Хоть и не бежали – очень быстро шли, но взмок я почти сразу – утреннее солнышко пригревало. Немного подумав, достал из кармана бандану и повязал на голову, чтобы не напекло.
Идущий первым Руслан периодически оглядывался, но по мере того, как мы продвигались по вытянутой долине среди холмов, похожей на высохшее русло реки, оборачиваться сталкер стал реже, удостоверившись, что мы без проблем в заданном ритме шагаем.
В одном месте Рус резко свернул с центра ложбины и направился вверх по склону Поднявшись наверх, мы перебежками миновали открытое пространство, но, пройдя по небольшой роще, вновь спустились вниз.
– Это что? – переводя дыхание после небольшой пробежки, спросил я у провожатого.
– Датчики движения там стоят, – показал Рус назад, в сторону зарослей кустов, выделяющихся на задернованных склонах.
Шли мы долго, около двух часов, еще два раза обходя датчики, расположение которых Руслан знал. Паша, кстати, совершенно не оправдал опасений и пер вперед как танк, даже не выказывая признаков усталости. А вот мы с Лехой утомились, да и солнце уже почти в самом зените висело, жарило серьезно.
– Все, туда поднимемся и привал, – показал в сторону одного из холмов сталкер.
– Да мы не устали, – практически в один голос запротестовали мы с Лехой.
– Патруль сейчас будет, – улыбнулся Руслан, глядя на наши мокрые от пота лица и прекрасно понимая, как мы не устали.
– Они всегда в одно время, что ли, ездят? – поинтересовался я у сталкера, в несколько шагов догоняя его.
– Не всегда, – покачал головой Рус. Вблизи, кстати, было заметно, что и у него лоб покрыт мелкими бисеринками, а видневшиеся из-под кепки короткие волосы на висках мокрые и черные от пота.
Ждали патрульную машину минут десять. Потом еще минут десять. И еще. Руслан за это время выкурил несколько сигарет, напряженно посматривая по сторонам.
– Черт, – поджав губы, наконец произнес он, несколько раз сплюнув, – да не могли они график изменить, он еще два дня должен актуальным быть…
Мы втроем молчали, изредка переглядываясь, но в основном ненавязчиво на сталкера поглядывая.
– Так, – наконец решился Рус и глянул на меня, – если появятся патрульные, беджик свой доставай и скидывай незаметно. Ооновцы вашего брата лепидоптерофилиста не очень любят, обязательно докопаются.
– Кого?! – дружно прозвучал вопрос, но мой голос звучал более удивленно.
– У Паутиныча потом спросишь, кого, – усмехнулся сталкер, – если тебя с этим беджиком здесь возьмут, сутки минимум в кутузке просидишь. Так, – глянул на нас сталкер, задумавшись, – если нас берут, рассказывайте что пошли за грибами и заблудились. Когда увидели забор периметра, поняли, что пришли не туда, и решали, как выйти обратно. Я, если что, пошел вас искать и нашел совсем недавно, обратно идем.
– Прокатит? – поинтересовался Лёха.
– Нет, конечно, – усмехнулся сталкер и пояснил, увидев наши встревоженные взгляды: – Да не парьтесь, пристрелить нас точно не пристрелят. Но рожи могут попортить. Мне потом неполное служебное несоответствие выпишут в Институте и премии лишат квартальной. Вам же штраф вкатают МРОТ по пятьдесят, как минимум.
Повисло тягостное молчание.
– Блин, все так серьезно? – наконец поинтересовался я, глянув на Руслана.
– Очнулись, – рассмеялся тот открыто, – Вадим, это Зона! Там забор недалеко, за ним территория агрессивной аномальной активности, за посещение которой срок дают сразу, и не условный. А здесь территория отчуждения, и мы пока под административку попадаем, но патрули тут на взводе постоянно – за каждый вынесенный полевому артефакт погоны только так летят.
– А что за забор? – поднимаясь с бревна, хрипло поинтересовался Паша между тем.
– Периметра зоны, – ответил Руслан.
– Э… – нахмурился бородач, – а где он?
– Сейчас дойдем, – кивнул сталкер и развернулся, показывая на узкий язык леса неподалеку, – нам туда.
– А Зона сразу за забором? – поинтересовался я.
– Нет, – покачал головой Рус, – его сразу после Посещения поставили, с запасом. И когда в девяносто первом году скачок был, поначалу даже не заметили. Только когда шум по миру поднялся, наши тоже чухнулись. Но границы еще долго перерисовывали – сами помните, не до этого особо в то время было.
Спустившись с холма, мы быстро, периодически переходя с шага на бег, преодолели открытое пространство и поднялись по пологому склону, углубившись в небольшой, вытянутый лесок, который тянулся по холмам среди полей узкой полосой.
– Вон она, – показал Руслан рукой в просветы среди деревьев, когда стало ясно, что узкая полоса леса уже заканчивается.
Молча, невольно замедлив шаг, мы подошли к опушке. Но, несмотря на предвкушение чего-то особенного, виды не впечатляли – та же трава с той стороны проволочного забора, те же поля холмистые с виднеющимися поодаль лесными урочищами.
– И это Зона? – немного разочарованно произнес я, оглядываясь вокруг. Но, впрочем, тут же пожалел о снисходительности в тоне – неожиданно почувствовал холодок между лопаток. Со стороны огороженной территории на меня будто стужей дохнуло, несмотря на жаркое солнце, уже за полдень перевалившее и продолжающее греть пахнущую свежей травой землю.
– Она на меня смотрит, – вдруг произнес Паша, шумно сглотнув.
– Угу, – согласился Руслан, не отрывая взгляда от земли Зоны, – тоже чувствуешь? У меня каждый раз такое. И боязно, будто в первый раз подошел, хотя сколько раз уже там был.
После сталкер отвернулся, закурив, а мы втроем подошли ближе к опушке и застыли, глядя в сторону Зоны. Паша правильно сказал – ощущение будто она на тебя смотрит.
Сейчас я уже не жалел о том, что мы сюда пришли: слишком сильные и необычные ощущения от близости чужой, даже чуждой территории. Судя по парням, на которых я мельком глянул, у них сейчас ощущения схожи.
Вдруг что-то изменилось вокруг неуловимо, но я не мог понять что. В сознание на грани слышимости уже вклинился какой-то звук, инородный и тревожащий. Как подтверждение моим ощущением на ноги быстро вскочил Руслан, подбегая к нам.
– Вертолет, – негромко произнес он, озабоченно осматриваясь по сторонам. Уже мог бы не говорить – звук нарастал. – Твою мать! – не сдержался сталкер, увидев приближающиеся в нашу сторону вертушки. Первым низко над лесом прошел белый Ми-24 и тут же начал заваливаться влево, входя в пологий разворот, почти сразу скрывшись из виду. Вторая машина, грузная и с одутловатой кабиной, снизилась, пригибая траву в том месте, где мы совсем недавно пробегали. Когда вертолет завис над полем, оттуда один за другим посыпались десантники, тут же отбегая в сторону от прижимающего воздушного потока.
– Попали, как есть попали… – скривился Руслан, глядя на это зрелище, – ну что за непруха, а?
– Что такое? – поинтересовался Лёха, который тоже подбежал к нам, пригнувшись.
– Пятьдесят третий желтый, – заполошно осматриваясь, сморщился сталкер, – вторая рота, самые уроды. Там бурги одни – с ними не договоришься, – пояснил он и, выругавшись, проводил взглядом взвившийся в небо транспортный вертолет.
Высадившиеся бойцы между тем разделились на две группы, одна из которых направилась в нашу сторону, а вторая к соседнему леску.
– Мужчины, – покачал головой Руслан, – готовимся много и быстро бегать. Уже готовы? Тогда погнали, раз готовы, – развернулся сталкер и легко побежал к опушке, противоположной той, со стороны которой вертолет десант высадил. —..ять! – вскрикнул он, показывая в сторону только что замеченного «пикапа» у оврага неподалеку. В кузове патрульной машины находились двое патрульных – один у пулемета. Нас они пока не видели, но с учетом того, что за спиной еще группа по лесу идет, наше обнаружение – дело времени.
– Кто-нибудь хочет рискнуть, чтобы с этими не разбираться? – быстро спросил Руслан, глянув на нас, и увидел кивки. – По Зоне пройдем, краем, – полуутвердительно произнес он. Возражений не последовало, и мы побежали по распадку в сторону огражденного колючкой периметра.
Стремно. Очень стремно, но интересно. За этим и приехал, собственно.
18 июня, день
Николай, окрестности г. Искитима
Левый глаз открылся сразу, а правый с трудом – веки слиплись, и изображение было мутным, расплывчатым. Впрочем, присматриваться Николай не стал – сразу же смежив веки, он принялся слушать свое тело.
Болела нога, рука, тянули тупой болью ребра. Но болело хорошо, терпимо.
Пошевелив поочередно руками и ногами, Николай удостоверился, что тело слушается его без особых проблем, и только после этого снова открыл глаза. В этот раз веки правого глаза разлепились.
Осмотревшись вокруг, уже догадываясь, где он, Николай поднялся и подошел к окну. Так и есть – перед взором открылся вид на часть большого двора за высоким забором и краешек бани с бассейном. Осмотревшись, Николай увидел свои вещи аккуратно сложенными на стуле в углу и, сморщившись от боли в ноге, пошел одеваться.
Пока натягивал штаны, пытался вспомнить, что произошло. Вот они стояли у опасного дома, выглядящего как новый, вот пошли искать какой-нибудь багор. А дальше? Дальше воспоминания тонули в молочном тумане, перед глазами стояла покосившаяся изгородь одного из заброшенных домов.
– О! Кэл, очнулся! – раздался позади голос. Николай, не услышавший как открылась дверь, медленно обернулся и увидел в дверях широкого Петюню. – Как сам? Здоров?
Прислушавшись к себе, с некоторой задержкой Кэл кивнул: да, мол, здоров.
– Это прекрасно. Давай подгребай тогда, сейчас машина придет.
– Подожди, – произнес Кэл и потер ладонями лицо, собираясь с мыслями, – какая машина?
– Обратно в Зону сейчас, всей шоблой выдвигаемся.
– Днем? – удивился Николай.
– Ну да, у Безумного план безумный, – Петюня даже хохотнул невольному каламбуру, – туристами пойдем!
– Чего? Какими туристами? – еще раз потер ладонями лицо Кэл и посмотрел на Петюню, сощурившись.
– Да я сам хрен знает. Но думаю, как-то с теми связано, с которыми у Паутиныча на базе отдыха зацепились.