— Ах да, у него же нога… Но нас будут искать и…
Стюардесса помолчала.
— Искать-то будут, но найдут ли? — вяло заметила она. — Джунгли…
И только тут Рид вдруг с особой остротой ощутил, что всего лишь пятнадцать минут назад он покинул привычный и понятный ему мир и оказался в ином — страшном и загадочном. Да, он уцелел, почти не пострадал, но что из того? Здесь, в этих непроходимых джунглях, он чувствовал себя растерянным и беспомощным, как ребенок.
Он взглянул вверх. Лучи тропического солнца, с трудом пробиваясь сквозь листву, создавали внизу унылый полумрак, напоминавший Риду оранжереи Лондонского ботанического сада с той лишь разницей, что там он не таил в себе ничего недоброго. Рид спросил себя, возможно ли будет разглядеть сверху остатки самолета, и тут же решил, что это маловероятно. Падая, машина пробила в зеленой крыше джунглей лишь крохотное отверстие, настолько крохотное, что его вряд ли можно заметить даже с низко летящего вертолета.
— Радиопередатчик самолета работает? — спросил Рид, понимая, что строить всевозможные догадки бессмысленно.
— Разбит вдребезги, — с тем же равнодушием ответила девушка. — Правда, у нас есть сигнальные ракеты, но они бесполезны, если вы не умеете карабкаться по деревьям, как обезьяна.
Рид снова взглянул на деревья. На высоте у него обычно начинала кружиться голова, однако он решил, что иного выхода нет, он постарается преодолеть эту слабость, тем более что густая листва закроет от него землю.
— Что еще у нас есть?
— Немного еды. Большая часть продуктов хранилась в хвостовой части фюзеляжа, и от них ничего не осталось, но несколько банок с консервами уцелело. Совсем нет воды, в первую очередь придется заняться поисками какого-нибудь ручья.
Рид перебирал в памяти все виденные кинофильмы, где подобные катастрофы в джунглях были самым обычным делом. Заслышав гул моторов в воздухе, герои фильма поджигали обломки своего самолета, и дымовой сигнал вызволял их из беды. «И ведь это так просто!» — с облегчением подумал он, а вслух сказал:
— Все обойдется. Надо только вовремя уловить шум приближающегося самолета и поджечь обломки нашей машины.
Стюардесса одобрительно кивнула.
— Хорошая мысль. Ну, а сейчас попытайтесь встать. — Она протянула Риду руку, и он медленно поднялся. — Давайте навестим герра Каппелмана. Он обрадуется, когда узнает, что вы уцелели.
Рид кое-как доковылял до Каппелмана.
— Привет, мой друг! — воскликнул немец. — Живы и невредимы? А вот про себя не могу этого сказать. Нога… Но с вашей помощью мы приведем ее в порядок, не так ли, доктор?
— Я не доктор, а геолог, — удивленно ответил Рид.
Каппелман усмехнулся.
— Правильно, и притом очень хороший. Но вы же намеревались стать врачом и целый год проучились на медицинском факультете. Это было… минуточку, минуточку… да, это было десять лет назад.
— Однако я никогда не занимался врачебной практикой, — все более удивляясь, ответил Рид.
— Тоже верно, поскольку работа в «Консолидэйтед минерале» отнимала у вас массу времени. В конце концов вы забросили медицину. Докторов у нас сколько угодно, а ученых не хватает. Но все же, надеюсь, вы сумеете наложить повязку на простой перелом?
— Не простой, а сложный, — поправил Рид, прощупывая кость, — но, по-моему, довольно чистый. — Он удалил обрывки материи из раны, образовавшейся в том месте, где сломанная кость прорезала кожу, и смастерил из дюралевых обломков примитивную, но вполне отвечающую своему назначению шину. — А теперь приготовьтесь, вам будет больно, — сказал он.
— Мы не в операционной, — улыбнулся Каппелман. — Я готов терпеть.
Рид взялся одной рукой за колено Каппелмана, а другой — за ногу ниже перелома и с силой дернул. Каппелман пронзительно вскрикнул. Убедившись, что кость сложена правильно, Рид быстро наложил шину.
— Я не мог сдержаться, — посетовал Каппелман, вытирая вспотевший лоб.
— Не обращайте внимания.
— Но это же непростительная слабость!
— Никто не застрахован от боли.
— Только слабые духом не в состоянии держать себя в руках. Мне стыдно за себя.
— Перестаньте!
— Но…
Рид отошел, немец начал раздражать его.
— Вы должны забыть, что я кричал, — обратился Каппелман к стюардессе.
— Только у меня и забот, что помнить, как вы кричали. И вообще, какое это имеет значение?
Каппелман схватил ее за руку.
— Не грубите! Я не переношу грубости.
Стюардесса высвободила руку.
— Нам надо подумать о воде и пище и поискать какой-то путь к спасению.
— Отправляйтесь и отыщите ручей или реку. Это и будет наш единственный путь к спасению.
— Значит, мы должны найти реку?
Каппелман кивнул. Он успокоился или сделал вид, что успокоился.
— Я знаю джунгли, — заявил он. — Мы летели по курсу?
Стюардесса повторила то, что уже рассказала Риду.
— Вы говорите, Пакина? Если так, мы должны находиться в районе Рио Бланко, или Рио Тапиче, или Рио Укаяли, что вовсе не приводит меня в восторг.
— Почему?
— Трудная здесь местность, — уклончиво ответил Каппелман.
Что-то его обеспокоило, и девушка ждала, что он объяснит ей причину, но ее позвал Рид. Он показал на следы какого-то крупного животного.
— Кто бы это мог быть?
— Ягуар, — несколько удивившись неосведомленности Рида, ответила девушка. — Это может означать, что где-то поблизости протекает река и у нас будет вода. Но ее нужно в чем-то принести. Пойдемте поищем.
Они направились к разбитому самолету. Каппелман молча наблюдал за ними. Рид взглянул на какие-то лоскуты, свисавшие со стенок фюзеляжа, и только тут заметил на полу пятна крови. При мысли о том, что среди этого бесформенного нагромождения обломков лежат мертвые, а может быть, умирающие, у него перехватило дыхание, и он повернулся к стюардессе.
— Я совсем забыл… Надо бы поискать — возможно, еще кто-нибудь спасся…
— Я уже искала. Никто, кроме нас, не уцелел.
— Скоро вы там кончите любезничать? — донесся до них голос Каппелмана. — Я хочу пить.
— Надо поискать воду, — сказал Рид. — Пока светло, хищных зверей можно не опасаться.
— Берегитесь змей, — насмешливо предупредил Каппелман. — Особенно анаконды.
Рид отыскал в обломках небольшую жестянку, оказавшуюся вполне пригодной, и, ступая по следам ягуара, исчез в зарослях. Каппелман взглянул на стюардессу:
— Герой-любовник нас покидает, а?..
День подходил к концу. На некотором удалении от места катастрофы они расчистили небольшую площадку, разожгли костер и поели. Рид закурил. Каппелман с их помощью перебрался к костру и теперь лежал на коврике, найденном среди обломков самолета. Потягивая сигарету, Рид подумал: «В конце концов все не так уж плохо. Завтра нас начнут искать».
— Как ни странно, — обратился он к девушке, — я до сих пор не знаю вашего имени. Не могу же я называть вас просто стюардессой.
— Меня зовут Розеллой.
— Розелла де Сильва, — вмешался Каппелман. — Двадцати двух лет, незамужняя, родилась в Каракасе, воспитывалась в монастыре в Маракайбо, поступила на службу в гражданскую авиацию в прошлом году. Владеет пятью языками; ни с кем не помолвлена.
— Благодарю, герр Каппелман, — отозвался Рид. — Вы, кажется, знаете всех и каждого…
— Ну, положим, не каждого, герр Рид…
— Мистер Рид.
— Пожалуйста, мистер Рид. Просто я навожу соответствующие справки о тех, с кем встречаюсь или могу встретиться.
— Зачем? Из любопытства или потому, что вы кого-то опасаетесь?
— Логичный вопрос, мистер Рид. У меня есть на то свои причины… — Он замолчал и прислушался. — По-моему, за нами кто-то наблюдает.
— Но кто тут может быть?
Каппелман досадливо отмахнулся, и все трое напрягли слух. Нарушая вечернюю тишину джунглей, где-то трещали попугаи, слышалась болтовня обезьян. Появились первые ночные москиты, и их гудение напоминало шум пролетающей вдалеке эскадрильи самолетов.
— Если только они появятся… — пробормотал Каппелман, ощупывая карман.
— Кто?
— Индейцы. Вероятнее всего, майя.
— Это плохо?
— Как вам сказать… Все возможно. У вас есть оружие?
— Нет.
— Обычный английский кретинизм. Я оказался более благоразумным и прихватил пистолет. При необходимости я его использую, можете не сомневаться.
— Не лучше ли просто соблюдать сдержанность и осторожность?
— Как всегда делают ваши соотечественники, вы предлагаете компромисс? — саркастически усмехнулся Каппелман.
— Пусть будет так.
До бесконечности медленно тянулась ночь. Рид не мог уснуть не давали покоя словно взбесившиеся москиты, мешала оглушающая какофония звуков, висевшая над джунглями. Время от времени он подбрасывал в костер сухие ветви, и тогда высоко взметнувшиеся языки пламени освещали фигуры Розеллы и Каппелмана. Рид закурил новую сигарету и вполголоса ругнул москитов. Розелла спала спокойно, Каппелман же все время ворочался — его мучила нога. Рид подошел к нему. Белое как полотно лицо немца покрывали капли пота. Внезапно он что-то забормотал, мешая немецкие, английские и испанские слова. Направляясь за водой, Рид увидел, что Розелла проснулась.
— Что случилось, сеньор?
— У Каппелмана начался бред.
Девушка взглянула на мокрую тряпку, которую он держал в руках.
— Дайте мне. Я посмотрю за ним, а вы ложитесь спать вам нужно отдохнуть.
Рид покачал головой.
— Бесполезно. Я не могу уснуть. Лучше я помогу вам.
Они подошли к Каппелману. Тот по-прежнему что-то бормотал.
— Что он говорит? — спросил Рид.
Розелла пожала плечами.
— Ничего. Набор слов.
— О чем?
— Ни о чем. Бессмысленный набор слов.
Рид наклонился и Каппелман взглянул на него, но Рид понял, что он его не видит.
— Ему плохо.
Розелла кивнула.
— Пойду поищу аптечку, — сказала она и направилась к самолету.
Некоторое время Каппелман лежал молча, но вскоре отчетливо заговорил по-английски: