Меч Кирилла, выписывая в воздухе хитрые финты, сносит голову одному печенегу и серьёзно ранит второго, но и тот второй прожил недолго, Жанна, успевшая перезарядиться, стреляет ему в лицо с расстояния в пять сантиметров, шлем подлетел вверх, вытряхивая остатки кровавого содержимого, а обезглавленное тело, простояв ещё пару секунд, падает на спину. Мне снова прилетает клинком по спине, разрубить бронежилет и кольчугу не получится даже двуручным мечом, даже удар относительно мягкий. Перехватываю ударившего за ногу, опрокидываю на спину и… кинжала нет, поэтому просто с размаху вколачиваю большие пальцы рук в глазницы. Глазные яблоки лопаются, брызгая кровью, отвращение шевельнулось в глубине души и погасло, потом, когда отходняк накатит, до которого дожить нужно.
Откатившись от бешено визжавшего противника, я рукой нащупал карабин. А рядом два магазина, полных, успели зарядить, прежде, чем началась свалка. Руки слушаются плохо, но пропихнуть рожок в горловину получилось. Сразу почувствовав себя бодрее, я встаю за спинами двух заряжающих, что держат врага на расстоянии, быстро размахивая алебардами, начинаю отстрел. Тридцать патронов — тридцать трупов, с двух шагов не промахнусь. Сколько их там ещё осталось?
На Модеста, опознав в нём самого опасного, бежит целая толпа, а богатырь тяжело дышит, и молот его опущен, поднимает пулемёт, но барабан пуст, а заряженные магазины нужно ещё найти под кучей трупов. У меня есть один, вынимаю и бросаю в него. Тот ударяет в шлем и падает вниз, но на полпути к земле, оказывается подхвачен могучей рукой в перчатке. Несмотря на усталость, среагировал он мгновенно, враги и двух шагов сделать не успели, как рожок оказался на месте, а патрон заехал в ствол.
Длинная, почти бесконечная очередь в упор не просто принесла врагу разорение в рядах, каждая пуля пробивала двух, а то и трёх, уже через три секунды, когда магазин опустел, перед Модестом не осталось никого. Враги закончились?
Увы, не все. Кое-кто продолжал лезть в самоубийственную атаку и даже добивался успеха. Один из заряжающих лежал с разрубленной головой, с него сначала сбили шлем, а потом уже убили, чуть поодаль валялся Лёва, тоже без признаков жизни, из шлема торчала стрела, а по стальному горжету обильно стекала кровь.
Жанна, отчаянно матерясь, высаживала очередной магазин из дробовика, сбивая с холма последних уцелевших. Я заглянул ей через плечо и увидел, как возвращается наша конница, принц не забыл о нас и, разобравшись с самозванцем, отправил отряд на выручку. Половцы, те, что остались живы, а таких было меньше сотни, кинулись наутёк, яростно нахлёстывая коней. Жанна пошатнулась и начала падать на меня.
Бросив карабин, я поймал её за подмышки, плавно опуская на землю. Тут стала видна причина. Кольчуга не выдержала, или лук был слишком мощным, а скорее всего, и то, и другое. В животе у неё торчала стрела, вошла глубоко, почти по самое оперение, наконечник вышел с другой стороны, но кольчугу уже не пробил.
Глаза её смотрели на меня, зрачки были широко расширены, она силилась что-то сказать, но из горла вырывался только хрип.
— Врача, — крикнул я, точнее, едва слышно прохрипел.
Тут до меня дошло, что врача никакого нет, что врач — вот он, лежит, тяжело раненный, возможно, даже смертельно. «Поймаете стрелу в брюхо, считайте, что вам конец», — вспомнилась мне её же фраза. Но тут память воспроизвела и слова командира о неких чудодейственных рунах.
— Руну! — голос, кажется, вернулся. — Руну несите!
— Подожди с руной, — рядом на корточки присел необычно бодрый Доцент. Учёный был весь залит кровью, но своей или чужой, разобрать не получилось. — Стрелу вынуть надо. Жанна, слышишь меня.
Девушка едва заметно кивнула, изо рта выплеснулась кровь.
Доцент оказался самым сообразительным, надрезал ножом древко стрелы, отломил, вызвав у Жанны протяжный стон, потом сунул руку под спину и, ухватив за наконечник, протащил древко сквозь тело. Кровь полила ручьём, счёт времени пошёл на секунды. Обернувшись, я принял у Кирилла руну, отмечая про себя, что и командиру досталось неслабо. Шлем помят, лицо в крови, а руну протягивает левой рукой, поскольку правая висит плетью.
Плоский чёрный камень с гравированным знаком. От него исходит тепло, даже через перчатки чувствуется, теперь приложить к ране, а активируется автоматически. Камень стал ещё теплее, от него полился красноватый свет, который напоминал ручеёк, затекавший прямо в рану. Через пару секунд поток крови начал ослабевать, потом прекратился, а через минуту, разорвав окровавленную футболку, я увидел здоровую кожу с маленьким шрамом. В сознание она так и не пришла, сказалась потеря крови, но дышала ровно, как в самом глубоком сне. Я накрыл её одеялом и осмотрелся.
Чуть поодаль лечили Лёву, тот тоже был без сознания, стрела вонзилась в лицо, её выдернули, но наконечник остался в пазухе носа, чуть-чуть не достав до мозга. Теперь Модест старательно выковыривал его пассатижами. Ещё дальше наши оруженосцы добивали ножом ослеплённого мной печенега.
С мерзким чмокающим звуком кусок искорёженного железа покинул голову нашего товарища, также вызвав неслабое кровотечение. Руну положили сверху, а через пару минут Лёва сидел, оглядывая окружающих безумными глазами, и ощупывал свой нос.
— Ещё одну сэкономили, — сказал Кирилл, оглядывая поле боя.
Действительно, все, кто был с нами, оказались либо мертвы, либо ранены легко, никто не пренебрегал бронёй, и это принесло свои плоды. Но один из заряжающих показал на дальний край площадки.
— Маг, он ещё жив, когда на меня замахнулись, он схватил врага за ногу, тот упал, а я успел его заколоть.
Все, кто мог стоять, бросились к телу Региса. Тот в самом деле ещё дышал, хотя для меня оставалось загадкой, как можно выжить при таких травмах, а в него до кучи ещё и три стрелы воткнулись, пока он лежал.
— Куда прикладывать? — спросил я, поворачивая в руках руну.
— Просто на грудь положи, — сказал Кирилл, вытаскивая стрелы. — Ещё желательно руки с ногами на место вернуть. Что испытал маг, когда его переломанные кости складывали на место, я не знаю. Надеюсь, что ничего, поскольку в сознание не приходил. А руна своё дело делала, тело на глазах приобретало нормальные очертания, раны от стрел затягивались, а спустя пять минут он открыл глаза.
— Как ты? — задал я самый идиотский вопрос.
— Всё болит, — он через силу попытался улыбнуться. — Но шевелиться немного могу. Это была руна?
— Она самая, хотя, как вижу, помогла не до конца.
— Повреждения были слишком обширны, запаса энергии не хватило, кости соединились, но лучше мне в ближайшее время не шевелиться.
— Сейчас носилки прибудут, — сказал Кирилл, указывая вниз.
Внизу уже собралась обширная толпа, к стене прилаживали лестницу, а чуть поодаль, спешившись, стоял наследник престола, да чего там, новый император Крейг. Он был залит кровью врагов по макушку, даже его алый плащ был пропитан ей.
— Ваше Высочество, — обратился Кирилл, отбросив окровавленный меч, который до сих пор сжимал в руках, — надеюсь, теперь наша миссия выполнена?
— Именно так, — с улыбкой ответил принц. — Все ваши обязательства выполнены, за мной награда и ваше сопровождение домой.
Глава двенадцатая
В тот вечер мы напились. Сильно напились, никто уже ничего не боялся, да и делать было больше нечего. Основная масса армии занималась неотложными делами, вроде утилизации трупов, каковых набралось несколько тысяч. Теперь по полю прошлась трофейная команда, собравшая всё, что имело хоть какую-то ценность, затем отловили разбежавшихся лошадей, а уже потом пошла бригада похоронная. Они же добили раненых, тех, кого невозможно было вылечить, а теперь складывали трупы большими штабелями.
Вступление в столицу отложили на послезавтра, а пока будущий император отдыхал в своём шатре посреди полевого лагеря. Самозванец, к великому сожалению многих (особенно Жанны), не пережил поражения. У него был шанс отступить в столицу, а уже оттуда с остатками разбитой армии бежать из страны. Вряд ли Крейг стал бы его преследовать. Но он предпочёл, будучи уже разгромленным, отправиться с отрядом верных нукеров в последний и решительный, надеясь уже не на победу, а на героическую смерть в бою. Это у него получилось в полной мере, вот только Крейг расстроился. Он хотел зарубить противника самостоятельно, но не успел. Тот ещё раньше оказался на пути отряда арбалетчиков, который в один миг сделали из него подобие ежа.
Зато памятный нам барон Эндер таки попался живым, и сейчас активно беседовал с палачами. У тех, собственно, никакой особой задачи не стояло, только убить его самым зверским образом, но в процессе всё же допросили, узнав множество подробностей случившегося переворота. Прочитав записанные показания, принц как-то неоднозначно хмыкнул и сказал, что предстоят новые казни.
Сами мы пострадали умеренно. Лёва и Жанна, получившие тяжёлые ранения, спаслись благодаря рунам. Доцент получил сотрясение мозга, Лысый получил стрелу в плечо, но её удалось вытащить без особых последствий. Серому пробили стрелой стопу, буквально прибив к земле, сражался он, уже не сходя с места. Кирилл и Модест обошлись без единой царапины, благодаря собственной ловкости и тяжёлым доспехам. У меня самого остались резаные раны на ногах, но когда я их получил, вспомнить не удалось.
А мы отдыхали. Лучшее вино из личных запасов принца было выставлено на огромный дощатый стол, рядом на вертеле жарились туши баранов, посреди всего этого великолепия стоял ноутбук с двумя мощными колонками, оглашавший окрестности музыкой двадцать первого века. А чуть дальше, в свете костра на приземистой широкой бочке танцевала вдребезги пьяная Жанна. Она уже полностью отошла от ранения и была полна решимости снимать стресс по полной программе. Отплясывала с завидным профессионализмом, явно когда-то чем-то таким специально занималась. Движения имели такую направленность, что я мысленно дорисовал на бочке стальной шест. Отдельно стоит заметить, что, несмотря на прохладную погоду, одета она была в одни только джинсовые шорты и майку на голое тело, чем ещё больше впечатлила зрителей. С нами расслаблялись и те добровольные помощники, которым довелось выжить в схватке, они потеряли четверых, но остальные показали себя отлично. На выходки пьяной Жанны эти ребята смотрели широко распахнутыми глазами, поражаясь смелости ведьмы.