Я не ответил, просто покачал головой.
– Друг, послушай…
– Нет, – коротко ответил я, снова начиная прикидывать, чем связать пленника.
– Ну давай у нее самой спросим, – шагнул в сторону Аллы тот.
– Стой! – попытался я его остановить.
– Да ладно, – громко сказал, едва не взвизгнул Безумный, – пусть сама скажет.
– Она сейчас точно не в состоянии ничего путного тебе сказать, – покачал я головой.
– Ага, конечно, – не согласился Безумный, – наоборот, она сейчас на вершине кристально ясного сознания парит, отвечаю. Эй, красавица? – все же пошагал он к Алле. – Отвлекись на минутку, базар есть!
Я дернулся было, но остановить его не успел. Да и как – приближаться к нему не хотелось, а не стрелять же?
– «Спит красавица в гробу, я подкрался и хм-хм», – негромко продекламировал Безумный, аккуратно потеребив девушку за плечо. – Солнышко мое, вставай, – вдруг девичьим голосом пропел он, посмотрев в открывшиеся глаза Аллы.
– Слушай, красавица, меня зовут Максим. Я пришел с предложением, как нам вернуться обратно в прошлое, где ты будешь по-прежнему целая и со всеми запчастями. А твой спутник не хочет этого, представляешь?
Пока Безумный быстро объяснял Алле, в чем заключается его идея с Золотым Шаром, я осматривался по сторонам. Сейчас бандит от нее отойдет, и надо ему скомандовать на землю лечь.
– Этот Шар далеко? – вдруг спросила Алла, прикрыв глаза.
– Не… да, далеко, – исправился Безумный.
– А если я сдохну, пока мы туда идем?
– Не… не знаю, – бандит выглядел обескураженно, – ну, наверное, мы тогда кинем в «мясорубку» твой труп.
– Так возьмите тогда с собой труп, а меня не трогайте, – не открывая глаз, произнесла девушка.
Лицо Безумного вытянулось, и он в задумчивости посмотрел вверх, скребя щетину на подбородке.
– Хм, а и действительно, почему бы и нет? – протянул он после некоторой паузы.
– Сейчас пойдем? – спросил я его негромко.
– Не, – покачал он головой, – не-не-не-не, кто же по Зоне ночью ходит без нужды?
– Зачем ты ее тогда сейчас дергал? – нахмурился я.
– Волновался, – пожал плечами Безумный. – Оч-чень волновался, зато теперь буду спать спокойно, – кивнул он.
20 июня, очень раннее утро
Нилов Вадим, Новосибирская Зона Посещения
Проснулся я от холода. На несколько секунд сжался, пытаясь поймать хотя бы крохи тепла, но с неохотой понял, что не получится. Открыв глаза, поднялся, морщась от тянущего чувства затекших мышц, и осмотрелся. И едва не отпрянул, встретившись взглядом с Безумным.
Бандит сидел все там же, где я его вчера и оставил – привязанным к столбу, и сверлил меня взглядом.
– Доброе утро, – негромко и неожиданно для себя вежливо произнес я.
– Привет, – потянулся Безумный и требовательно посмотрел на меня.
– Угу, сейчас, – кивнул я ему и, зевнув, глянул на Аллу.
Так и застыл с открытым ртом – столкнувшись с безжизненным взглядом, вздрогнул даже, понимая, что девушка ночь не пережила. Но тут она медленно моргнула, и я, закончив зевать, облегченно выдохнул.
– Как ты? – присел я рядом с ней и убрал один из локонов за ухо.
Алла не ответила, только дернула губой и прикрыла глаза.
– Пить? – снова спросил я.
Девушка снова ничего не сказала, отрицательно помотав головой.
– Поспала хоть немного? – не отставал я, оттягивая время и не задавая главный вопрос.
– Немного, – одними губами произнесла девушка, посмотрев на меня. Глаза красные, болезненные, еще больше запали.
– Алла, ты помнишь, о чем тебе вчера этот говорил? – дернул я подбородком в сторону привязанного к столбу Безумного. И сразу меня проняло пониманием бредовости затеи – идти к мифическому Золотому Шару, чтобы попытаться вернуть время вспять. Я даже выругался негромко, думая о том, как я вчера в здравом уме на такой блудень согласился.
– Иди уже, – вдруг произнесла Алла и закрыла глаза, – попробуй, вдруг…
Сглотнув, я все не решался встать. Наконец вздохнул и, повинуясь внезапному импульсу, приобнял девушку, легко клюнув ее сухими губами в щеку.
– Сегодня вернусь, – пообещал я, а она, явно сдерживаясь, зажмурилась и кивнула. – Алла, – негромко произнес я и потормошил ее за плечо.
Когда девушка с усилием открыла глаза, я достал бесшумный пистолет и вложил его в ее руку.
– На предохранителе, – произнес я и помог ей – надавив на большой палец, перещелкнул рычажок, – а так нет. Пусть у тебя будет, на всякий случай. Все, пошел, – поставив пистолет обратно на предохранитель, я убрал его в карман куртки Аллы. Ружье с собой брать не собирался – тяжелое, громоздкое. И так слабость уже накатывала понемногу, а в животе еще со вчерашнего дня тянущее чувство голода, от которого руки бессильно опускаются.
Посмотрев, что немного воды еще есть, сделал совсем небольшой глоток и поставил бутылку рядом с изголовьем импровизированного ложа девушки. После чего осторожно подошел к Безумному и развязал его. Тот поморщился, несколько минут приходя в себя, пытаясь размять руки. Когда бандит закряхтел, поднимаясь, я обратил внимание на бурое пятно крови, растекшееся по его повязке на плече. И поежился – да, хреново ему наверняка, вон бледный какой.
– Пойдем, – держась на некотором удалении, показал я ему в сторону пологого склона холма, где нас жаром накрыло и где до сих пор труп Велика лежал. – Сильно далеко идти? – окликнул я Безумного, когда мы приближались к месту вчерашней трагедии.
– До Шара? Километров пять, наверное, – не оборачиваясь, ответил тот, постепенно расхаживаясь.
– Один дотащишь? – почти сразу спросил я, гася в себе ненужные сантименты.
– Друг, а ты что, мне не поможешь? – даже обернулся Безумный.
– Нет, не помогу, – покачал я головой, – у нас с тобой будет однополярная дружба.
– Это несправедливо, – покачал головой Безумный, – и попахивает плохо…
– Справедливости нет, полковник, – усмехнулся я, – к тому же пистолет у меня. Шагай давай… друг, – пресек я дальнейшие пререкания, наглядно продемонстрировав силу нашей дружбы, поведя стволом отобранного вчера у Безумного оружия.
Бандит ничего не ответил. Подойдя к Велику, он снял с него ремень и куртку, связывая и сооружая примитивную сбрую, чтобы волочь тело.
– Воч аут зе кэнэдианс! Хиа камз ЮЭС Эйр Форсе![6] – быстро сунув что-то в рот и шумно это проглотив, вдруг вскинул руку Безумный и поковылял вперед, таща за собой изуродованное тело Лёхи.
Некоторое время шли молча, лишь бандит кряхтел периодически и изредка останавливался, поправляя свою перевязь. Я шел сзади, и, как ни старался, все же не смотреть на труп Велика не получалось.
Периодически Безумный останавливался и просил меня обкидать гайками пространство впереди. Но ни разу воздух возмущенно не ярился, тревоги оказывались ложными.
– Далеко еще? – поинтересовался я, когда впереди показалась стена леса.
– Не очень, – буркнул Безумный, ускоряя шаг. – Не забуду никогда! Того лысого мента! – вдруг заорал он немузыкально. – Он мне ребра поломал! И ханыгой обозвал!
Знала б ты! Знала б ты! Что менты нам не кенты! Ты с ментами не ведись! И все будет… – понеслись в звенящей тишине Зоны звуки похабной песни.
Когда я успел прослушать еще несколько текстов подобного репертуара, мы подошли к редкой стене деревьев.
– Ты куда меня привел? – останавливаясь, настороженно спросил я, увидев в густой траве покосившиеся оградки и надгробия.
– Привал, – не показывая никакого беспокойства, остановился Безумный, а после, нещадно морщась и шипя, тяжело опустился на землю.
– Слышь, урод, ты куда меня привел? – чувствуя неладное, повторил я вопрос и напрягся.
Внутри все опустилось – как дурак попался, поперся куда-то за сказкой. Ну вот какой Золотой Шар, какой возврат в прошлое? Пытаясь унять раздражение, я посмотрел на Безумного.
– Я за многополярную дружбу, – хмыкнул он, судя по виду, наслаждаясь моментом.
Тут среди деревьев я увидел шевеление и невольно присел, поднимая пистолет и целясь в ту сторону. Бандит, увидев мой взгляд, сам обернулся, но, присмотревшись, лишь пожал плечами.
– Это муляжи бродят, не парься, – махнул он рукой и улыбнулся.
– Говори, – с трудом сдерживаясь и не повышая голоса, произнес я.
– Скованные одной цепью, связанные…
– По делу, твою мать! – рявкнул я, не выдержав, и выстрелил. В руку толкнуло отдачей, пуля рванула землю рядом с ногой бандита.
– Ладно-ладно, – покладисто согласился тот, впрочем не выказывая никакого страха, – как с тобой неинтересно, а? Про порченые земли слышал?
– Слышь, мудак, ты меня реально достал, – уже едва не взорвался я, – сейчас наша дружба совсем кончится! Летально, епть!
– Наша дружба и так кончится летально, – усмехнулся Безумный и добавил: – Для обоих. Понимаешь, теперь я буду еще больше уверен в том, что твое сокровенное желание – вернуть все взад. Почему? Потому что мы сейчас на проклятой земле, друг, – Безумный говорил быстро, не давая мне и слова вставить: – А проклятые земли – это такая штука, что если кто на них попал, то все, туши свет и суши ласты. Гарантированная смерть в течение месяца, может, чуть больше. Проверено Зануссей! Если ты мне не веришь, можешь отойти на пять шагов назад и наклониться, посмотреть на землю. Да-да, именно та темная черта, куда ты сейчас смотришь, – это именно она, граница. На колючку похожа, да?
Я невольно отошел и присел, присматриваясь. Да, действительно, будто границу пересекли – трава с той стороны была живее, что ли. И тут же я вспомнил неприятное ощущение, которое почувствовал переходя через эту черту.
– Зона вчера ночью прыгнула, скакнула расширяясь. Я ее знал почти всю, исходил вдоль и поперек. Я ее чувствовал! А тут такая подстава – бац, и я в проклятой земле! Ее здесь раньше не было, а теперь есть. Это та самая причина, друг, по которой ты мне нужен. Тот рюкзак, набитый редкими артефактами, за который отвалят денег больше, чем я вешу, фигня по сравнению с жизнью. Хрен бы с ними, с деньгами, я и без этих стотыщпять-сотмильонов проживу. Но, походив по проклятой земле, не проживу. Так что мы теперь в одной упряжке, дружок, теперь ты не только за свою девку пойдешь Шар просить, но и за себя тоже, понял? Ты же не хочешь помереть, а? Страшно помереть, так что…