. И знаешь, что тебе скажу? Ты слишком упрямый и не хочешь признаться самому себе, что влюбился. Если это настоящее чувство, то надо на что-то решиться. Такую женщину не часто встретишь.
— Я знаю, — тихо согласился он.
— Фиске! Смотрите за дорогой, — вдруг вскрикнула Кэти.
Он резко крутанул руль. Вспоминая утреннюю беседу с Джози, чуть не сбил молодого оленя. Грациозное животное стремглав умчалось в чащу, оставив за собой только слегка колышущиеся ветви. С противоположной от него стороны простиралось Большое болото.
Когда машина остановилась перед домом, дверь распахнулась и на крыльце показалась Джози. Тэд без посторонней помощи слез на землю. Кэти сразу же направилась к хозяйке, Фиске так и не увидел выражение ее лица. Интересно, о чем она думает? Взволнована ли их неожиданным свиданием? Он никогда не встречал женщину, которая бы отказалась от денег Спенсеров, как и женщину, которая предпочла роману с наследником династии Спенсеров карьеру. Внезапно ощутил острую боль: ему не хватало разговоров с Кэти, ее улыбки, внимательных глаз.
Занявшись разгрузкой "джипа", Фиске твердо сказал себе, что не позволит кому бы то ни было, особенно женщине, завладеть его жизнью. Джози неправа: он определенно не влюблен в Кэти.
17
Японские фонари покачивались на ветвях старых дубов вдоль дорожки, ведущей к Кинкайд-хаус, двери которого были гостеприимно открыты гостям. Рядом с домом на лугу тремя рядами стояли столы, накрытые красными, белыми и голубыми скатертями.
Джози, Джунно и Кэти поднялись по широкой парадной лестнице. Джунно взял девушку под локоть и прошептал:
— К нам направляется Руфус, хозяин — патриарх Кинкайда.
Широко улыбаясь, навстречу им шел худощавый старик. После взаимных приветствий и знакомства Руфуса с гостьей Нортропов, Кэти поблагодарила хозяина за приглашение.
— Дядя Руфус большой любитель лошадей, — сказал ей Джунно.
— Правда, теперь я езжу редко, — уточнил старик. — Дряхлый стал.
— Только не вы, дядя Руфус! — запротестовала Джози. — Кэти, представь себе, он один объезжает весь остров, один решает, какой лес следует вырубить, где поправить дороги. А еще устанавливает местные законы, которым мы все следуем.
В этот момент Кэти заметила высокого мужчину, направляющегося к террасе. Ей показалось, что это Фиске.
— Кинкайды были первой семьей, поселившейся на острове, мисс Уилкокс. Вы, вероятно, уже слышали об этом? — спросил старик и, взяв Кэти под локоть, провел к бару, где ей приготовили джин с тоником, а Руфусу подали коньяк.
Потягивая крепкий напиток и разговаривая с хозяином, она пыталась глазами отыскать Фиске, но его нигде не было видно.
Как ни странно, у Кэти оказалось немало знакомых. С ней поздоровались Клэр, Билл Ладлоу, Рэнди и Диана Нортроп. Затем в бар вошли Дуглас и Дороти, за ними Лиза и Нельсон. Мужчины были во фраках, а женщины — в ярких шелковых платьях.
— Мне всегда нравился этот праздник, — сказал Руфус. — Скачки на лошадях, танцы, толпы гостей. Жаль, сегодня нет моего сына Руфа, он на Мадагаскаре.
Устав от общения с Руфусом, Кэти оглянулась в поисках Лизы, но тут к ней приблизились Форд Ладлоу и Диана Нортроп.
— Как поживаете, Мата Хари? — спросил Форд.
— Не будь таким противным, — осадила его Диана. — Не ее вина, что оказалась там с камерой. Умираю, как хочу увидеть ваши снимки, — обратилась она к Кэти. — Вы такая смелая! Я бы никогда не решилась так сделать. Но это убьет Барбару…
— Барбару посвящать в это ни в коем случае нельзя — она так или иначе замешана в махинациях Хэнка, — сказал Форд.
— Полегче, приятель!
Кэти обернулась на знакомый до боли голос — сзади нее стоял Фиске. Лицо его было перекошено.
"Он переживает за Барбару так же, как я за Тэда, — подумала она. — Просто не может поверить, что Барбара могла поставить под угрозу независимость острова".
Форд примирительно проворчал:
— Хорошо, оставим Барбару, нам еще предстоит раскопать, насколько глубоко Дэвидсон увяз в этом деле.
— Устроим ему обструкцию? Или предоставим Фиске одному заниматься Хэнком? — включился в разговор Джунно.
— Да я бы просто выбил из него дурь! — повышенным тоном произнес Форд.
— Еще раз повторяю вам — он все отрицал, — спокойно сказал Фиске. — Объяснил, будто выполняет просьбу Ашера, связанную с покупкой земли в Беркшире…
— Ему нельзя верить! — сердито высказался Джунно.
Голоса звучали все громче и громче. В баре стало жарко, солнце светило прямо в окна. Все стояли близко друг к другу, и лица были напряжены.
"Лучше бы я повернулась спиной к Хэнку и Ашеру, когда их заметила, — подумала Кэти. — Ведь это из-за меня все теперь знают, что предательство исходит из семьи Фиске".
— Так что же все-таки будем делать? — спросил Форд.
Фиске не успел ему ответить.