де оно будет спрятано. Это нам и нужно от вас. Ну, хотя бы примерно район.
- Я могу сказать точно - золото будет в Москве,- спокойно ответил Шагов.
- Ага! - как будто даже обрадовался генерал.- Другого ответа я не ждал. Больше вы ничего не добавите?
Шагов промолчал.
- Тогда придется попробовать, - как бы раздумывая, произнес генерал. - Иногда и закаленные люди начинают разговаривать.
Шагова увели в другую комнату. Сначала его не били. Жгли раскаленным железом, запускали под ногти иголки. Потом палачи стали избивать его.
Поздно вечером Шагова привели в одиночку. Он попытался припомнить все, что было, и не мог: голова кружилась, перед глазами стоял красный туман. Он попробовал пошевелить руками. Одна не двигалась, висела, как плеть. Другой он ощупал лицо. Оно было похоже -на огромную кровоточащую опухоль. «Я, кажется, ничего не сказал им», - подумал Шагов и вдруг насторожился: он уловил характерное постукивание по стене. «Провокация?»- пронеслось в голове. Но тут же он понял, что врагу незачем прибегать к провокации - не будут же ревкомовцы передавать друг другу сведения о поезде. С трудом добравшись до стены, он схватил валявшуюся на полу ржавую кружку и застучал в ответ. Через минуту с другой стороны раздалось: 1.1, 4. 1, 2.1, 4. 2, 4. 3, 3. 4… Арестованы двое ревкомовцев, - читал Шагов условный стук-азбуку, изобретенную еще в 1826 году в Петропавловской крепости Бестужевым и ставшую впоследствии средством общения политических заключенных.
- Арестованы двое ревкомовцев,- разбитыми губами шептал Шагов, прижимаясь к стене, - Левин и Захаров. Из чехов - Влачек и двое солдат. Держатся хорошо. Да здравствует революция!
Шагов сжал челюсти. Он представил себе веселого жизнерадостного Яшу Левина и степенного Захарова, известного товарищам своей
Честностью и добротой. Сейчас они также лежат на цементном полу камеры и ждут смерти. А где-то в других камерах ждут смерти чешские коммунисты. И вряд ли кто-нибудь думает сейчас о бессмертии. А оно пришло. Вот оно! И собрав остаток сил, Шагов застучал:
- Да здравствует революция!
Поздно ночью их вывели во двор тюрьмы. Поддерживая друг друга, измученные люди- русские и чешские коммунисты - старались стоять твердо и прямо. Они не боялись смерти. Они выполнили свой долг. Поезд с золотым запасом Советской республики был вырван из рук врага. Сейчас каждая минута приближала его к цели- они знали это, и разбитые губы складывались в гордые улыбки.
11
Поезд набирал скорость. На площадках застыла охрана - бойцы интернационального отряда и рабочие-железнодорожники, участвовавшие в захвате поезда. А в купе командирского вагона над картой склонились трое - командир поезда Ильин, его помощник Марков и начальник охраны поезда Мате. Извилистая линия - путь, который должен преодолеть поезд,- протянулась через всю карту.
- Сейчас мы находимся примерно здесь.- Ильин провел небольшую линию - пройденный за день путь. - А еще…
- Ну что ж! Все идет удачно, - довольно потер руки Марков.
- Если не считать, что кто-то предупредил колчаковцев и операция чуть не сорвалась.
- Ну, это все позади, а в запасе у нас еще несколько часов спокойного пути.
- Несколько часов! - Ильин задумчиво забарабанил пальцами по столику. - А нам, может быть, понадобится несколько суток… Связь наладится, починят дорогу. Это быстро. А здесь, - он положил руку на карту, - сотни километров. Надо быть готовыми ко всему. Поэтому я предлагаю обсудить, какие возможны сейчас меры безопасности, и не медля принять эти меры.
- Зря ты нервничаешь, Сергей, - поморщился Марков. - Все пока в порядке, а грядущих опасностей не угадаешь. Так что держись спокойнее сам и не дергай понапрасну других.
Ильин вспомнил напутственные слова Шагова:
- С Марковым тебе частенько придется спорить. Но это неплохо: как говорили древние римляне, в спорах рождается истина. Не соглашайся, не отступай, когда чувствуешь, что прав, однако к словам его прислушивайся внимательно.
Шагов не договорил, но Ильин понял, что, сознавая огромное значение этой операции, ревком не может, не имеет права полагаться только на одного человека, пусть даже самого проверенного и преданного. Посылая вместе с Ильиным опытных подпольщиков Маркова и Лаврова, назначив начальником охраны поезда Мате, ревком создавал тем самым своеобразный военный совет.
- Выходит, Петр Иванович, сиди сложа руки - куда кривая ни вывезет, - сказал Ильин, но продолжить не успел: с шумом распахнулась дверь, и в купе протиснулся Лавров.
- Ты зачем здесь? - удивился Ильин.- А паровоз?
- На паровозе Андрей остался. И помощника я ему хорошего подобрал, однако. Серб, тоже был машинистом до войны. Но сейчас не об этом речь. Слушайте, с нашим паровозом мы долго не протянем.
Все вопросительно посмотрели на него.
- Паровоз плохой, вот и все!-Лавров устало опустился на скамью.
- Да ты говори яснее! - не выдержал Мате.
- Тут уж яснее ясного-может, сейчас, может, через час паровоз рассыплется на ходу. Лавров продолжал пространно описывать, как плох паровоз. Но никто уже не слушал и не обращал внимания на его необычную многословность. Каждый мучительно думал, что предпринять.
- Как же так - чехи… - начал Мате.
- Да это не трудно объяснить, - перебил Ильин.-Чехи захватили золото для себя, разумеется. Тогда и паровоз был отличный, и охрана на высоте. А как только выяснилось, что золото придется отдать Колчаку, у них пропал всякий интерес. Отсюда все и вытекает: и равнодушие майора, и ненадежность охраны, и паровоз.
- Понятно. - Мате потер щеку. - Но от этого нам .не легче… - Он склонился над картой. - Скоро будет большая станция.
- Да, узловая, - кивнул Лавров.
Мате задумался, потом с веселой усмешкой посмотрел на товарищей и встал.
- Паровоз будет!
И когда через некоторое время поезд, грохоча на стыках, подошел к вокзалу, с подножки соскочили два иностранных офицера - майор и прапорщик. Несмотря на поздний час, на перроне было оживленно. Готовился к отправке воинский эшелон. Взад и вперед прохаживались офицеры, шныряли какие-то штатские. Расталкивая толпу, небрежно козыряя русским офицерам, майор и прапорщик скрылись в здании вокзала. Больше из поезда никто не вышел, и, казалось, будто там и нет никого. Лишь мрачные часовне застыли на площадках вагонов и угрожающе щелкали затворами, когда кто-нибудь из любопытных подходил слишком близко к поезду.
Какой-то толстяк с аккуратно подстриженной бородкой и в новеньком котелке, схватив за руку интендантского офицера, быстро зашептал:
- Господин интендант, это, наверное, то самое, что обещал нам господин Колчак?
- Что? - не понял интендант.
- То самое сверхмощное секретное оружие, переданное русской армии союзниками?
Интендант неопределенно пожал плечами, а господин в котелке, поняв этот жест как утверждение, помчался вприпрыжку по перрону и, хватая за руки знакомых, что-то нашептывал им. Через несколько минут все на перроне знали, что этот поезд везет новое оружие - не то сверхмощную взрывчатку, не то какие-то аппараты, испускающие «лучи смерти», - одним словом, оружие, моментально уничтожающее большевистские армии.
Между тем иностранцы, не торопясь, но решительно вошли в кабинет начальника станции. Начальник почтительно встал им навстречу, по штатски неумело приложив руку к козырьку фуражки. Прапорщик что-то быстро сказал майору, тот кивнул и выжидающе посмотрел на начальника станции. Поняв, начальник махнул рукой, и двое молодых людей, топтавшихся у стола, быстро вышли из кабинета. Майор одобрительно кивнул. Офицеры опять перекинулись несколькими фразами на чужом языке, и младший, подойдя вплотную к столу, сказал, правильно выговаривая русские слова:
- Поезд особо важного значения. Господин Колчак, господа английские и французские советники весьма заинтересованы в скорейшем продвижении этого поезда.
Начальник станции наклонил голову.
- Я могу немедленно отправить состав.
- Да, это необходимо. Вы сделаете это сейчас же, как только будет сменен паровоз. Нужен новый мощный совершенно исправный паровоз. - И, заметив на лице начальника станции растерянность, офицер усмехнулся. - Впрочем, если это представляет для вас трудность - разрешите связаться но телеграфу со штабом господина Колчака. Вы получите необходимое подтверждение. И указание, - добавил он многозначительно.
- Телеграфная связь почему-то уже несколько часов как прервана. И, кроме того, я постараюсь так, - начальник станции попытался улыбнуться.
- Постараетесь?-все время молчавший майор в упор посмотрел на него.
- Сделаю, господин полковник.
- Майор, - мягко поправил тот. - Сделайте, пожалуйста. И немедленно, - он вынул из кармана часы. - Пятнадцать минут хватит?
- Господин майор…
- Хватит, - не слушая, сам себе ответил майор. - Пожалуйста, действуйте. Прошла уже половина минуты.
Начальник станции быстро вышел из кабинета. Он готов был сделать все, чтобы только поскорее избавиться от этих странных людей. Они были совершенно не похожи на тех офицеров, с которыми постоянно сталкивался начальник станции. Пьяные или озлобленные, страшные в своей ярости или безудержной разухабистости, они шумели, требовали, грозили, размахивая револьверами. Эти же держались спокойно, вежливо, но в их глазах была такая твердость, что вряд ли кто-нибудь осмелился бы не выполнить их приказ.
Но, выйдя из кабинета, начальник схватился за голову-где взять паровоз? Единственный мощный паровоз, имевшийся на станции, был уже прицеплен к воинскому эшелону и стоял под парами. Проклиная свою судьбу, ругая на чем свет стоит большевиков, а заодно- англичан и французов, начальник побежал к воинскому эшелону.
Как только начальник станции закрыл за собою дверь, Мате и Ильин быстро подошли к окну. На первом пути темнел состав. Ни один огонек не оживлял мрачные прямоугольники вагонов, а поблескивающие в свете тусклых вокзальных фонарей штыки часовых придавали поезду еще более зловещий вид.