Потому что не был готов умереть ради других. Ради тех, кого не знаю, а хотел сделать так, чтобы все вы остались живы!
Внутренний голос истошно заходился оправданиями, но я все так же молчал.
– Вадим, если ты не знал – предполагал, почему ты промолчал?
– Вика, я не могу тебе сказать, почему, – ответил я на вопросительный, полный тоски взгляд девушки. – Это будет… все непросто на самом деле… – замялся я, подыскивая слова.
– Вадим, столько людей погибло! Ты о чем?! Что непросто? Сказать всем вокруг, что ты чувствуешь, что может произойти? Я не могу поверить в то, что, зная, ты промолчал… так не должно быть! Ты… ты понимаешь?
– Вика… – перебил я девушку. – Вика… – произнес машинально ей вслед, когда она, развернувшись, только хвост волос взметнулся, пошагала прочь. – Вика, подожди! – Опомнившись, я бросился следом и, в пару быстрых шагов догнав девушку, прикоснулся к ее плечу.
– Не трогай меня! – ожгла она взглядом, резко откинув мою руку. И, снова развернувшись, пошла, почти побежала прочь. Поникшая.
В этот раз догонять ее не стал. Просто стоял и смотрел вслед, пока она уходила. Ее фигура еще некоторое время четко виднелась на багряном закатном фоне, а после Вика свернула в сторону, скрывшись за одной из палаток.
Вздохнув, я не сдержался и выругался. А потом еще раз выругался. И еще раз.
Стоял довольно долго, после чего развернулся и пошел вдоль периметра, стараясь найти уединенное место. В палатку, где нас поселили вместе с Русланом, Великом и Пашей, возвращаться не хотелось.
Мне надо было побыть одному.
20 июня, очень раннее утро
Нилов Вадим, временный лагерь
– Сталкер?
Не ответив, я смотрел в прозрачные серые глаза лейтенанта.
– Ты сталкер? – повторил вопрос военный, еще раз окинув меня взглядом. Голос его звучал очень гулко в тишине раннего утра, еще ночи почти.
– Можно и так сказать, – наконец ответил я, пожав плечами, – а что?
– Пойдем, – бросил военный и, развернувшись, широко пошагал к выходу из палаточного городка. Оба сопровождающих его бойца вперили в меня взгляды и не двинулись с места, пока я не последовал за лейтенантом.
Миновав заграждение, мы вышли из лагеря и вдоль колонны колесной бронетехники направились к виднеющемуся неподалеку штабу. В том, что это штаб, сомнений не возникало: большая зеленая палатка, караул рядом, бойцы снуют, несколько кунгов в камуфляжной раскраске с антеннами неподалеку, слышно тарахтенье генераторов поодаль.
Обойдя командно-штабную машину у входа – БТР без башни, предназначенный для перемещения командного состава, – вошли в небольшой предбанник, и лейтенант жестом пригласил меня в большое помещение. Под тканевым потолком несколько ярких фонарей давали достаточно света, и я различил в углу несколько компактных рабочих мест – зеленые стойки с экранами компьютеров, за которыми расположились операторы в форме, рядом несколько человек склонились над картой. В центре длинный стол, почти все стулья заняты. А нормально – удивился я, увидев за столом Руслана, Сергея – второго сталкера из сопровождения туристической группы, и Велика. Еще за столом сидели человек десять, но больше знакомых лиц я не заметил.
– Еще один? – тут же спросил сухопарый военный с коротким ежиком седых волос, привстав.
– Так точно, – подтвердил лейтенант и вышел почти сразу после кивка подошедшего ко мне командира.
Полковник – наконец присмотрелся я к плохо видимым здесь звездам на полевых погонах.
– Петр Вячеславович, из ваших? – обернулся седой, обращаясь к внимательно глядевшему на меня мужчине средних лет. Этот был единственный в гражданской одежде здесь и с ходу напомнил мне директора СБ в организации, в которой я давным-давно работал.
– Нет, – покачал головой безопасник.
– Кто, откуда, – даже без вопросительной интонации повернулся ко мне полковник.
– Здравствуйте, – негромко и четко, выделив все буквы в слове, произнес я.
Полковник ничего не сказал, но вперился в меня настолько тяжелым взглядом, что я сразу давление всей атмосферы на себе почувствовал.
– С кем имею честь? – так же негромко, постаравшись не выдать волнения, спросил я.
У меня бывает периодически, накатывает – могу, образно, бежать по путям навстречу поезду с криком: «Я тебя забодаю!» Знаю, что лишнее, но ничего поделать с собой не могу.
– Бесстрашный? – коротко спросил полковник.
– Никак нет, тарищ полковник, – чуть качнул я головой. И краем глаза заметил, что сидящий за столом Руслан уже исходит гримасами, показывая мне, что… не знаю что, но, наверное, что я что-то неправильно сейчас делаю.
Но седой вдруг слегка улыбнулся. Даже не улыбнулся, а лишь тень улыбки по его лицу пробежала.
– Полковник Борисов, начальник штаба Объединенной Южной группировки.
– Нилов Вадим, начинающий сталкер.
– И где начинал?
Под тяжелым немигающим взглядом я медленно вздохнул.
– Новосибирское Энтомологическое Общество, стажер, – выговорил без запинки – все же не зря тренировался.
– Ты Хохла, что ли? – цыкнул Борисов и обернулся к столу. Набычившись, он повел тяжелым взглядом и столкнулся глазами с Русланом, который кивнул, подтверждая, видимо, что знает меня.
– А хуле тогда мозг делал? – бросил седой, жестом указав мне в сторону свободных стульев.
Пришлось еще немного посидеть в молчании – кого-то ждали. Полковник находился рядом с операторами, периодически раздавая указания и склонившись над мониторами.
Интересно, а зачем все эти люди здесь собрались? Впрочем, вслух я свой интерес не озвучивал, просто осматривался.
Наконец, когда в палатку влетели двое запыхавшихся парней в разнотипном камуфляже, полковник кивнул и подошел к столу. В это время те самые офицеры, которые корпели над картой, закрепили ее на держателе и поднесли ближе к собравшимся.
– Ситуация тяжелая, – без предисловий начал Борисов, – к новым границам Зоны стянуты несколько дивизий округа, периметр сейчас спешно укрепляется. Аномальная территория неожиданно увеличилась примерно в два с половиной раза, поглотив несколько населенных пунктов, а самое главное в данный момент – полностью поражен Академгородок. И хуже того, сейчас на территории Зоны находится сразу пять исследовательских групп. Для тех, кто не знает, – обвел взглядом присутствующих полковник, – аномальная активность в Зоне значительно возросла, и старые проторенные тропы уже не безопасны. Так что с помощью курсографа платформы с учеными выйти из Зоны не могут.
– Господин Разуваев, как вы могли допустить выпуск сразу пяти групп в поле? Вы же начальник службы безопасности Института! Ведь каждому дураку понятно, что обеспечить безопасные выходы ученых в таком количестве…
Воспользовавшийся паузой мужчина продолжал сыпать претензиями к безопаснику. Я же, не вслушиваясь, присмотрелся к говорившему – дородный, розовое упитанное лицо, ярко выраженный второй подбородок. И не военный точно – камуфляж новенький, с иголочки, без знаков различия. Наверняка чиновник какой, а форму надел, чтобы перед телекамерами покрасоваться.
– Заместитель, – вдруг прервал исходящего обвинениями товарища безопасник. – Не начальник службы безопасности филиала, а заместитель, временно исполняющий обязанности, – пояснил он на вопросительный взгляд, – причем рапорт об увольнении еще вчера положил на стол Евсентьеву. После отрицательной реакции на мой доклад московской комиссии о том цирке-шапито, который ваше руководство развело здесь совместно с деятелями из Института. У меня людей не хватает, а вы туристические группы за периметр ведете! Бордель… – едва не плюнув, закончил Разуваев.
– Олег Геннадиевич! – прервал вскинувшегося розовощекого полковник. – Мы здесь не отношения выяснять собрались! А ваш рапорт, Петр Вячеславович, – посмотрел Борисов на Разуваева, – вряд ли будет подписан. И думаю, вам самому придется разгребать наследство вашего предшественника на месте руководителя безопасности филиала Института. Сейчас прошу сообщить о наличных в данный момент сотрудниках. Имею в виду институтских сталкеров, естественно.
– По списку двадцать человек, – все тем же вкрадчивым голосом начал говорить Разуваев, не обращая внимания на яростные взгляды розовощекого чиновника, – десять в поле, в сопровождении научных групп, статус неизвестен. Двое здесь, – кивок в сторону Руслана и Сергея, – трое в Искитиме, на временной базе Института, ждут указаний. Один в отпуске, вне пределов устойчивой связи, четверо погибли при попытке эвакуации имущества из Академгородка.
– По остальным? – повернулся полковник к одному из своих подчиненных.
– Группа Параманчука за периметром, – подняв планшет и бросив взгляд на экран, ответил офицер, сидящий рядом с картой. – Практически вся, – глянул он на меня и продолжил: – Сальцев со своими должен прибыть через два часа. Ооновские подразделения переведены в оперативное подчинение Северного штаба. Остальные наши сотрудники здесь, – кивнул говоривший в сторону расположившихся за столом парней.
Сотрудники, значит. А по виду сталкеры все. Вроде и разные люди – вон лысый громила, к примеру, рядом с ним тщедушный паренек, тонкий как девушка, два невозмутимых азиата, несколько серьезных по виду дядек за тридцатник, но, несмотря на внешние различия, все присутствующие чем-то неуловимо похожи. Даже Велик со своей серьгой в носу не выделяется. Аура, может, особая?
Вдруг один из операторов в углу дернулся, пальцы его запорхали по клавиатуре, а после он быстро вскочил и подбежал к полковнику, что-то негромко докладывая. Борисов, выслушав подчиненного, только кивнул, а когда тот вернулся на рабочее место, витиевато выругался.
– Так, господа, – выругавшись еще раз, повернулся к карте Зоны Борисов, взяв указку, – здесь и здесь должны быть временные лагеря научников. Примерно в этом и в этом районе, – обвела указка значительные области на карте, – группы должны работать в поле. Командованием поставлена задача во что бы то ни стало обеспечить их эвакуацию. К сожалению, в связи с утерей Академгородка у нас нет информации о более точном нахождении научных групп, – глянул полковник на Разуваева.