— Искренне поздравляю вас. Фейт только что сообщила мне новости.
— Вижу, — сквозь зубы процедил Нэш, не сводя с Фейт взгляда, полного ледяного презрения, после чего резко повернулся к Роберту: — Если вы уже закончили с поздравлениями, может быть, уделите мне пять минут? Я должен кое-что обсудить с вами.
Фейт смотрела из окна своей комнаты, как отъезжает автомобиль Роберта. После внезапного появления Нэша она быстро ушла, оставив мужчин в кабинете обсуждать свои дела.
Лицо ее пылало от гнева и обиды.
У Нэша нет никакого права смотреть на нее с таким убийственным презрением, почти с ненавистью. По реакции Роберта было видно, что он подумал, что перед ним одержимый дикой ревностью муж, но она знает, что это не так.
Сколько же ей еще ждать, прежде чем выяснится, беременна она или нет? Сколько дней у нее в запасе? Может ли она рассчитывать на небольшую передышку? Она знала, что существуют какие-то тесты, которые можно сделать в домашних условиях, но не рано ли еще для этого?
Фейт вздрогнула, когда дверь резко распахнулась и в комнату вошел Нэш.
— Значит, Ферндаун просил тебя использовать свое влияние на меня, да? — без предисловий перешел он к сути дела. — И не пытайся отрицать, Фейт. Я все слышал своими ушами.
— Как это похоже на тебя, Нэш! На основе предвзятого мнения ты делаешь поспешные выводы прямо на ходу, а там уж и приговор готов и подписан! Тебе никогда не приходило в голову, что ты иногда можешь кого-нибудь осудить без вины? — презрительно сказала Фейт, отвечая скорее на свой вопрос. — Роберт только хотел выяснить истинную ситуацию в отношении «Хэттона», чтобы оценить шансы фонда. Он не представлял... Он не знал...
— Чего же он не знал, Фейт? Не знал, на что способна ты и как далеко можешь зайти? Не имел понятия, насколько ты можешь быть предана делу? Не мне, естественно! А ведь я видел все отчеты твоих преподавателей, и все равно попался на удочку! И позволил тебе... — Он вздохнул и отвел от нее взгляд. — Сколько же раз ты была готова лечь со мной, перед тем как сказать, что тебе нужно?
— Как ты можешь разговаривать со мной в таком тоне? — Фейт душил гнев. — Я вовсе не...
— Что ты?.. — требовательно продолжал Нэш. — Ты пошла со мной в постель не из алчности и эгоизма, следуя своим корыстным целям? Но, если это не голый расчет с твоей стороны, тогда что это? — Неожиданная мягкость, прозвучавшая в его голосе, насторожила ее. — Тогда что побудило тебя?
Неуловимым движением он привел в действие сдерживаемую до сих пор силу и энергию мускулов своего тела, как огромный тигр, бросающийся на добычу. Фейт не удалось ускользнуть, он с легкостью поймал ее.
Не трогай меня, хотела она крикнуть, но слова застряли в горле. Она пыталась кулаками наносить ему удары в грудь, чтобы вырваться на свободу, но кулаки после нескольких беспомощных взмахов оказались прижатыми к ее телу.
Только ли овладевшая ею ярость лишила ее сил? Или причина в той власти, которую Нэш обрел над ее телом? У Фейт закружилась голова.
— Ты моя жена, Фейт, — приблизившийся рот алчно захватил ее губы. — Ты моя...
Да, она принадлежит ему — куплено и оплачено. Неожиданно в ней появилась жестокость, это удивило Фейт, но она уже не могла себя контролировать. Изо всех сил сопротивляясь и уклоняясь от его поцелуев, она укусила его за губу.
Но насилие порождает насилие. Так раздуваемое ветром пламя сметает все преграды на своем пути.
Нэш чертыхнулся, когда ее зубы сомкнулись на его губе. Фейт почувствовала вкус крови и поняла, как он разозлился, по жесткости его объятий. Резким движением, притянув Фейт к себе, он так крепко сжал ее, что она едва дышала, а потом его рот требовательно раскрылся над ее губами.
Едва сознавая, что делает, Фейт впилась ногтями в предплечье Нэша. Извиваясь змеей в его руках, она боролась, испытывая дикую ярость и ненависть к нему. В глубине ее существа нарастало возбуждение, в ней проснулся опасный первобытный инстинкт. Ей казалось, что она может превратиться в женщину-волка от переполнявших ее противоречивых желаний. Она задыхалась от страсти, чувствуя горячее тело мужчины, который хотел обладать ею, и в то же время ощущала злость и враждебность к нему.
В Нэше она видела отражение тех же эмоций. Враждебность, скрещенная с желанием, в результате дала гремучую взрывоопасную смесь — стремление каждого из них доказать, кто сильнее в эмоциональном отношении.
В этой схватке не могло быть ни победителей, ни побежденных. Вырываясь, Фейт понимала, что если ей суждено победить и он отпустит ее, то глубоко внутри нее останется горечь неудовлетворенного желания, которое только Нэш мог утолить.
Отталкивая Нэша, она сильно запрокинула голову, ее тело изогнулось в его руках, она с трудом сдерживала переполняющие ее эмоции.
Глядя на нее сверху вниз, Нэш чувствовал, как по-звериному упруго вздуваются его мускулы, как бы готовя тело к прыжку перед убийством жертвы. Он видел пульсирующую на ее шее голубую жилку, и желание прикоснуться к ней губами, взять эту женщину, овладеть ею было настолько неистовым, что он, казалось, слышал его призыв, сливающийся с шумом крови в ушах.
Почему он должен прислушиваться к голосу совести или к мольбам о милосердии? Разве Фейт своим поступком не поставила себя в такое положение, когда она этого не заслуживает? Он мог бы взять ее прямо здесь и обладать ею, наполнив ее тело теплом своего влечения, а затем, раскалив до белого каления, доставить их обоих туда, где вкушают райское блаженство. Но что будет потом, после?.. Как он собирается жить с сознанием того, что позволил себе перейти эту черту?
Он резко отпустил ее.
Фейт покачнулась, но удержалась на ногах. Поняв, что Нэш отодвинулся, она удивленно раскрыла глаза. Когда кроваво-красный туман, застилавший глаза в минуты гнева, рассеялся, сменившись тошнотворным чувством отвращения к себе, Нэш признал, что все время, пока боролся с собой, частью своего существа, он понимал, что истинной причиной служит стремление удержать Фейт любой ценой. Его месть может превратиться в навязчивую идею, ибо он считал своим долгом перед Филипом следить, чтобы она никогда не забывала того, что совершила.
Резко повернувшись, Нэш направился к двери.
Фейт молча смотрела, как он уходит.
На этот раз они слишком близко подошли к краю пропасти, их отделял лишь волосок. Она содрогнулась, осознав, что могло случиться. А вдруг то, что лишь случайно не произошло между ними, повторится. Ей не следует здесь оставаться. Даже, если... Она дотронулась рукой до живота, как будто молча просила прощения у ребенка, которого могла носить, за то, что хочет лишить его отца.
Вернувшись в Лондон, она обязательно встретится с Робертом и все расскажет ему о своем прошлом. Потом начнет подыскивать себе новую работу — лучше за границей, где попробует начать все сначала, где не будет Нэша, чтобы мучить ее и издеваться над ней. Но ей никогда не удастся убежать от собственных мыслей и от своей любви к нему.
Как она может его любить, несмотря ни на что, Фейт не понимала, но твердо знала: она любит Нэша.
Фейт внимательно осмотрела комнату.
Кажется, все сложено, к тому же упаковывать было особенно нечего. Свадебный наряд и все аксессуары к нему она осторожно уложила на место в коробки и оставила Нэшу, чтобы он распорядился ими, как найдет нужным.
Если бы что-либо из свадебного облачения попалось ему на глаза вчера, он наверняка бы все сжег на костре вместе с ее изображением,
Настроение у него, во всяком случае, было соответствующее. Готовую работу она сложила в портфель, чтобы передать Роберту.
Сняв обручальное кольцо, Фейт положила его в коробочку, где хранила сережки.
Нэш рано уехал из дому, она не имела представления куда, но была довольна, что его нет. По крайней мере, она сможет оставить этот особняк, сохраняя хотя бы видимость собственного достоинства, без плача и мольбы, обращенной к нему, как было десять лет назад.
Нахмурившись, Фейт закрыла коробочку с ювелирными украшениями. Она все еще не нашла кольцо с солитером. Возможно, экономка наткнулась на него, когда наводила порядок. Фейт медленно пошла к лестнице.
Нэш мрачно разглядывал здание. Безлюдное и заброшенное, оно считалось ярмом на шее владевшего им муниципального совета. Окна были разбиты, а парк зарос сорняками и одичал. Это место всегда выглядело до убогости унылым, безличным и отталкивающим. Он вдруг почувствовал отчаяние Фейт, вынужденной тут жить. Детский дом! На дом это походило меньше всего.
Он сам не понимал, почему вдруг приехал сюда, какой ответ надеялся здесь отыскать. Как он может любить женщину и презирать себя за эту любовь? У могилы Филипа он говорил крестному, что она была еще очень молода, что ее ввели в заблуждение и у нее были неверные представления о жизни. Он просил у него прощения за то, что хочет отодвинуть прошлое в сторону, простить и начать жизнь сначала ради Фейт, ради себя и, возможно, ради их будущего ребенка.
Но после этого он услышал ее разговор с Ферндауном! И снова Фейт сама вынесла себе приговор.
Окинув холодным взглядом это место, такое же безрадостное, как и его настроение, Нэш повернулся и пошел к автомобилю.
— Миссис Дженсон, я хотела бы поговорить с вами... — От изумления Фейт застыла на месте, уставившись на женщину, стоящую рядом с экономкой.
— Чарлена, ты? Не может быть? — прошептала она.
— Тетя Эми говорила, что ты снова тут объявилась, — ухмыльнулась Чарлена. — Какая неожиданность для полиции, правда? Кто бы мог подумать после всего, что ты тут натворила? У некоторых наглости хоть отбавляй... Вот будет смеху, когда в городе узнают, что сюда прикатила убийца...
Фейт больше не могла терпеть.
— Но это ложь, — возмутилась она. — И тебе лучше, чем кому-либо, известно, что я не имела никакого отношения к тому, что здесь тогда произошло. Ведь это ты со своей бандой сюда вломилась. Вы все лгали обо мне, обвиняли меня, и я оказалась тоже замешанной в этом преступлении, хотя только пыталась защитить от вас Филипа.