– Что вы имеете в виду?
– Павел, как я уже сказала, был человеком крайне неконфликтным. Он был мягким и уступчивым, и самое страшное, что грозило Марине, это увольнение. Причем без каких-либо карающих мер. Самое страшное, на что мог пойти Павел, это отказать ей в рекомендациях, – с едва заметной улыбкой пояснила Анна Алексеевна. – И я думаю, она это прекрасно знала.
– Допустим, ну а жена?
– Это, конечно, другое. Но все же, как мне кажется, развод не такая трагедия для молодой образованной женщины, к тому же не любящей своего мужа, чтобы пойти на убийство. Я, разумеется, не знаю условий развода, но не удивлюсь, если Павел назначил Эме приличное содержание или единовременную сумму.
– Даже после доказанного факта адюльтера?
– Даже после него. Если, конечно, юристы не отговорили его от подобного шага. Главным для Павла было творчество, и я полагаю, он был согласен потратиться, лишь бы избежать длительных переговоров.
– А кто же тогда убил вашего мужа? – стараясь сдержать раздражение, спросил Александр Юрьевич. Эта приятная интеллигентная женщина с подтянутой фигурой и мягкими выражением глаз только что попыталась отнять у него двоих подозреваемых.
– Не знаю, – покачала она головой. – Я много думала об этом, но у меня нет никаких подозрений. В начале карьеры у Павла были недоброжелатели, завистники, как у каждого талантливого человека, стремительно идущего вверх. Но это время давно прошло, он признанный мастер, его авторитет в музыкальном мире непререкаем, у него не было соперников, были коллеги, ученики, поклонники.
– А как же Михаил Баскин? Вы слышали о нем?
– Ну, конечно, ведь мы тогда еще были женаты, – слабо улыбнулась Анна Алексеевна. – Павел был ужасно расстроен этим скандалом, даже подавлен, если бы не музыка, не знаю, как бы мы справились с такой напастью. Михаил Баскин страшный, бессовестный и очень агрессивный человек. Он нападал на Павла при встречах, в прессе, по телевидению, не стеснялся в словах и выражениях и лгал, лгал, лгал. Я неоднократно предлагала Павлу нанять юристов и засудить этого мерзавца за клевету. Но Павел каждый раз отказывался. И это при том, что даже нам с Даней приходилось несладко, на меня косо смотрели коллеги, а Даньку травили в школе. И тем не менее Павел остался верен себе, – с едва сдерживаемой гордостью проговорила Анна Алексеевна. – Он не дал втянуть себя в грязный скандал и не словами, а делом доказал, что он талантливый, даже гениальный музыкант. Про Баскина и тот безобразный скандал все давно забыли, Баскин остался в дураках, а Павел получил заслуженное признание.
– А вам известно, что Баскин недавно предпринял еще одну попытку получить с вашего бывшего мужа компенсацию за украденную музыку и даже выступал по телевидению?
– Нет. Да, признаться, мне это и неинтересно. Теперь Павел для него недосягаем, а мне, как бывшей жене, это и вовсе безразлично, – пожала плечами Анна Алексеевна.
– Вам – да. Но так ли это безразлично самому Баскину, вы как полагаете?
– Мог ли Баскин убить Павла? – сообразила, куда клонит капитан, Анна Алексеевна. – Не знаю. Я не была лично знакома с этим человеком, а Павел всегда высказывался о нем сдержанно.
– Ясно, – разочарованно проговорил капитан. – Ну что же, больше вы ничего не желаете мне сообщить?
– Нет.
– Если вдруг всплывут какие-то факты, странности, что-то вас насторожит, непременно звоните, вот мой номер.
– Александр Юрьевич, можно?
– Давай, – кивнул Никите Локтеву капитан.
– Мы тут с ребятами поработали и вот что нарыли, – стараясь скрыть самодовольство, сообщил лейтенант. Потом достал флешку и вставил ее в ноутбук. – Это запись с камер слежения из дома Ившина. Целые сутки возились, пока отсортировали жильцов дома от гостей, и то спасибо мужику одному, такой глазастый. На пенсии уже, а раньше работал в отделе кадров крупного секретного завода, со всеми вытекающими странностями, – усмехнулся Никита. – Но суть не в этом. Мы отсортировали жильцов дома, потом составили список приходящей прислуги, выделили в отдельную графу сотрудников службы доставки, побывавших в этот день в подъезде, и наконец гостей. Затем я пробежался по квартирам с распечаткой списка гостей и сотрудников доставки и опросил всех жильцов подъезда. Слава тебе господи, в доме всего семь этажей, – вытер воображаемый пот со лба Никита. – В общем, судя по всему, вот эта вот гражданка приходила именно к убитому. – И он протянул капитану черно-белый, не очень качественный снимок пожилой женщины в плаще. Лица женщины видно не было, но ее одежда и походка наводили на мысль о возрасте.
– Так. И кто это такая?
– Александр Юрьевич, ну откуда я знаю? Я сегодня целый день убил на то, чтобы выявить ее среди кучи народа. Никто из соседей ее не признал, вывод: она приходила к Ившину. Вот тут у меня еще ее снимки, но этот самый четкий, – обиженно проговорил Никита.
– Ладно. Молодец. Завтра предъявим всем родственникам и приближенным покойного, может, кто-то опознает. А сейчас по домам, – устало проговорил капитан, мечтая добраться до любимого дивана, наесться котлет с чесноком и пюре и завалиться перед телевизором. – Ах да, а что там с алиби Баскина?
– По утверждениям самого Баскина, он Ившина не видел. Проследить его передвижения в день убийства пока до конца не удалось. С утра он был в редакции, обсуждал какие-то статьи, сдавал материал, короче, что-то в этом роде. С работы ушел около двенадцати. По утверждению Баскиных, Михаил Аркадьевич по пути домой зашел в магазин, и после этого все время был дома, вплоть до следующего утра. Ни проверить, ни опровергнуть эту информацию мне пока не удалось. Работаю с соседями и коллегами, ищу свидетелей.
– Ну, что, Темка, как у тебя успехи? Выяснил, где яд добывали?
– Пока нет. Думаешь, легко иголку в стоге сена отыскать? – буркнул недовольно Артем, наворачивая столовскую солянку.
– Слушай, – оживился Никита, отводя брезгливый взгляд от тарелки приятеля, – бросай это дело, лучше мне помоги, зашиваюсь я, понимаешь?
– Чего это я должен за тебя пахать? – все так же мрачно спросил Артем.
– Да не на меня, а на общее дело. Какая разница, с какого конца мы дело раскрутим, капитану результат нужен, так мы его выдадим, а?
– Ну и чего ты хочешь? – с сомнением спросил Артем у приятеля. Никита был парень ушлый и оборотистый, ухо с ним надо было держать востро.
– Слушай, смотайся сегодня в концертный зал, пообщайся с народом. Надо выяснить, кто в день убийства лично общался с Павлом Ившиным, а еще лучше, заходил к нему в гримерную. Особенно важно выяснить, были в тот день у него Михаил Баскин и Виталий Наумкин. Про Баскина особенно важно выяснить. Сделаешь?
– Ладно, займусь для разнообразия.
– Сашенька, вы же всюду бываете, всех знаете, с такими огромными глазищами, как у вас, можно через стены видеть, – заливался соловьем Артем, многозначительно поглядывая на хорошенькую костюмершу.
Сашенька была очаровательная, невысокая, пухленькая, с губками бантиком и огромными голубыми глазами. Просто картинка. Тощих барышень Артем не любил. Торчащие в разные стороны кости не вызывали у него никакого восторга. То ли дело Сашенька, есть на что посмотреть и за что приобнять. Сашенька под его взглядами смущалась, заливалась румянцем, то и дело одергивала на себе тоненький свитерок и стреляла глазками.
– Ну так что, Сашенька. Помните этого типа? Высокий такой и дерганый, – подсовывая ей фотографию Баскина, настойчиво спрашивал Артем.
Сашенька хлопала глазами, кокетничала и соображала. Лейтенант ей нравился, а главное, она ему искренне нравилась, это было ясно видно, а такое случалось нечасто, поскольку Сашенька была толстой, а это для современной девушки большое горе, поскольку все парни помешаны на худышках с пухлыми губами и костлявыми коленками, а тут вдруг такая удача, молодой симпатичный парень, и она ему нравится. Ответить сразу на его вопрос – значит потерять потенциального жениха, если тянуть время и строить из себя дуру, то он потеряет терпение и найдет другой источник информации. Например, Аду Викторовну, уж та ему все выложит во всех подробностях и уложится за шестьдесят секунд. Дикция у нее превосходная, к тому же она терпеть не может, когда ее от дела отвлекают. По всему выходило, что лучше лейтенанту помочь, но вываливать не все сразу, а оставить что-нибудь про запас, чтобы договориться о встрече после работы. Прагматичная Сашенька разработала стратегию поведения и, еще раз одернув свитер, взяла в руки фотографию бородатого типа с неприятным выражением глаз.
– Ну хорошо, я попробую. Ой, а я и правда его видела. Он очень скандалил на проходной, причем несколько дней подряд. Требовал, чтобы его к Ившину пустили, городил какую-то ерунду про суд, про какую-то компенсацию. Но знаете, у нас иногда бывает, что психи популярных артистов преследуют, поэтому никого, разумеется, за турникет не пускают. А этого я потом видела в коридоре за кулисами, – припомнила Сашенька, и Артем одарил ее такой благодарной, восхищенной улыбкой, что Сашенька тут же забыла о своих коварных планах и вывалила ему все, что помнила. – Я еще удивилась, как это он смог внутрь попасть?
– И как же?
– Не знаю. Я же не охрана, – пожала плечами Сашенька. – И знаете, он очень уверенно шел по коридору, по-хозяйски так.
– Ясно. Когда это было?
– В середине дня. Я около часа выходила в магазин, мне надо было кое-что купить, и, когда возвращалась, как раз его увидела у служебного входа.
– Давайте, Сашенька, вспомним поточнее. Это очень важно.
– Ну, так. У меня был перерыв, я в час уже вышла из зала, магазин здесь недалеко, вернулась я примерно через полчаса, потому что еще успела в наше кафе зайти пообедать. Примерно в половине второго.
– А когда вы его видели в коридоре?
– Так. Я поработала в цехе, разобрала костюмы, у нас вечером спектакль шел, потом выяснилось, что у одного костюма сильно испорчен подол, – наморщив лоб, припоминала Сашенька. – И когда шла в мастерскую, встретила по дороге этого типа.