— Какая ты без грима? — спросил он.
— А вы без маски?
— Когда ты вышла из машины, там, во дворе, меня будто током пронзило… Странно, что раньше я ничего подобного не испытывал. А ведь мы уже виделись…
В ее горле что-то сжалось, голос пропал.
— Вы… приходили на наш концерт? — хрипло спросила она.
— В ноябре, в клубе «Фаворит», и потом еще раз. Тогда мне ужасно захотелось устроить «зимние русалии». С вашим участием. Я предварительно созвонился с Калгановым, мы условились о цене… Он заломил такую сумму, что…
Борецкий, — а это был он, — осекся и замолчал.
— Уходите! — судорожно выдохнула девушка. — Я закричу!
— Я не сделаю тебе ничего плохого… — взмолился он. — Клянусь!
Ее глаза начали привыкать к темноте, различать кое-что — квадрат окна, мужскую фигуру рядом.
— Зачем вы пришли сюда?
— Это мой дом, — вырвалось у Борецкого. Он тут же пожалел о своих словах. — Прости, я сам не знаю, что говорю, что делаю. Ты…
Его рука легла на ее грудь, губы потянулись к ее лицу. У нее не осталось воли к сопротивлению, по телу прокатилась страстная дрожь…
— Вы смерти моей хотите…
Борецкого заводили такие спонтанные ласки в самых неподходящих местах, в неподходящее время.
— Да, хочу… — прерывисто шептал он, забираясь к ней под юбку. Длинный подол затруднял доступ к ее бедрам, к тому, что скрывалось под шелковым бельем. — Мы оба умрем… от наслаждения… и воскреснем… и снова умрем… Любовь — это смерть… Разве ты не знала?
Она вдруг вырвалась, резко оттолкнула его…
— Что они там делали? — шепотом спросил Вишняков у Астры.
— По-моему, выясняли отношения.
Волхв и графиня прятались за выступом со статуей, недовольные хорошей звукоизоляцией. Ни слова не донеслось до их ушей из малой гостиной.
— Девушка выскочила, как ошпаренная, — кивнула Астра. — Наш ватафин кинулся за ней — сначала из зала на второй этаж, потом обратно. Странные пробежки.
Вишняков со смешанным чувством изумления и ревности с трудом держал себя в руках. Ему хотелось немедленно выяснить у Борецкого, что происходит.
— Пойду, спрошу, в чем дело!
Астра взяла его за рукав.
— Ни в коем случае. Ты все испортишь. Надо наблюдать за ходом событий, а не вмешиваться в них.
— Я ей неинтересен… — пробормотал Вишняков.
Его все бесило: непонятное поведение Леи, скрытность приятеля, дурацкий балахон, в котором он вынужден ходить, маска на лице. Теперь, пожалуй, можно ее снять. Или еще рано? Он фактически признался девушке, кто он…
— Идем, — решительно сказала Астра. — Представление не закончено. Там что-то назревает.
Словно в подтверждение ее слов из зала раздались пронзительный свист сопилок, звон сковород, громкие выкрики парней-«грифонов», стук бубнов. Борецкий, все еще переживая сцену в темной гостиной, не заметил отсутствия двоих гостей. Из широких дверей, пританцовывая, вывалились в коридор ряженые. Арлекин и Коломбина в обнимку, девушки-«русалки», ватафин и его помощники, которые тащили соломенную бабу и чучело Ярилы. Последним вышел Матвей, неся глиняный сосуд.
Лея была среди них: погруженная в свои мысли, настороженная, она старалась казаться веселой и разудалой, как и было положено главной «русалке». На ее волосах появился пышный венок из еловых веток, увитый не цветами и лентами, как у всех остальных, а позолоченными дубовыми веточками с желудями.
— Священное дерево, — заметил Вишняков, и этим дал понять, что знает толк в символике.
Такими же веточками было расшито его собственное одеяние.
Они с Астрой не спускали глаз с Леи и Борецкого. Но те выполняли ритуальные действия, старательно изображая буйное веселье, как того требовал сценарий.
— Они собираются устроить костер! — догадался волхв. — И сжечь эту влюбленную пару из соломы!
В холле гости и ряженые натянули на себя верхнюю одежду — кому что досталось: куртки, полушубки, теплые безрукавки, вывернутые мехом наружу тулупы. Хозяин заранее позаботился, чтобы всем хватило.
Вишняков добыл из вороха вещей темный тулуп, Матвей — потертую овечью безрукавку для себя и облезлое манто для Астры. В тесноте и сутолоке было шумно, стояли возня и хохот. Коломбина заливалась смехом, показывая пальцем на свое отражение в зеркале.
Астра вдруг замерла.
— Смотри! — потянула она графа за руку.
Только сейчас она обратила внимание на шапку, которая прилагалась к костюму славянского кудесника, — того же черно-фиолетового цвета, цилиндрической формы, с вышитым впереди знаком: две молнии, заключенные в треугольник. До этого головной убор волхва лежал на вешалке среди прочих женских и мужских шапок. Теперь Вишняков надел его, чтобы выйти на улицу, — столбик термометра опустился до двадцати пяти градусов мороза.
— Шапка что надо! — одобрил Матвей. — Идем, подышим, у меня уже голова кругом от всей этой свистопляски!
Во дворе, справа от флигеля, помощники вождя русальцев готовили костер. На небольшой площадке, наскоро расчищенной от снега, складывали поленья — их носили из-под устроенного рядом навеса. Мела метель, ветер крепчал, и дрова тут же покрывались белым слоем снежной крупы.
— Подключайтесь, — показывая в улыбке зубы, предложил графу Арлекин. — Будет быстрее. А то Дед Трескун превратит нас в сосулек.
Все мужчины, кроме волхва, принялись за работу. Алина-Коломбина жалась к Астре, жужжала, какую омерзительную историю про елку и Деда Мороза со Снегурочкой рассказал ее муж.
— Это в самом деле кельтская традиция? — спрашивала она.
— Вполне вероятно.
— Кошмар! Да ихние друиды просто живодеры! — у нее стучали зубы от ужаса и холода. — Они никогда не разведут костер! Мы замерзнем! — без перехода воскликнула она, имея в виду ватафина с помощниками. — Давайте прыгать! Я ног не чувствую.
— Как же, попрыгаешь в такой юбке, — буркнула графиня.
— Можно пойти во флигель, погреться, — предложил Вишняков. — Вы как хотите, а я, пожалуй, пока посижу в тепле.
Но дверь во флигель оказалась закрытой, а ключа не было — парень-«грифон» в суматохе положил его куда-то и запамятовал. Волхв рассердился, он метал громы и молнии.
— Вернись в дом, если тебе невмоготу, — предложила Коломбина.
— Ты сама уже посинела. В такой мороз хорошо у камина греться, а не на улице костры жечь. — Его взгляд упал на колодец, засыпанный снегом. — Интересно, в колодце вода замерзает когда-нибудь?
— Конечно, нет, — ответила Коломбина.
— А я думаю, да.
— Проверим? — хихикнула она. — Здесь два колодца, заколдованный и обыкновенный. Когда Илья подыскивал себе землю, он много участков пересмотрел. Лет пять по области колесил, местных расспрашивал, агентов по недвижимости замучил. В Сатине ему понравилось, но сделка состоялась не сразу. Пришлось «подмазывать», связи задействовать. Получилось.
— Ты про колодцы говорила…
— Ах, да! Илья быт устраивает основательно, начал с воды — велел колодцы копать. С одним легко управились, а с другим помучились изрядно. То копальщик угорел, то колец не хватило, то еще что-то — в общем, назвали колодец «нечистым». Лозоходцы, которые водяную жилу определяли, рассказывали, будто бы на том же месте при бывших владельцах усадьбы тоже пытались колодец вырыть, да забросили. Почему — неизвестно. Люди разное болтают. Мол, под землей есть озеро, которое русалки облюбовали и не желают, чтобы их тревожили. По другим слухам, в колодце когда-то девушка утопилась, с тех пор она там время от времени появлялась и пугала людей, которые приходили по воду. Пока всех не отвадила! Деревенские верят, что лунными ночами у колодца танцуют русалки, и кто их увидит, тому несдобровать.
— Представляю, какой восторг вызвали эти разговоры у Ильи, — усмехнулся Вишняков. — Иметь у себя во дворе «русалкин колодец»! Он о таком и не мечтал.
— Вижу, ты успел неплохо изучить Борецкого, — кивнула Коломбина. — Он увлекающаяся личность. Услышал про старый колодец — трава не расти, надо там же выкопать. Сначала пытались прочистить, потом махнули рукой, рядом новый сделали. Илья ужасно гордится «русалкиным колодцем». Собственная достопримечательность! В английских замках фамильные призраки бродят, а в российских усадьбах — русалки и лешие. Местная экзотика!
— Наверное, этому увлечению Ильи мы и обязаны нынешними «зимними русалиями»?
— Ну да! — обрадовалась Бутылкина. — Он всех деревенских бабок в округе обошел, выспрашивал про древние обряды, кто что помнит. В костромской музей специально ходил, в Новгород ездил. Его энтузиазму можно позавидовать! Он и «Русалок» этих сюда притащил, из-за их «фольклорной программы». Чтобы украсили праздник.
Астра вопросов не задавала, но не пропускала ни слова из диалога Вишнякова и Алины-Коломбины. Колодец… Интересно!
Вышитый золотом символ на шапке волхва не давал ей покоя. Две молнии — они напоминали ей руны, которые использовали для своих знаков отличия офицеры СС. Само собой пришло на ум предыдущее расследование, когда они с Матвеем искали в новгородских болотах Кинжал Зигфрида. Ясно, что это подсказка!
Главный бог славян — Перун, громовержец. Тот же корень, от руны. Пронзающий небо молниями.
«Что я должна понять? — размышляла она. — Лорелея… Рейн… Германия. Кольцо «мертвая голова», оставшееся у меня на память. Оно принадлежало барону фон Штейну, одному из последних владельцев Кинжала… Охота за тайнами зачастую приводила к гибели».
С тех пор как мужчины принялись сооружать костер, ее не покидало ощущение, что за ними всеми кто-то наблюдает. Из непроглядного мрака в парке, где бесновалась вьюга, из-за угла дома или из темных окон флигеля…
Глава 24
Борецкий приказал погасить электрический свет, и в наступившей полной темноте помощники-«грифоны» затеяли огненное шоу. Они размахивали горящими факелами, выписывая в воздухе магические знаки. Пылающие иероглифы жили всего мгновение, но оказывали на зрителей почти гипнотическое воздействие. Все онемели, замерли, не в силах отвести глаз от багровых начертаний…