— Весьма вероятно, — согласился он. — Но, по крайней мере, это хорошая новость для меня, для нас, не так ли? Они не придут сюда и не устроят здесь штаб.
Она покачала головой, по ее лицу текли слезы.
— Все куда хуже, чем ты думаешь. Этим утром немцы на грузовиках приехали в деревню. Они расспрашивали всех о партизанах и предупредили, что если среди покойников окажется хоть один выходец из нашей деревни, то нас всех расстреляют.
— А Козимо? Они нашли его?
— Нет. Он сбежал в поля, когда увидел приближающиеся грузовики. Думаю, ему придется прятаться.
— Это ужасно, — сказал Хьюго.
Она кивнула.
— Но есть кое-что пострашнее. Главный майор спрашивал нас об английском летчике. Они объяснили, что твой самолет только что нашли и в нем было только два тела и никого на месте пилота. Они спросили, видел ли кто-нибудь или слышал о том, что где-то прячется англичанин. Никто ничего не видел. Никто ничего не знал. Тогда этот немец сказал, что, если окажется, что кто-то из нас помог врагу, пострадает вся деревня. Ты бы видел его морду! Он только и ждал, когда ему прикажут всех убить.
Она смотрела на Хьюго потемневшим безнадежным взглядом.
— Тогда я должен уйти сейчас, — сказал Хьюго. — И ты должна пойти со мной, София.
Он взял ее за руку. Она отвернулась.
— Я не могу бросить своего сына и бабушку моего мужа.
— Возьми с собой Ренцо. Ты же хочешь спасти сына? Соседи позаботятся о старушке, это же ненадолго. Мы пойдем на юг. Мы найдем способ выбраться.
— Но как ты сможешь идти? Твоя нога не зажила.
К сожалению, это было так.
— Где ближайший транспорт? Автобус, поезд? — спросил он.
— В долине Серкио, примерно в десяти милях отсюда, есть железнодорожная линия. Поезд ходит в Лукку. Я не знаю, кто контролирует ту территорию — немцы или уже нет. И я понятия не имею, ходят ли вообще поезда. А для поездки придется показать документы. Они поймают тебя.
— Тогда мы должны попытаться угнать немецкий автомобиль или грузовик.
— Разве это не так же опасно, как оставаться там, где я нахожусь, и молиться, чтобы никто меня не видел? — Ее голос зазвенел.
— А если они решат расстрелять всю деревню? — Его голос тоже повысился, отразившись от стен. — Я хочу спасти тебя, София. Хочу защитить тебя. Я сдамся им и скажу, что прятался в лесу и никто не помогал мне.
Она схватила его за руку.
— Нет! Я не позволю тебе этого сделать.
— Но я считался бы военнопленным. И я офицер. Официально они должны обращаться со мной должным образом и доставить меня в офицерский лагерь.
София яростно покачала головой, и шаль упала с головы ей на плечи.
— Они убьют тебя на месте. Я знаю это. Немцы отступают и напуганы. Они не захотят брать с собой пленных. Я не хочу потерять тебя, Уго.
— Я тоже не хочу тебя терять. — Он обнял ее.
Она уткнулась лицом в лацкан его куртки, как тогда, когда упала бомба. Они стояли вместе в тишине. Хьюго нежно гладил ее волосы, утешая, как будто она была маленькая девочка.
— Должен быть способ, — наконец сказал он сердито. София посмотрела на него. — Есть здесь у кого-нибудь машина или грузовик? — спросил он.
Она пожала плечами:
— У нас все забрали. Да и бензина больше нет. Лишь у немногих фермеров остались лошадь или осел. Я знаю фермера, у которого есть телега, на которой он возит урожай на рынок в Понте-а-Мориано. Я слышала, что он помогает сбывать вещи на черном рынке. Но берет за это много денег, а у меня их нет, и продать нечего.
Хьюго нахмурился, отчаянно думая. Затем он снял перстень со своего мизинца.
— Возьми кольцо. Оно золотое. — Он вложил кольцо в руку Софии и сжал вокруг него ее пальцы. — Я не знаю, хватит ли этого, но скажи ему, что мы просто хотим одолжить телегу. Мы оставим ее там, где он после сможет найти ее и забрать.
Она кивнула.
— Я точно не знаю, где он живет, но в деревне кто-нибудь знает. Это очень плохо, что Козимо приходится скрываться, потому что он мог бы нам помочь. Я уверена, что он знает о сделках на черном рынке.
— Нам не нужно, чтобы Козимо что-то знал, — резко проговорил Хьюго. — Нам не нужно, чтобы хотя бы кто-то что-то знал. Мы не можем рисковать. Неизвестно, кому может прийти в голову рассказать все немцам.
— Что ж, ты прав, — согласилась она. — Ладно, я попробую. Я сделаю все возможное. Но это будет нелегко. Я думаю, немцы не оставят нас в покое. И если они опознают одного из убитых как выходца из нашей деревни, тогда все будет кончено. Нас всех перебьют, как скот на бойне.
— Но ведь они не пойдут на это? — все-таки усомнился он. — А как же женщины и дети?
— Пойдут. Они уже поступали так в других деревнях. Все население было убито, потому что жители помогали врагу. Я уверена, что немцы это сделают.
— Тогда, ради бога, иди и найди этого человека сегодня. Я приготовлюсь к побегу и буду ждать. Отсюда видна дорога. Если поедут немецкие машины, я спрячусь в лесу, и ты найдешь меня там.
Она кивнула, явно пытаясь осмыслить то, что предстояло сделать.
Хьюго схватил ее за руку.
— И, София, если это не безопасно, не приходи снова. Спаси себя. Спаси Ренцо. Это все, что имеет значение. Я люблю тебя. Я знаю, что не должен так говорить, потому что ты замужняя женщина, а я женатый мужчина. Я сделаю все, чтобы защитить тебя.
— Я тоже тебя люблю, Уго, — ответила она едва слышно.
Он взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Неожиданно почувствовав, как в нем пробудилось желание, поспешно отошел.
— Иди сейчас, пока еще есть время.
Слезы текли по ее щекам.
— Да хранит тебя Бог, Уго, — сказала она.
— И тебя! — вслед ей, поспешно уходящей прочь, крикнул он.
Глава 34ХЬЮГОДекабрь 1944 года
После ухода Софии Хьюго застыл на месте, пытаясь собраться с мыслями. Он, британский офицер, имеющий хорошую военную подготовку, просто обязан придумать план спасения. В барабане револьвера имелось шесть патронов. Значит, можно уложить первых шестерых сунувшихся сюда врагов, если застать их врасплох. Но после этого они наверняка казнят всех жителей деревни. София должна найти человека с телегой и уговорить его помочь. Кольцо было отличным. Увесистая вещица из золота в двадцать два карата. Дорогая. Весьма заманчивое приобретение для простого фермера.
Затем его взгляд остановился на младенце Иисусе. Картину он тоже обязан защитить. Ни один немец не должен к ней прикоснуться. Он с трудом снял полотно со стены, удивившись, насколько тяжелым оно оказалось. Создавалось впечатление, что рама покрыта настоящим золотом, а вовсе не сусальным. Пока он держал картину близко к себе, ему показалось, будто малыш хочет по секрету сообщить ему что-то. Хьюго подмывало снять холст с рамы, свернуть его и засунуть в куртку или в сумку с парашютом. Но художественное образование не позволило ему совершить такую глупость. Старая краска растрескается, и картина будет испорчена. Не говоря уже о том, что она слишком большая и тяжелая, чтобы нести с собой. Ее надо спрятать до тех пор, пока немцев не отгонят на север.
Хьюго вернулся к маленькой двери в стене. Она была сделана из дубового массива, украшена резными панелями, с большой замочной скважиной под старый грубый ключ. Он взял нож и сначала попытался вскрыть замок — неудачно, затем вырезать часть двери, но тоже тщетно. Дерево было слишком толстым, и дверь плотно прилегала к камню. Хьюго не хотел выносить картину наверх, где ей угрожали ветер и дождь. В конце концов он спрятал ее за алтарь. Если тщательно не обыскивать, то ее будет не найти.
Он поднялся наверх, чтобы осмотреться. День был ветреным, с запада надвигались тучи, предвещающие ненастье и затяжные дожди. Хьюго внимательно всматривался в окружающий его мирный пейзаж, но на дороге не было никакого движения, а близлежащие поля лежали голые и пустые. «Заброшенная земля, — подумал он, — такая же, как и я сам». Взгляд его остановился на недавнем оползне, сбросившем часть склона на дорогу. «Смогу ли я добраться до дороги, если София приведет повозку с этой стороны?» — спрашивал он себя. Тихий голос в голове прошептал, что он должен бежать самостоятельно и больше не подвергать Софию опасности.
Хьюго вернулся к развалинам возле часовни, чтобы попробовать отыскать еще что-нибудь полезное — что-то, что можно использовать в качестве оружия, например. Но стены рухнули еще при первой бомбардировке, и последующий удар ничего не изменил. По правде говоря, уже нечего было разрушать. С трудом наклоняясь, он переворачивал куски каменной кладки, толком не зная, что надеется найти. Неожиданно его взгляд наткнулся на большое железное кольцо, торчащее из-под камней. Заинтригованный, он сдвинул камни и вытащил кольцо с несколькими прицепленными к нему ключами. Сердце забилось чаще. Неужели ему повезло и он нашел ключ от двери?!
Хьюго вернулся внутрь, двигаясь так быстро, насколько это было возможно, и даже не замечая боли в раненой ноге. Однако ему пришлось умерить свой пыл, когда он чуть не споткнулся, спускаясь по ступенькам в крипту. Последние метры пути он преодолел, держась за стену и будучи куда более осмотрительным. Один за другим Хьюго пробовал ключи, и наконец самый большой подошел. Он повернул его и услышал щелчок замка. Однако отпертая дверь не сдвинулась с места. Должно быть, ее заклинило, когда здание осело во время бомбежки. Хьюго изо всех сил уперся в дверь плечом, и вроде бы она слегка подалась, но и только. В отчаянии стиснув зубы, он сделал еще одну попытку. К счастью, дверь наконец приоткрылась, с громким скрежетом царапая каменный пол. Он торопливо щелкнул зажигалкой и, приглядевшись, огорченно вздохнул. Некогда существовавший здесь проход теперь был плотно завален обломками, до которых было не более пары футов. Свободного места едва хватило бы, чтобы мог втиснуться даже такой худощавый человек, как он сам. Дверь в никуда.
Хьюго едва успел подавить разочарование, как его осенила идея. Он протиснулся в полуоткрытую дверь и проверил завал на прочность. Тот лежал намертво. Тогда Хьюго осмотрел тыльную часть двери и одобрительно кивнул. Это может сработать — лучшее решение на данный момент.