Вчера он повёл себя глупо, волочился за девушкой, выпрашивал отворить двери и впустить его. И то ли потому, что был им получен жестокий отпор, то ли ещё бог весть отчего, но ощущения у офицера были неприятные. А посему самым простым было не возвращаться домой, не смотреть на Аннет, чтобы не чувствовать возможных усмешек с её стороны.
В канцелярию заглянул Гнездилов и удивился присутствию друга столь поздно на службе.
- Не узнаю тебя, Николай Павлович, какого лешего ты здесь забыл в это время? - Усмехнулся сыщик. - На твоём месте я бы уже летел на ужин.
- Мне кусок в горло не лезет после вчерашнего. - Задумчиво ответил Николя.
- Ты о Лилит сейчас? - Пытался пролить свет на причину страданий графа Александр Сергеевич.
Ильинский рассеянно посмотрел на сыщика.
- Лилит? Нет, что ты. Об этой женщине я даже говорить не хочу.
- Давно ли? - Усомнился Гнездилов. - Ещё вчера ты был весь сам не свой и даже пошёл с ней объясняться, насколько я помню.
- Этот разговор и расставил все по местам. Я понял, что мне не нужна Лилит. Все мои мысли нынче заняты иным.
- Иным? Ба! Да ты влюбился, друг мой!? - Всплеснул руками Александр Сергеевич. - Откроешь мне имя прелестницы, похитившей, наконец, твое сердце?
Николя посмотрел на него как-то хмуро.
- Постой, постой! Неужто? Кажется, я и сам догадался. – Осенило Гнездилова. - Эх, Николя, сдаётся мне, не самый лучший это для тебя выбор, сложно тебе будет, говорю от сердца.
- Мне уже сложно. - Недовольно отметил граф.
Но более ничего не поведал. Тот факт, что он ломился в дверь спальни Аннет, а та его не пустила, был слишком личным.
- Таких как Анна Алексеевна я точно никогда не встречал, мой дорогой граф. Но готов ли ты бороться за нее?
- Сам бы хотел это знать, - вздохнул Ильинский. Он и правда, не ведал, что делать с возникшим чувством – пытаться забыть девушку или добиваться ее?
- Так, бросай свои бумаги! – Безапелляционно заявил Александр Сергеевич. - В срочном порядке мы отправляемся в ресторан. И там ты расскажешь мне все подробности. В конце концов, сколько можно сидеть в управлении?
Николай с сомнением посмотрел на Гнездилова, а потом вдруг подумал: а почему бы и нет? Может, так он забудется и перестанет ежесекундно думать о ней?
***
Действовать так ему не хотелось. Как бы ни был настроен и не поступал в соответствии с планом, в реальности всегда есть подводные камни и подножки, которые ставит судьба. Вот и сейчас он хотел всего лишь забрать перстень. Но у Плута кольца не оказалось. Выяснять прям там, не соврал ли парень, не стал. Розоволосая птичка была на чеку, видела его. Да и что даст расправа над Иваном? Он меньше всех причастен ко всему происходящему. Этот парень – лишь один из инструментов его цели. Поэтому необходимо проверить остальных. А потом уже, если сын управляющего соврал, Цыган наведается и к нему. Слово он держит.
Мужик в овечьем тулупе закутался посильнее в замызганную одежку и задумался, как следует действовать. Особняк толком не охраняется. Дворника и кучера в расчет можно не брать. А значит, проникнуть туда будет делом не сложным. Окна нужной комнаты выходят во двор, это тоже хорошо – меньше будет случайных свидетелей. С этим делом пора было заканчивать: итак, слишком долго провозился с проклятыми Тереповыми. Столько сил в пустую, а перстень так и не достал.
Человек цыкнул, размышляя, успеет ли он до того, как поднимется шум. Какова вообще вероятность, что кольцо у этой ведьмы? Помнится, когда они с Плутом удирали от его благородия, уйти в будущее потом смог только Плут. Если считать, что его слова верны, то кольцо осталось в этом времени. А потому мужик пришел именно сюда. Сначала проверить здесь, а потом уже идти в дом на Рождественской. Хотя, вспомнил обладатель зипуна, после погони жандармы знатно прошерстили весь доходный дом. Но, судя по тому, что сыщик дальше не роет, кольца у него тоже нет. Значит, или кольцо на Рождественской, или у псевдогувернанточки. Ничего, и туда доберемся, подумал он и принялся ждать, когда жизнь в особняке Ильинских замрет и жильцы отойдут ко сну.
Глава 17.
Аня так и не уснула. Ворочалась с бока на бок, прислушиваясь к каждому звуку в доме. Сначала она слышала тихий разговор графа с женой, которые прошествовали в свои покои почивать, потом звуки стихли и на кухне, где домывали посуду после ужина, и экономка Дарья раздавала на утро указания девчонкам. Николя так и не приехал. Его походку она бы не спутала ни с кем. За ужином родители сказали, что был посыльный и молодой Ильинский просил не ждать его к ужину.
Девушка даже закусила губу от досады. Чертов Николя просто играл с ней, как кот с мышкой. Захотел – и пришел к ней вчера, а сегодня передумал и вот уже он весело проводит время в компании неизвестно кого, а она страдает на жаркой перине и все мысли ее крутятся вокруг подполковника.
Аня раздраженно встала с постели и прошла по комнате. Жарко! Сил нет, как душно! Опять натопили сверх меры. Девушка подошла к окну и открыла форточку. Осенний воздух ворвался в помещение. Даже занавески всколыхнул. Аня вдохнула прохлады и отошла от окна – продует еще, чай, не май месяц. Надо спать. И плевать, что его до сих пор нет.
Девушка вернулась в постель, но сон не шел. Раз такое дело, надо подумать, кто же наблюдает за ней из арки? Придет ли он снова или оставит ее в покое? Если это человек Гнездилова и по его требованию должен был выкрасть кольцо, знает ли Александр Сергеевич, что у соглядатая есть предмет, переносящий его в другое время и без перстня? Скорее всего нет. А Аня для этого наблюдателя - лишь ложная ниточка, чтобы запутать сыщика и подсунуть ему версию о виновности девушки. Получается, человек в зипуне тоже имеет отношение к ячейке террористов? Господи, как же все запутано…, подумала Аня, засыпая.
***
Как только в доме стихли все звуки, мужик в зипуне подошел к воротам и достал из кармана увесистую связку ключей. Войти во двор было для него не проблемой. Открыв нужным ключом замок, он тихонечко протиснулся в ворота и прикрыл за собой створку. Во дворе особняка было тихо и темно. Луна спряталась за тяжелые низкие тучи, в конюшне временами всхрапывали лошади, где-то вдали на Конногвардейском бульваре стучал колотушкой, обходя территорию участка, городовой.
Человек в овчинном тулупе хотел воспользоваться своей связкой и войти в дом по черной лестнице, но увидев, что на втором, барском этаже особняка у одного из окон недалеко от черного входа открыта форточка, решил воспользоваться другим методом. Бродить по дому было опасно – есть вероятность натолкнуться на жителей. Человек умел открывать не только двери, он был юрким и сильным. Сняв предварительно свой зипун и оставшись в одной лишь косоворотке, подпоясанной толстым шнурком, он подпрыгнул, зацепился за кирпичный выступ и подтянулся на руках. Зависнув в таком положении на секунду, мужик сгруппировался и встал ногами на подоконник первого, технического этажа. Дальше подняться на второй этаж было делом техники.
Забравшись на окно, человек просунул руку в открытую форточку и с ловкостью достойной шулера или фокусника отпер щеколду на оконной раме. Все эти манипуляции были произведены абсолютно незаметно и едва слышно. Приоткрыв створку окна, мужик проскользнул внутрь дома и, чертыхаясь про себя и путаясь в занавесках, бесшумно спрыгнул на пол.
***
Ильинский был подшофе. Не так, чтобы на ногах не стоять, но отвертеться не вышло. Надворный советник сдержал слово – в ресторане вызнал у Николая то, что того тревожило. Вместе они решили, что выпивка недурно выручает в таких случаях. Если сердце тоскует, что поможет лучше, чем бокал вина и заунывные, но такие душевные трактирные песни?
Вывалившись из очередного кабака, название которого Николай уже и не пытался запомнить, они с Гнездиловым оседлали своих жеребцов.
- Проводить тебя, Александр Сергеевич? – Предложил Николай.
Ему казалось, что Гнездилов гораздо более пьян, чем он сам, что было большой редкостью. Обычно, все случалось наоборот, но сегодня Николя не хотелось напиваться. Тревожное чувство поселилось в его душе, и молодого графа вопреки нежеланию возвращаться в особняк, как раз-таки домой и тянуло. Он сам не понимал этого противоречия, но мягко отверг предложение Гнездилова заехать еще куда-нибудь.
- Я сам, Николя. Или ты сомневаешься в моем состоянии? – Заплетающимся языком уверил Александр, взбираясь на коня.
Признаться, Николай давно не видел сыщика в подпитии, но и на старуху, как известно, бывает проруха.
- Ну что ж, тогда не заблудись, надворный советник. – Усмехнулся граф и потянул за поводья, пришпоривая коня.
- Мой жеребец знает дорогу домой лучше меня. – Возразил Гнездилов.
- Главное, не свались с него, друг мой. – Рассмеялся Николя.
- Обижаешь, Ильинский… - Сыщик продолжал еще что-то говорить, но Николай Павлович его уже не слышал – они разъехались в разные стороны.
По дороге до особняка Николай было начал размышлять о том, как ему вести себя с Анной Алексеевной. Но мысли эти за весь день набили оскомину, поэтому он усилием воли отбросил все переживания, решив принять любой поворот событий - будь как будет. Иначе можно и с ума сойти, если постоянно крутить в голове свои опасения. Гнедой жеребец шел не спеша, по памяти отыскивая дорогу. Николя почти и не управлял им. Гулкий стук копыт по мостовой отзывался эхом на пустых улицах.
Похолодало. В ночном воздухе явственно ощущалось приближение столь ранней в этом году зимы. Еще только к концу стремился октябрь, едва перевалив за середину месяца, а на улице морозно и небо затянуто свинцовыми тучами. Изредка убывающая луна прорывалась сквозь них, освещая в такие моменты городской пейзаж, подсвечивая фонари и фасады домов. В лунном свете здания и деревья смотрелись гротескно, гипертрофированно, искаженно.
Повернув из переулка на улицу, где располагался их особняк, Николай прислушался. На Галерной всегда было тише, чем на других улицах, несмотря на то, что соседствовала она с оживленной Исаакиевской площадью и зданиями Сената и Синода – вечного столпотворения разночинцев, просителей, карет и лошадей.