— Послушайте, господин… Мотояма. Господин Такэути. Мне не нужно сверять номер, тем более, что паспорт давно утерян. Я не могу взять не принадлежащую мне вещь. Пожалуйста, не просите меня об этом, я все равно не возьму эти часы.
Сказать, что японцы были озадачены, значило бы не сказать ничего. Но Акира не стал «терять лицо», как Остап Бендер, пытавшийся вручить гражданину Корейко украденные у того деньги. Он молча снял со стола часы и убрал их в тумбочку. Затем повернулся к нам, поклонился, явно ожидая, что мы очистим помещение.
Я, признаться, не знал, что и подумать. Неужели японцы пошли на такой дешевый трюк, не понимая той простой истины, что владелец всегда опознает свою вещь, особенно если владелец — женщина, а вещь — не столько прибор, показывающий время, сколько украшение? Или, выходит, Мотояма предлагал Тане взять именно ее часы?
Об этом я и спросил Таню сразу же, едва мы вышли на улицу. Она фыркнула:
— Послушай, ну ты точно ненормальный. Конечно же, это мои часы. Неужели я бы их не узнала?..
— Но почему ты так сделала?
— Знаешь, Андрей, когда ты мне говорил, что побаиваешься, я не очень-то верила, что тут дело нечисто. Уж очень все экзотично и как-то театрально: японцы, старинные талисманы… Но теперь я увидела этих людей воочию и понимаю: лучше держаться подальше. Ты очень зря сделал, что засветил свою трубку, ну и черт с ней. Главное — ты у них не остался в долгу.
— Может, ты и права… Но ведь они могли бы найти и все остальное… И часы теперь накрылись.
— Часы… Знаешь, как мне жалко эти часы? Но я устала жить в ожидании неприятностей. Неприятностей для тебя, в первую очередь. Надеюсь, Маскаев, ты оценил мою жертву?.. Так вот, твой завтрашний день начнется с того, что ты положишь Игорю заявление по собственному.
Я так и остолбенел.
— Это невозможно.
— Это возможно. И необходимо. И ты это сделаешь.
— Но работа! Где я буду работать? Где сейчас деньги платят? Или опять в Китай, с нуля?
— Устраивайся к нам в контору — шеф сказал, что ему зам по административно-хозяйственной части нужен. С опытом работы в снабжении. Оклад неплохой, побольше даже, чем у меня, а я и то не жалуюсь.
Я промолчал, собираясь с мыслями. Таньку понять было можно. Но устраиваться в их контору при заводе, чтобы носиться как дураку по городу, экспедируя не принадлежащие тебе материальные ценности? И плюс к тому постоянно видеться с Танькой — не только дома, но еще и там, в рабочее время?.. Да мы же из-за беспрерывного общения взвоем друг от друга через месяц — проходили ведь уже!
— Это Акира на тебя произвел такое впечатление? — спросил я.
— Своим шутовским видом? Нет, эту хламиду он для тебя надел. Но мне ужасно не понравились его глаза. Это убийца, Андрей. Я просто уверена в этом.
Я захотел усмехнуться, но почему-то не получилось.
И все же в понедельник я не стал увольняться из «Токиды-С», а решил отложить сей печальный акт на неделю. Причина была в том, что Игорь пригласил нас с Таней, а еще Сашку Попова и бухгалтершу Маришку Филиппову с мужем к себе на третью годовщину свадьбы. Дата казалась не особенно знаменательной, отметить мы ее должны были, что называется, «в узком кругу» — без родственников и тех приятелей, с кем Сорокины перестали поддерживать постоянные отношения. Словом, на дачу в поселок близ совхоза «Морской», или как он там сейчас называется, должны были приехать только представители руководящего звена фирмы (японцы, разумеется, не в счет), по возможности, с супругами. Мне очень не хотелось омрачать близкий праздник моего шефа и компаньона своим уходом из фирмы, и мы с Танькой после недолгих споров решили, что я уволюсь из фирмы после нашего возвращения в город.
Неделя прошла спокойно. Лишь однажды нас вызвал следователь, некий Константин Власьев, к которому перешло дело об ограблении нашей квартиры, но к показаниям, что мы дали в свое время Виноградникову, ни я, ни Таня ничего не добавили. Звонил мне и Панайотов, интересовался, нет ли чего нового. Я сказал, что нет.
Уехали восвояси Токида и Кидзуми; до Владивостока с ними отправился Сэйго, чтобы помочь соотечественникам, не знающим русского языка и плохо знакомым с русскими обычаями. Но Мотояма, как сказал мне Такэути в приватной беседе перед своим отъездом, почему-то отложил возвращение домой. Впрочем, приглашения в гостиницу от Акиры я больше не получал, не посещал он и офис, а поскольку в конторе у нас теперь должен был торчать японец, очень неплохо знающий русский язык, то и Лена оставалась не при делах; в офисе «Токиды-С» делать ей теперь было нечего. Да это, наверное, и к лучшему: после того, как я проигнорировал ее пламенный призыв, она, зайдя к нам на работу в понедельник, вообще не обратила на меня внимания. Ну что ж, твое дело…
Документ, извлеченный из трубки, я не торопился никому показывать, да и Таню попросил не распространяться (она, разумеется, только фыркнула). И когда в четверг приглашенный из сервисного центра мастер наконец-то наладил копировальный аппарат в нашем офисе, я потащил документ на работу, чтобы снять с него ксерокопию.
Ксерокс (вернее, если быть точным, копировальный аппарат фирмы «Кэнон»), что стоял в кабинете генерального, был одним из самых простых и дешевых, а следовательно, капризным. Он часто жевал бумагу и порой почему-то жадничал насчет тонера — копии то и дело без видимых причин получались бледными. Я спросил разрешения снять несколько копий, и Сорокин буркнул: «Валяй».
На этот раз мне повезло: я с первого же захода сделал пару приемлемых отпечатков. Правда, третий, и без того, как я заметил, пропечатанный не более чем наполовину, заело в недрах коварного агрегата. Я собрался его выковырять, но меня по какому-то срочному делу отвлекла бухгалтерша, а потом позвонил из цеха Попов, у которого возникли проблемы. Цех располагался не слишком близко от офиса, я съездил туда на тачке Игоря, а когда вернулся, генеральный уже наладил «кэнон» и вовсю штамповал какие-то бланки — в кабинете жутко воняло озоном.
Я получил устный выговор за то, что чуть было снова не загубил нежную технику, размножая бумаги, не относящиеся непосредственно к работе. В оправдание я мог сказать только то, что господин Сорокин еще не удосужился установить копировальные аппараты непосредственно в квартирах сотрудников фирмы. Игорь беззлобно ворчал, а я чувствовал себя не очень уютно, поскольку работать мне с ним в ближайшем времени уже не придется.
Я не хотел держать документ дома, поэтому отдал оригинал Таньке, чтобы она спрятала его у себя на работе, а копии, коль скоро в понедельник придет время увольняться, унес домой.
Если честно, мне иногда начинало казаться, что вся эта моя возня вокруг документа не стоит нервов. Тем более, что Мотояма больше мне не звонил и не требовал, чтобы я немедленно отправлялся на поиски содержимого омамори, принадлежавшего неведомым мне самураям из рода Дзётиинов.
Суббота выдалась солнечной, даже для июня день казался жарковатым. Ясная, теплая погода стояла всю неделю, вода в Оби наконец-то нагрелась до приемлемой температуры, и теперь, переезжая реку по Октябрьскому мосту, можно было видеть, что с каждым днем все больше пляжников вылезает на песчаный берег для принятия водно-солнечных процедур. Значит, в воскресенье днем можно будет устроить продолжение пикника на пляже.
Мы с Сашей Поповым помогли Игорю затариться, хотя сейчас этот процесс происходил куда быстрее и проще, нежели в прежние годы — достаточно оказалось объехать на Сорокинской «тойоте» пару магазинов, чтобы набить багажник пивом, водкой и всяческими закусками… Приятнее, проще и… Скучнее.
Впрочем, Игорь не хотел гнать на дачу машину. Их поселок на левом берегу Обского моря находится не так уж близко от города. К тому же отвратительная дорога, по которой гнать «карину», да еще с пятью взрослыми людьми — только гробить подвеску и кузов… Да, именно с пятью. У Маришки заболел ребенок, а посему чета Филипповых извинилась перед нами, что вот, выдалась такая незадача.
Словом, план относительно транспорта не изменился. Мы договорились встретиться на площади Маркса около половины четвертого с закупленными продуктами и сесть на автобус.
Мы с Таней подошли к остановке, когда Игорь и Ирина уже стояли там; возможно, мы прибыли бы и пораньше, но пришлось долго договариваться с соседями (в частности, со Змеей Особо Ядовитой), дабы те присматривали за нашей хатой и, в случае чего, немедленно звонили прямо в райотдел.
— Санек что-то задерживается, — заметил Игорь.
— Наверное, от своих игрушек оторваться не может… — скривив губы, произнесла Ира. Почему-то женщины часто относят увлечение компьютерами к тому же реестру мужских смертных грехов, куда включены алкоголизм, занятия опасными видами спорта, порнография и прочие хобби.
— Вон он, — сказала Таня. — И не один, с подругой какой-то…
Я пригляделся, и мне вдруг показалось, что я проглотил крупную глыбу льда: холодную, колючую и тяжелую. Сашка действительно шел с подругой. И с какой! Рядом с ним, потряхивая тяжелой гривой черных волос и сверкая голыми ногами, шагала Лена Кирюшина, облаченная в высоко обрезанные шорты и блузку-псевдоматроску. Вот это номер! Интересно, почему этот кретин даже не предупредил о том, что возьмет Лену с собой?..
Парочка подошла, мы поздоровались. Таня и Ира не были лично знакомы с нашей переводчицей, хотя и слышали краем уха о ней, поэтому пришлось выдержать небольшую церемонию.
У меня была слабая надежда, что Ленка притащилась лишь для того, чтобы проводить новоявленного приятеля. Но это, конечно, оказалось не так.
— Игорь, ты же не будешь против, если мы поедем к тебе вдвоем? — заговорщицки подмигнув, спросил Саша.
— Пожалуйста, места для всех хватит, — ответил Сорокин. И взглянул на меня. — Девушки, нам с Саней быстро поговорить надо…
Тут и я подмигнул Игорю.
— Да, Андрей, тоже подойди на секундочку. Время есть еще.
— Мужские секреты, — услышал я Ленкину реплику. Черт возьми, с какой целью она навязалась к нам?