и стирать пыль со столов и скамеек, от чего его одежда пачкалась.
Вдруг Рохарио заметил, куда смотрит Элейна Грихальва, — белый кусок пергамента лежал на дальнем конце стола. Час назад его там не было.
— А вот и оно. — Она схватила письмо. — Еще раз прошу прощения. Сейчас я уйду.
— Нет! Я хотел сказать.., в этом нет никакой необходимости.
— Я работаю над портретом Эдоарда.
Она несчастлива. Эта мысль проскользнула в его сознание с дерзостью пятилетнего ребенка, ворвавшегося в помещение, куда ему запретили заходить. Она несчастлива! На несколько мгновений Рохарио потерял дар речи. А Элейна успела подойти к двери.
— Я могу вам почитать, — выпалил он и ужаснулся собственных слов.
Рохарио взял эту книгу потому, что его привлек выцветший и потрескавшийся кожаный переплет, но сверх ожиданий рассказ давно умершего историка о смертельной вражде между екклезией и семьей Грихальва его заинтересовал. Однако Элейна вряд ли захочет слушать историю своей семьи.
Она нервно теребила пергамент.
— Вы хорошо читаете.
Она пытается ублажить его, как это делали и окружающие, постоянно, всю его жизнь.
— Да, — с горечью ответил он, — у меня приятный голос. И вполне сносные художественные способности.
— Эйха, — кивнула Элейна. — Грандтио Кабрал обучал вас живописи…
Рохарио был уязвлен этим напоминанием.
— Не надо сердиться, — поспешила добавить она. Он отодвинулся от стола и стряхнул пыль со своего утреннего костюма.
— Кабрал Грихальва сделал все что мог, но сумел обнаружить во мне лишь “сносные способности”. Рохарио безуспешно силился улыбнуться. — Уж не знаю, кто был больше разочарован — он или я.
— Мне очень жаль.
— Не стоит. Вы хотели уйти… — Он сделал неопределенный жест рукой.
— Нет, пожалуйста, почитайте мне, а я буду рисовать. То, что я услышала, показалось мне любопытным.
Элейна прониклась жалостью к его “вполне сносным способностям” — она, имеющая истинный дар. Но, даже понимая это, Рохарио не смог отказать ей.
— Как хотите.
Когда Рохарио спускался вслед за девушкой по широкой лестнице, ведущей в герцогские апартаменты, ему вдруг захотелось оказаться в другом теле и в другой жизни. Рохарио ужасно надоело быть “бесполезным щеголем”, но молодой дворянин знатного происхождения не может иметь профессию, на что ему не раз указывала мать: “Матра дала нам вполне определенные обязанности — мы должны управлять, Рохарио, а они — работать и служить”.
Неожиданно Элейна тихонько вскрикнула и остановилась. Рохарио налетел на нее. Девушка на мгновение прижалась к нему, и сердце его отчаянно заколотилось…
Он знал, что такое женщины. Мать позаботилась о том, чтобы его образование было всесторонним.
"Ты не будешь гоняться по всему дворцу за хорошенькими служанками. Это недостойно до'Веррада, и я потратила немало сил, чтобы найти в Мейа-Суэрте девушек, которые будут прилично выглядеть и смогут эффективно исполнять свои обязанности. Я не допущу, чтобы ты испортил мне все дело. Существуют уважаемые заведения, где юношу посвящают в подобные тайны, — именно там ты и удовлетворишь свое любопытство”.
И он удовлетворил свое любопытство по полной программе.
Тут Рохарио заметил, что дверь в герцогские покои приоткрыта. Они с Элейной оставались незамеченными в углу, где лестница выходила в коридор. Из комнаты выскользнула Беатрис Грихальва в утреннем пеньюаре, наброшенном на изящную ночную рубашку. Обернулась к мужчине, стоявшему в дверном проеме.
Его лицо сияло. Она наклонилась вперед…
Чтобы поцеловать его! И вовсе не сестринским поцелуем!
— Эйха! — пробормотал Рохарио.
Элейна оттеснила его назад. Он споткнулся на ступеньках, а потом они долго стояли на лестнице тяжело дыша.
Рохарио не знал, что его потрясло больше: тот факт, что Элейна Грихальва прижалась к нему, совершенно того не замечая, или что Эдоард наконец получил любовницу из рода Грихальва.
— Что я наделала? — прошептала Элейна.
Потом закрыла лицо руками и стала медленно оседать.
Рохарио едва успел положить книгу и подхватить ее.
Это было изумительное ощущение — держать Элейну в своих объятиях. Он не раз обнимал женщин, но ничего подобного никогда не испытывал.
— Я вынудила ее сделать это, — шептала Элейна сквозь прижатые к лицу руки. — Глупышка! Но чего еще я могла ждать? — Она отпрянула от Рохарио. — Прошу меня простить, — смущенно пролепетала она.
Слезы побежали по ее лицу. Он поднял руку, чтобы стереть их, но Элейна быстро шагнула вперед, оставив Рохарио позади и словно позабыв о его существовании.
Он схватил книгу и поспешил за девушкой. Теперь в коридоре было пусто, а дверь в герцогские покои плотно закрыта. Может быть, им это всего лишь приснилось?
Элейна словно в трансе шла в гостиную, которую Эдоард отдал ей под ателиерро. Опустилась на стул перед мольбертом, посмотрела на незаконченную картину. Письмо брата, забытое, было по-прежнему зажато в правой руке.
Рохарио застыл у двери, не зная, как поступить. Ему не хотелось оставлять Элейну одну в столь плачевном состоянии. И в то же время их отношения пока не позволяли ему говорить ей слова утешения.
Сквозь залитые водой стекла в комнату доносился мерный шум дождя.
Элейна сунула письмо в папку с этюдами, а потом уставилась в картину: Эдоард — фигура наследника оставалась еще не законченной — держал в руке мушкет, его окружало четверо любимых борзых, фоном служила разрушенная стена, а на заднем плане виднелся сад.
Было так тихо, что Рохарио слышал доносившийся из столовой стук тарелок и звон серебра — слуги накрывали стол к завтраку. Он почувствовал аромат свежего хлеба.
Элейна вздохнула — она явно приняла какое-то решение.
Взглянув на палитру, выбрала светло-синюю краску в качестве фона и быстрыми, уверенными движениями нарисовала маленькую женскую фигурку в белом утреннем платье и скромной шляпке. Совершенно сознательно Элейна включила сестру в портрет Эдоарда.
Так всегда поступают иллюстраторы Грихальва — каждая, даже мельчайшая деталь имеет определенный смысл. Теперь юный Эдоард навсегда войдет в историю вместе со своей любовницей — конечно, то обстоятельство, что девушка на картине находилась в саду, тоже не было случайным. Ведь Беатрис не только обожала цветы, но и сама в некотором роде являлась чудесным цветком.
Глухая печаль овладела Рохарио. Он не мог определить ее причину; возможно, его расстроило, что Элейна так прагматично обошлась со своим горем — нарисовала правду, чтобы все ее узнали.
Сквозь дверь на противоположной от Элейны и ее мольберта стене Рохарио видел соседнюю комнату, в которой сейчас никого не было. Элейна все еще его не замечала. Он прошел у нее за спиной, осторожно минуя мебель, стараясь не привлекать к себе внимания, и выбрался в столовую; дверь за собой Рохарио закрывать не стал. Бросил книгу на стол, тяжело опустился в кресло и положил подбородок на переплетенные пальцы.
Почему Эдоард так унизил женщину, которую сам выбрал? Как она теперь вернется домой? Люди следуют определенным правилам поведения: любовница должна быть бесплодной — лучше всего для этой цели подходят вдовы. Никто не выбирает юную розу — Беатрис лет восемнадцать, ведь ее можно удачно выдать замуж, и она нарожает много детей.
Патро будет очень, очень недоволен.
Но когда Эдоарда беспокоил гнев отца!
— Эйха! Вот ты где, Элейнита. Как ты… Элейна перебила сестру:
— Как ты могла? Мама будет в ярости! Со своего места Рохарио не видел того, что происходило в комнате, но ему было все прекрасно слышно. Беатрис негромко рассмеялась.
— Я обещаю защищать тебя от ее гнева.
— Меня он не пугает! Матра Дольча! Ты, наверное, меня презираешь. Мне очень жаль, Беатрис. Прости меня. Если б я вела себя как положено, тебе бы не пришлось…
— Но я с самого начала намеревалась это сделать.
— Что ты намеревалась?
Рохарио отчаянно хотелось заглянуть в комнату, но он не осмеливался. О чем говорит Беатрис Грихальва — невинная девушка? Он не понимал, что она намеревалась сделать с самого начала.
— Я наблюдала за тем, как ты с ними сражалась, Элейнита. Что это тебе дало? Эйха! Ты получила нечто худшее, чем просто замок на дверях. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить, какая перемена произошла в тебе после того, как ты сказала матери, что никогда не выйдешь за Фелиппо.., а потом ты смиренно стояла рядом с ним во время церемонии бракосочетания. Клянусь, со мной такое никогда не произойдет.
— Но я думала…
— .что я буду племенной кобылой для рода Грихальва?
— Ты не протестовала во время конфирматтио. Я ненавидела эту процедуру!
Беатрис снова засмеялась, но в ее смехе не было ни злости, ни самолюбования.
— Тебе пришлось иметь дело с Франсиссо, Хонио и другими чирос. Ничего удивительного, что они вызвали у тебя отвращение. Мне повезло больше. — Беатрис умолкла, и Рохарио представил себе, как она покраснела. — Я получила удовольствие — почему бы и нет? Они были молодые, чистые, полны энтузиазма и достаточно симпатичны. Зачем бессмысленно сопротивляться?
— У меня были серьезные основания для протестов!
— Не сомневаюсь. Ничего другого от тебя не дождешься. Но сама я все воспринимаю иначе.
— Я начинаю думать, что совсем тебя не знаю.
— Мне очень жаль, но ты такая несдержанная, что в минуты гнева могла выдать все мои секреты.
— Матра эй Фильхо, Беллита! Может быть, теперь ты поделишься своими замыслами! Я думала, ты поехала со мной только потому, что пожалела свою сестру, но сейчас,.. — Ее голос задрожал. — Я думала, ты пойдешь по пути, который выбрали для тебя мать, отец и Гиаберто.
— Неужели ты считаешь, будто я не хотела, так же как и ты, покинуть Палассо? Будто мне нравится, что Вьехос Фратос управляют всеми нами? Я мечтала посещать концерты и балы, одеваться по последней моде, получать от жизни удовольствие. Меня совсем не привлекала перспектива стать женой Франсиссо Грихальвы и рожать одного ребенка за другим, чтобы каждого из них самым тщательным образом изучали, а потом уносили от меня в приют, пока я, как и положено достойной жене, буду сидеть на скамье у фонтана, представляя себе время, когда смогу командовать Вьехос Фратос че