До рассвета было еще далеко, но никто из людей Холфорда больше не уснул. Они выкопали саблями две ямы, чтобы предать мертвых земле, а потом остаток ночи сидели у костра и развлекали друг друга разговорами о том, как потратят несметные сокровища Золотого города. Чарли вспомнил свою семью, оставшуюся в Чарльз-Тауне. Как они там без него? Отец, наверное, опять сидит в своем кресле у окна без пенни в кармане, мать стирает белье, а брат прислуживает Беккету в таверне «Фальконер»? Но когда у него спросили, как он потратит свое золото, Чарли притворился спящим, да так убедительно, что через некоторое время заснул по-настоящему.
На следующий день пираты вступили под сень тропического леса с гораздо большей осторожностью, помня о том, что в любой момент из зарослей на них может обрушиться град стрел. Поначалу индейцев не было ни видно, ни слышно, однако через несколько часов Ловкач, который шел в авангарде отряда, вдруг страшно захрипел и упал на колени. Из его горла торчала длинная индейская стрела с темно-красным оперением. Пираты тотчас же начали стрелять по густым зарослям, и Холфорду с Рэнсомом не сразу удалось остановить беспорядочную пальбу. Больше ни одна стрела не вылетела из сельвы, однако невидимые хозяева острова Поющих скал дали понять незваным гостям, что им не следует расслабляться.
Когда солнце достигло зенита, Холфорд объявил привал и позвал Рэнсома, Джереми и Тобиаса на небольшой военный совет. В последний момент, немного поколебавшись, он пригласил на него и посвященного в тайну Дэвиса доктора Гиллса.
— В письме Гринсэйла, — сказал он своим помощникам, — говорится о двух возможных дорогах к Золотому городу. Мы сейчас как раз можем выбрать одну из них: вдоль реки или через лес, ориентируясь на те скалы. — Он махнул рукой, указывая на северо-восток. — Вторая дорога короче, но что делать с индейцами?
— Можем выставлять дозорных каждую ночь и палить во все, что двинется, — предложил Тобиас. — У нас хватит и пороха, и людей.
— Не надо о людях, — заметил Рэнсом. — Троих мы уже потеряли, а эти дикари — кто знает, сколько их там? Может, сотни или тысячи.
Холфорд с сомнением покачал головой.
— Будь их сотни, не говоря уже о тысячах, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Я думаю, мы имеем дело с маленьким отрядом в пять-шесть человек, посланным на охоту или ради чего-то еще. В открытом бою мы бы расправились с ними легко, однако тут, в лесу, у них преимущество. Они перестреляют нас как кроликов.
— А у реки? — спросил Тобиас. — Что изменится там?
— Там над нашими головами не будет ветвей, по которым эти краснокожие обезьяны передвигаются, — ответил Холфорд. — И мы вряд ли заплутаем, поскольку река должна вывести нас точно к городу, где бы он ни находился…
Гиллс, до сих пор хранивший молчание, проговорил своим гнусавым голосом:
— Если вас интересует мое мнение, капитан, то воздух у реки болезнетворный. Там безраздельно властвуют москиты. Неужели кому-то из здесь присутствующих хочется слечь со смертельной лихорадкой, не дойдя до Золотого города лишь самую малость, и все из-за укуса насекомого?
— В любом случае укус стрелы опаснее, — возразил Рэнсом.
Шутка никого не развеселила, а доктор стушевался и замолчал. Холфорд предложил решить вопрос голосованием, и тогда Рэнсом и Тобиас высказались за реку, а рыжий Джереми и Гиллс — за лес.
Голос Холфорда был решающим, и он не стал менять своего мнения.
— Река, джентльмены. Передайте всем, что мы поворачиваем на северо-запад.
Они разошлись, а Холфорд остался стоять, наблюдая за тем, как немного отдохнувшие пираты вновь собираются в путь. Он видел, что случившееся накануне ночью и утром хоть и встревожило моряков, но никого не отвратило от конечной цели их путешествия. «Золото, — подумал Холфорд. — Вот что способно сделать с людьми золото!» Пират шагнул вперед, и что-то хрустнуло под его сапогом.
Это был индейский амулет из перьев и раковин — розовых и черных. Безделушка, весьма похожая на те, которые разбрасывала по всей «Нимфе» ведьма, о которой Холфорд уже успел забыть…
«Значит, проклятая колдунья пришла сюда следом за нами, — подумал пират, холодея. — Предупреждение? Знамение? Может, стоит все-таки пойти короткой дорогой, через лес?..»
Он покачал головой и наступил на амулет каблуком, вдавив его глубоко в мягкую, податливую землю острова Поющих скал.
«Если хочешь, чтобы я сдался, — подумал Холфорд, — придумай что-нибудь поубедительнее, тварь».
Чарли шел, прорубая себе дорогу сквозь заросли, когда его окликнул Блейк. Догнал, какое-то время молча шел рядом, веткой отгоняя тучи назойливых насекомых, которых становилось все больше и больше по мере приближения к реке. Чарли ждал, пока его друг заговорит первым, и дождался.
— У реки, — произнес Блейк, — очень опасно.
— И что вы хотите этим сказать, дядюшка?
— То, что тебе следует быть поближе к отряду, глядеть в оба и уж точно ни в коем случае не убегать в сельву, преследуя какого-нибудь дикаря. В общем, тебе необходимо соблюдать осторожность.
Чарли помотал головой.
— Не могу этого обещать…
— Почему же?
— Потому что вчера ночью я просто не мог лежать и смотреть, как этот краснокожий режет наших людей. Я должен был его хотя бы спугнуть или убить.
— А если бы он убил тебя?
Чарли пожал плечами, словно такая мысль вовсе не приходила ему в голову — так оно на самом деле и было. Блейк сокрушенно вздохнул, и юноша вдруг обратил внимание на то, что друг не просто озабочен его безопасностью, а как будто собирается с духом, чтобы сказать нечто важное. Он огляделся и увидел, что позади остались только четверо пиратов, а большинство ушли далеко вперед и, судя по раздавшимся ликующим возгласам, выбрались из сельвы к реке.
— Чарли, — сказал Блейк, — слушай меня внимательно…
3
Холфорд никому не сказал о своей зловещей находке и первое время был начеку, ожидая какой-нибудь беды — нападения индейцев или чего-то посерьезнее. Но проходил час за часом, а вокруг были все те же заросли, хоть и враждебные, однако все же не столь опасные, как обитающие где-то в их глубине краснокожие.
Пиратом постепенно овладевала усталость. Он слишком давно не предпринимал долгосрочных вылазок вглубь континента и успел забыть о том, что иногда бой длится не несколько минут или даже часов, а день за днем, без перерыва. Поход к Золотому городу все больше казался Холфорду именно таким бесконечным сражением, и, будь он хоть немного слабее телом или духом, сейчас как раз настал подходящий момент, чтобы повернуть назад.
Но Ведьма, сама того не желая, пробудила в нем скрытые силы, и теперь капитан «Нимфы» точно знал одно: никто и ничто не сумеет остановить его, и даже если случится так, что к конечной цели путешествия дойдет только один человек, то этим человеком будет именно он, Фрэнсис Холфорд!
Когда отряд выбрался к широкой, медленной реке, идти стало немного легче: на узкой прибрежной полосе преобладала совсем другая растительность, сквозь которую уже не нужно было прорубать себе дорогу. Однако изменилось еще кое-что: теперь вокруг пиратов постоянно летали тучи мошкары, и Холфорд невольно вспомнил предупреждение Гиллса: «Неужели кому-то из здесь присутствующих хочется слечь со смертельной лихорадкой, не дойдя до Золотого города лишь самую малость?» «Если кто-то и сляжет, это буду не я», — подумал пират и принялся яростно отмахиваться от назойливых насекомых.
Внезапно впереди раздался громкий звериный рык, за которым последовали выстрелы и яростные вопли. Холфорд, успевший отстать от авангарда, бросил свой мешок с поклажей одному из пиратов и побежал вперед — туда, где слышались страшные звуки. Он подоспел как раз в тот момент, когда большая кошка — желтая, с темными круглыми пятнами — отшвырнула прочь свою первую жертву, у которой горло было разодрано до самого хребта, и бросилась на вторую — на Тобиаса. Великан выхватил нож и зарычал не менее свирепо, чем атаковавший его зверь. Сцепившись друг с другом, они покатились к воде. Тобиас одной рукой удерживал пасть горной кошки, а другой наносил удар за ударом, но в это время лапы с огромными когтями рвали его плоть.
Холфорд попытался прицелиться и не сумел: расстояние было совсем небольшим, однако человек и зверь двигались быстро, и он вполне мог попасть в первого, а не во второго.
— Стреляй же! — крикнул Рэнсом. — Стреляй!
Капитан уже почти решился, когда рычание зверя вдруг сделалось на тон ниже и сменилось предсмертным воплем. Лапы дернулись еще несколько раз и замерли. Тобиас, стряхнув с себя мертвую хищницу, прошел несколько шагов, пошатываясь, и упал на землю, выдохнув:
— Ненавижу кошек…
Блейк зашил раны Тобиаса — рваные глубокие борозды — и напоил его ромом, чтобы хоть как-то облегчить боль. Великан то приходил в себя, то терял сознание; он стонал и бредил, требуя убрать подальше хвостатых тварей, которых вокруг него были многие тысячи. И мнимый доктор, и его мнимый племянник понимали, что это лишь начало: на острове, где не было возможности даже уложить раненого на чистую постель, шанс выжить у великана был весьма небольшой.
Стоны раненого не мешали остальным спать — уставшие за день пираты сочувствовали товарищу, однако ночной отдых был для них важнее всего, поскольку даже половина пути еще не была пройдена и следовало беречь силы. В дозор Холфорд назначил Чарли, помогать которому вызвался Джереми. Блейк присоединился к ним добровольно. Через несколько часов их должны были сменить другие пираты.
Они сидели у костра, прислушиваясь к бессвязному бреду несчастного Тобиаса, и молчали. Когда вновь раздался протяжный звук, разбудивший Чарли прошлой ночью, юноша вскочил, встревоженно озираясь. Блейк с усмешкой велел ему успокоиться.
— Что это такое? — спросил Чарли. — Вы слышали?..
— Слышал, слышал. Ты забыл, где мы находимся? Это ведь остров Поющих скал. — Он обернулся и взмахнул рукой, указывая на горные пики, виднеющиеся над вершинами деревьев. — Вот они-то и поют, когда ветер дует с северо-запада.