Фир убивал быстро, лишний раз не задумываясь… там были и дети, и взрослые, и женщины, и мужчины.
Никто не мог теперь подойти к Фиру со спины и нанести удар. Он не жалел даже детей… если был уверен, что их подослали к нему с целью убить или отравить… Конечно, если его не трогали, то и он никого не трогал. Но если кто-то к нему пытался подобраться, он оказывался на прощальном костре быстрее, чем мог об этом подумать. Он убивал всех подряд, он больше никого к себе не подпускал, никого не оставляя за своей спиной, никому более не доверял, ни с кем не дружил, несколько десятков раз он попадал на остров. Нинея и Кени все еще пытались с ним поначалу поговорить, но вскоре смирились и просто оказывали помощь, не спрашивая ни о чем, и каждый раз смотря с грустью, как он уплывает обратно в мир.
Много раз его вызывал к себе король и давал свиток с заданием. Короли менялись, Фир всегда оставался неизмененным. Всегда выполнял задания и возвращался.
С каждым убийством он менялся, и менялась его аура. Неуловимо, но безвозвратно…
Хоть мне и больно было смотреть на все эти убийства, но к своему удивлению, я его понимала, и даже не осуждала, да дали бы мне такую возможность, сама бы разорвала голыми руками за то, что посмели обидеть моего эльфа…
Я, наконец, поняла, кто такой Белый Тигр и, главное, почему его так прозвали. Волосы Фира по-прежнему были с прядками синего, он просто это скрывал, но стоило ему выйти из себя, все возвращалось, а глаза становились как тогда на пляже…
Мелькание воспоминаний вновь остановилось, мы опять были в столице, даже недалеко от Академии. Мужчина и женщина крались в темноте, они были в плащах и скрывали лица за капюшонами… вскоре я поняла, что они идут к дому Фира. На руках у женщины спал ребенок, укутанный в плащ, а мужчина, то и дело осматривался вокруг, не пряча все это время два тонких и довольно легких на вид меча. Он все время прислушивался, то и дело, останавливая женщину. Они очень медленно, но уверенно продвигались к дому Фира. Подойдя к калитке, мужчина постучал, женщина встала справа от мужчины, все сильнее прижимая к себе ребенка.
Фир вышел на порог калитки, но, не делая последнего шага за порог. К нему никто не войдет. Он за годы там такого наворотил, что и сам не в силах будет пробить, если понадобится, вот и не выходит.
Как только Фир показался на пороге, мужчина снял капюшон, и я уставилась в глаза того самого эльфа, что когда-то помог Фиру… он почти не изменился, остался тем же, волосок к волоску, презрительно кривит губы в улыбке, зная, что Фиру некуда деться, и действительно, у Фира на руке засветился рисунок клятвы…
Фир посторонился, пропуская гостей в дом, но я прекрасно видела, как он скривился, закрывая за ними двери дома.
А дальше пошел разговор. Фир со своим старым знакомым, начали о чем-то спорить. После того как эльф ему что-то сказал, Фир начал смеяться в голос, долго смеялся, но, посмотрев на мужчину, вдруг стал серьезней и что-то переспросил, а тот только отрицательно мотнул головой и показал засветившийся рисунок на их руках. Фир сжал кулаки и в бессильной злобе взглянул на парочку, устроившуюся на диване, потом разговор пошел по новой. Фир, видимо, от чего-то пытался отговорить эльфа, но тот ни в какую не сдавался.
Фир вскоре согласно кивнул, а потом просто отошел в сторону и со всей силы ударил кулаком в стену дома. Эльф устало улыбнулся и что-то сказал Фиру, тот только отрицательно мотнул головой.
Женщина, еще в самом начале разговора устало опустилась на диван, она так и не сняла капюшон, только слегка нагнулась, прижавшись крепче к ребенку.
Потом эльф подошел к женщине и дотронулся до ее плеча, и что-то сказал, она вздрогнула, просыпаясь. Мужчина откинул с ее лица капюшон и присел рядом с ней на пол, опускаясь на уровень лица ребенка. Аккуратно снял капюшон плаща и подул на реснички.
– Кьяруська, просыпайся, – я, от неожиданности и своей догадки, чуть не упала. Это мои родители. Этот эльф, когда-то помогший Фиру – мой отец, а женщина со старыми мудрыми глазами – моя мать. Но почему же я их слышу, ведь раньше не слышала никого, а тут все слышу, и как нежно будит меня отец, и как что-то совсем тихо мне на ушко говорит мать.
– Ну, вставай, непоседа, я тебя хочу с кем-то познакомить.
Фраза возымела небывалое действие, ребенок, то есть я, сразу же распахнул глаза, в которых не было и следа сна. Родители только улыбнулись.
– С кхем? – коверкая слово, спросила я.
Эльф подозвал совершенно недовольного Фира к себе.
– Познакомься – это мой старый друг Фирантеринель.
– Ти тозе эльф?
– Да, – сквозь зубы ответил Фир.
– А мой папа тозе.
Потом я стала его рассматривать и, заметив кровь на его руке, вдруг вскочила и бросилась к нему. Взяла его за руку и подула, припевая:
– Не болить, не болить, не болить. Ведь, прявда, так не болить, Фи…Филанта…Фи… – я видимо тогда совсем запуталась, и посмотрела на отца, тот только улыбнувшись, тихо подсказал «Фирантеринель», я попыталась повторить: – Фи… Фи… л… ведь, прявдя, так неболить боше, Фил?
Фир с большими удивленными глазами смотрел на меня, мои родители побелели.
– Кьяруська, постарайся правильно произносить имя дяди, а то ему не нравится, когда его так называют, да и ты же знаешь, что так может называть его, только его же семья. Извинись перед дядей.
– Холосо, мамси, я посталаюсь, извини, дядя Фи… Фи-и-ила-а-антанель, – Фир, скрипнув зубами, закрыл глаза. Ой, как он злится… у меня талант, в таком возрасте так вывести этого невозмутимого эльфа. Интересно, почему это я слышу разговор? Но подумать мне об этом никто толком не дал – разговор продолжился.
– Тебе нравится Фирантеринель, малышка?
– Дя, папси, только ему навелно очень бобо он аж зубами скипит, а вдуг випядут, ты ему полечи ваву, как мне тада. Холошо?
Эльф, только устало усмехнувшись, подошел к Фиру и смотря ему в глаза, провел свей рукой над его, так неосмотрительно попавшей в мои загребущие лапки рукой.
Ой-ой-ой, и Фир стерпел, он же никому не доверяет себя лечить.
– Ну как, Кьяруська, смотри, принимаешь работу?
Я внимательно осмотрела все костяшки пальцев эльфа и даже потыкала пальчиком.
– Ага, подходить, папси, пасиб, – потом посмотрела на Фира и дернула за его руку. – Скажи пасибо папсе.
Я думала, Фир сейчас нас всех порвет на маленьких эльфят. Особенно меня, но вроде сдержался, только очень уж не по-доброму глянул на отца. А они с мамой улыбались и как-то с тоской смотрели на меня маленькую.
– Спасибо, – процедил он сквозь зубы.
– Ты хотела бы остаться и поиграть с Фирантеринелем?
– Дя, – радостно вскрикнула я.
– Ну, вот и хорошо, Кьяруська, ты у него поживешь чуть-чуть, пока мы с мамой уладим кое-какие дела. А потом мы за тобой приедем, и все вместе поедем отдыхать. Ты помнишь куда?
– Дя, – улыбнулась я. – На моле поедем. Плявда?
– Да, солнышко наше, – улыбнулась и присела ко мне мама. Это была женщина лет двадцати пяти. С длинными темными волосами, красиво заплетенными в косу и выразительными глазами. Такими же, как у меня золотыми глазами и очень грустной улыбкой. – Ты будешь слушаться, Кьяруська? Пообещай, что будешь слушаться дядю Фирантеринеля. Ну же, Кьярусь…
– Холошо, – неохотно протянула я, а мама погладила меня по головке и крепко-крепко обняла.
– Вот и молодец, моя девочка. Все будет хорошо, не бойся и не скучай, мы скоро приедем и заберем тебя.
– И дядю?
Фир передернулся, а отец закашлялся, пытаясь скрыть смех.
– И дядю, если захочет.
– Захочет-захочет, вот увидишь, а ты мне что-то пливезешь?
– А что, моя маленькая девочка, хочет? – улыбнулся отец.
– Хочу… хочу-у-у… – надула губки придумывая я, – хочу коску, лыжую, такую как мы седня видили. Холошо?
– Хорошо, я приеду, и мы все вместе пойдем за кошкой для тебя. Договорились?
– Дя, – радостно кивнула я.
– Только ты должна хорошо себя вести, Кьяра, я специально по приезду спрошу у Фирантеринеля.
– Ладно, папси, – сказала маленькая я.
– Ну что, мы пойдем уже, малышка моя. Только не плачь, я обещал же, что мы ненадолго, – они оба присели ко мне и по очереди сильно-при-сильно обняли меня. А потом встали и быстро ушли, не оглядываясь. Не успела я ничего сказать, а мы уже остались с Фиром вдвоем. Он хмуро рассматривал меня, а я, закусив нижнюю губку, осматривалась вокруг, все еще держась за его руку.
– Фи… Фита…
– Фирантеринель.
– Фи… Фи-и-и… Фи-и-и… Фи-и-ила… Фил, я кусать хочу и туалет тозе.
Фир с шумов выдохнул.
– Идем, я тебе покажу твою комнату, там есть и туалет.
Фир меня привел в ту самую комнату, что я занимала и перед Академией.
– Вот, туалет за той дверью. Приводи себя в порядок, я скоро подойду, и пойдем кушать.
Когда эльф вышел, девочка побежала в туалет, вышла она оттуда такая счастливая и довольная, но вот только в одном платьице, чулок и обуви на ней больше не было. Ребенок посреди комнаты осмотрелся и стал ладошками приглаживать платье, и торчащие косички.
– Пливожу себя в полядок, – шептала она.
Фир зашел через несколько минут и уставился на нее. Волосы у девочки еще больше растрепались, а платье, после ее действий, чище и аккуратней не стало. Наоборот, помялось дальше не куда, да и руки, и мордашка ребенка не стала чище.
– Ты что делаешь? – спросил ошарашенный эльф у ребенка, продолжающего гладить ручками платье.
– Пливожу полядок, – честно ответила маленькая я. Эльф замер, недоуменно уставившись на меня. Потом его, видимо, что-то умное осенило.
– Ты была в туалете?
– Дя.
– А умылась? И руки почему не помыла, косички не переплела, да и платье не мешало бы почистить.
– Я не умею, мне мама вседа помогаля, – почти плача ответила девочка.
– Хм-м-м… Дайка, – крикнул Фир, и в комнате появилась домовушка. – Помоги девочке привести себя в порядок, я подожду внизу в столовой.
Через десять минут маленькая я спустилась вниз, держась за руку домовушки. Мое платьице было чистым, а мордашка умытой, вот только я так и не была причесана.