- Вы, большие, не ешьте, а я старенький, старенький же что маленький. Люблю сладенького пожевать!
Люба лезет к нему в карман, Машина шутливо отбивается.
Люба тащит две шоколадинки: одну Насте, другую себе.
- Ну, это прямо разбой, человека ограбили, - пыхтит Машина.
А шоколадки так и тают во рту Насти и Любы.
А когда кончился спектакль, они вместе со всеми идут домой. Машина катит впереди, пыхтя трубкой своей, а Люба с Настею шагают за ним; они идут под руку, они всегда так теперь ходят, когда вместе идут.
Дома они ужинают и ложатся спать.
И Насте снятся хорошие, чудесные сны.
X
НАСТЯ ПОМОГАЕТ ЛЮБЕ И РИСУЕТ МАКАРКУ И СТРЕКОЗУ С ГОЛУБЯМИ
В школе ФЗУ изучали физику, химию, технологию стекла, математику, русский язык, обществоведение и политграмоту, рисование и черчение. Химия с технологией, рисование и черчение самыми главными предметами считались. А вот непоседа Люба рисовать-то и не любила, черчение у ней тоже плохо шло. Первая на практике по шлифовке хрусталя была Люба, последняя в классе своем по черчению и рисованию.
И вдруг переменилось все сразу: Любины работы все лучше и лучше становились, Люба стала хорошо рисовать.
Василий Иванович, учитель черчения и рисования, показывал Любины работы всем ученикам, школьному совету и везде говорил:
- Удивительное дело! Люба Синюкова, дочь Прокопа Машины, рисовать начала хорошо. Особенно хорошо получаются у ней работы на дому, прямо залюбуешься. Смотрите, смотрите, какая тонкость, какая красота! Прямо чудо какое-то с нею произошло.
Люба скромно помалкивала…
А чуда-то никакого и не было, все было проще простого, только учитель об этом не знал. Знал бы он, в чем тут заковыка вся, он не только перестал бы удивляться и восхищаться, а рассердился бы ужасно на Любу.
Началось все это вот как…
Как-то копировала Люба дома рисунок для росписи вазы, а Настя сидела тут же и читала книгу. Рисунок попался хитрый, сложный, Люба никак не может совладать с ним. Она испортила три листа бумаги, а толку нет как нет.
- Терпеть я не могу рисование это! - швырнула Люба тетрадь. - Ну, ты подумай, Настя, зачем оно мне, это рисование? Я буду мастером алмазной грани, а не живописцем, мне будут давать готовый рисунок, и все. Зачем же меня мучить рисованием этим? Вот черчение еще, это я согласна, оно нужно для алмазчика, тут можно и попыхтеть. А рисовать я не могу, хоть убей ты меня! Не могу и не люблю. А они пристают, говорят, что рисовать нужно уметь каждому мастеру обязательно!
- Дай-ка я попробую, - говорит Настя.
Настя взяла Любин карандаш, новенький, тонко отточенный, тетрадку брошенную и начала рисовать.
Люба уткнулась в учебник химии, заучивала формулы.
Машины дома не было, он ушел на заседание.
Настя - не Люба, она не торопливая. Внимательно рассмотрела она образец рисунка, подумала и начала выводить линию за линией.
Проходит час, другой, Люба заучила формулы.
- Ну как? Трудно? - спрашивает она Настю.
- Нет, не очень, - отвечает Настя.
Люба глянула и обомлела.
Чистый, отчетливый рисунок на листе тетради, точь-в-точь такой же, что и в учебнике напечатан, даже, кажется, еще лучше.
- Настя! - кричит Люба.
- Что?
- Да ведь ты замечательно рисуешь!
- Нет, я так, чуть-чуточку, - говорит Настя.
Люба кинулась к ней на шею, чуть не задушила.
- Ну какая же ты! И не сказала, а? Кто тебя выучил рисовать так, где ты училась?
- Это я от нечего делать иной раз балуюсь. У нас в школе мальчик один хорошо рисовал, вот и я, на него глядя, тоже начала.
И с этого дня Любины рисунки все лучше и лучше становились.
Что бы ни задал на дом ученикам Василий Иванович - у Любы лучше всех. Нина Смирнова раньше была первая по рисованию, теперь на втором месте очутилась.
- Замечательно, Синюкова, прекрасно! - восхищается каждый раз Василий Иванович.
А Люба каждый раз помалкивает и помалкивает.
Настя рада-радехонька хоть чем-нибудь Любе помочь, хоть немножко услужить подруге любимой. Раз она свою деревню, Понизовку, по памяти нарисовала акварелью и Любе подарила. А для Машины собаку Стрекозу и петуха Макарку с курами и голубями нарисовала, любимцев его. Машина не меньше Любы обрадовался, подарил Насте за рисунки коробку конфет. Конечно, он знал, что есть-то конфеты Настя будет вместе с Любою.
Все были довольны: и Машина, и Люба, и Настя.
И никто из них не знал, что скоро у них будет из-за этих Настиных рисунков неприятность, беда.
А беда к ним уже подкрадывалась…
XI
ВСЕ СОРЕВНУЮТСЯ: И ЗАВОДЫ И ШКОЛЫ
На заводе рабочие повели между собой социалистическое соревнование. Цех вызвал цех, бригада - бригаду, контора - контору. А весь завод вызвал на соревнование другой завод, «Гусь-Хрустальный». Все решили работать лучше, цену хрусталя удешевить. Всем хотелось быть не последними, лицом в грязь не ударить, на почетную красную доску попасть.
В школе ФЗУ, где Люба училась, тоже соревнование началось. Учителя созвали совещание, ученики - собрание. И решили: вызвать школу-девятилетку на соревнование и у себя, внутри школы, между группами соревнование провести. А учителя порешили меж собой соревноваться, кто лучше предмет свой преподает. Петр Иванович, химик, вызвал Сергея Павловича, физика; обществовед Волков, Гавриил Яковлевич, вызвал технолога Евгения Максимовича; преподаватель русского языка Прокопов - Василия Ивановича, художника.
И пошло, и пошло!
Учителя волновались, составляли проекты, подбирали материал, вели каждый свою линию.
- Химия - основа хрустальной и стекольной промышленности, ее надо вам знать как пять пальцев своих, - ратовал химик Петр Иванович на уроках своих.
- Политграмота, ребята, великое орудие в руках рабочего, - говорил своим ученикам обществовед Гавриил Яковлевич.
- Без знания родного языка не может человек грамотным называться. Приналягте на изучение его, товарищи! У всех вас слабовато с языком, - убеждал Прокопов.
- Физика - сила, а сила - индустрия, промышленность, социализм, - толковал ребятам Сергей Павлович.
А технолог говорил, что каждый квалифицированный рабочий должен знать, с чем имеет дело, каковы свойства того материала, над каким он работает.
- Только зная хорошо все особенности того материала, с которым работаешь, можешь добиться хороших результатов, - доказывал он питомцам своим.
- Что такое хрусталь, товарищи? - спрашивал учитель рисования и черчения Василий Иванович.
И сам же отвечал:
- Хрусталь есть стекло высшего сорта, из него делается посуда. Какая? Красивая, изящная. Почему нужна людям красивая посуда? А потому, что у человека есть потребность к красивому, прекрасному. Это ему необходимо, это создает радость в жизни. Мы все любим приодеться получше, украсить наше жилище, даже стол. И если это в наших руках, если мы сами можем это сделать, то и будем делать. Когда-то только богач мог иметь хрустальную посуду, а теперь всякий рабочий, крестьянин покупать ее может. Клубы, учреждения, театры требуют граненого хрусталя, подороже. А как же делать грань, как шлифовать, не зная черчения? Потому я и говорю вам: давайте изучать черчение! Отдельный покупатель, рабочий и крестьянин, требует цветного хрусталя, расписного, подешевле. А потому мой призыв - учитесь рисовать! Нашему заводу нужны мастера-живописцы по хрусталю, крайне нужны, нам много надо подготовить их.
И отдельно говорил Василий Иванович с Ниной Смирновой и Любой.
- Слушайте, девочки, вы моя опора. Будет у нас организована выставка, лучшие работы получат премию, поэтому вы смотрите не подведите меня.
- А что делать-то нам? - испугалась Люба.
- Я тогда скажу. Я подумаю, а пока рисуйте вот это. Не спеша, исподволь. Я вас не тороплю, только сделайте все как следует.
И Василий Иванович дал им штук по десять сложных рисунков для копирования.
И еще сказал вдобавок:
- А если вы сами придумаете по хорошему рисуночку, то будет еще лучше, просто замечательно будет.
- Ну, Настя, я пропала, - говорит Люба, придя домой.
- А что случилось-то? - испугалась Настя.
- Вот смотри, - подает ей Люба охапку рисунков.
Настя перебирает их, смотрит и ничего понять не может.
- Хорошие какие рисунки, Люба! - сказала Настя, разглядывая рисунки.
- Гадкие, постылые! Все горе мне от них! - кричит Люба, чуть не плача. - Ты знаешь, ведь он думает, что это я так стала хорошо рисовать.
- Кто думает? - не поняла Настя.
- Да он, Василий Иванович, учитель наш по рисованию и черчению.
- Ну и пусть думает, что за беда? Лишь бы не догадывался он, - пробует утешать подружку Настя.
- А это не беда? Ведь всю эту охапку он дал мне для работы! У нас сейчас соревнование идет. Все учителя точно взбесились. Каждый хочет, чтобы его предмет мы лучше всего знали. И вот этот противный Василий Иванович говорит мне и Нине Смирновой - она тоже рисует хорошо, как и ты, - что он на нас только и надеется. Будет выставка наших работ, и мы должны подтянуться, чтобы премию получить. Вот видишь, какой охапкой рисунков нагрузил он нас? И все это надо скопировать! Да еще добавил, что будет неплохо, если мы сами что-нибудь свое придумаем. Нет, я пропала, пропала окончательно! Одно мое спасение - сказать ему правду всю. Но это будет такой позор! Меня за это из школы выгонят! - плачет Люба.
- Ты и не говори, Люба, и не говори, - говорит ей Настя.
- А как же быть? Все равно он теперь узнает!
Настя задумалась.
- Люба, он не узнает. Я все это сделаю за тебя, он и не узнает, - говорит она Любе.
- Сделаешь?
- Сделаю.
- Все-все?
- Ну да. Правда, он много задал тебе работы, ну да как-нибудь справлюсь.
- Настя, ежели только ты поможешь мне сейчас вылезти из этого вороха, то я и не знаю, что и сделать мне тогда для тебя! - вскрикнула Люба радостно.