– Чар, оставь все на столе.
Мальчик ушел, но лорд Голден продолжал писать. Вскоре в дверь вновь постучали. На этот раз мальчик принес ведра с водой. Вместе с ним появился еще один слуга с охапкой дров. Лорд Голден не обратил на них ни малейшего внимания, и они удалились. Как только дверь за ними закрылась, он вздохнул, встал, подошел к двери и задвинул задвижку.
– Ты будешь есть у себя или за столом, Том? – спросил лорд Голден.
Вместо ответа, я сел на постели. В ногах лежал новый голубой халат из шерсти. Я надел его и встал. Постель была низкой, и задача оказалась довольно сложной. Мне пришлось немного постоять, чтобы перестала кружиться голова. Потом я медленно двинулся к столу. Перед порогом я вновь остановился передохнуть, держась за ручку двери. Наконец я добрался до стола. Лорд Голден уже сидел на своем месте и расставлял тарелки. Вскоре я опустился на стул напротив него.
Для меня приготовили специальный завтрак – бульон, водянистую кашу и молоко с хлебом. Лорд Голден ел омлет со сливками и сосисками, а еще хлеб с маслом, которые выглядели весьма аппетитно. На меня вдруг накатила глупая злость и обида. Потом я вздохнул и съел все, что мне принесли, и запил завтрак остывшим ромашковым чаем. После чего встал и вернулся в свою комнату. Мы не обменялись ни единым словом. Вскоре я заснул.
Меня разбудил негромкий разговор.
– Значит, он уже может вставать и есть? – спросил Чейд.
– С трудом, – ответил лорд Голден. – Лучше не торопить события. У него не осталось никаких запасов сил. Но если ты поставишь перед ним задачу, он возьмется за ее решение…
– Я проснулся, – перебил я. Получился лишь невнятный хрип. Откашлявшись, я попробовал еще раз: – Чейд, я проснулся.
Чейд быстро подошел к двери и улыбнулся мне. Седые локоны блестели, он выглядел полным сил и энергии. Чейд с презрением посмотрел на подушку Кетриккен, лежавшую возле моей постели.
– Сейчас я принесу стул, и мы с тобой немного поболтаем. Ты выглядишь значительно лучше.
– Я могу встать.
– В самом деле? Ну, вот моя рука. Нет уж, разреши тебе помочь, не будь таким упрямым. Может быть, посидим у камина?
Он говорил со мной так, словно я снова стал маленьким ребенком или мне не хватало мозгов. Я решил, что так проявляется его забота, и позволил поддерживать меня под руку. Наконец я уселся в стоявшее перед камином кресло, Чейд с довольным вздохом опустился в соседнее. Я покосился на Шута, но лорд Голден вновь устроился за письменным столом.
Чейд с улыбкой вытянул ноги к огню.
– Я так рад, что ты поправляешься, Фитц. Ты нас ужасно напугал. Нам пришлось собрать все силы, чтобы вытащить тебя.
– Именно об этом я и хочу с тобой поговорить, – мрачно заметил я.
– Да, но не сейчас. Тебе не следует напрягаться, нужно потихоньку возвращаться к нормальной жизни. Прежде всего тебе необходимы сон и еда.
– Настоящая еда, – твердо заявил я. – Мясо. Я не наберусь сил, если меня будут кормить мерзкой кашей, которую мне прислали утром.
Он приподнял брови.
– Решил немного поворчать? Ну, этого следовало ожидать. Я позабочусь, чтобы на обед тебе принесли мяса. Нужно было только попросить. Не следует забывать, что, с тех пор как тебя принесли домой, мы не обменялись ни единым словом.
Он говорил разумно, но я вновь ощутил прилив гнева. На глаза навернулись слезы. Я отвернулся, стараясь взять себя в руки. Что со мной происходит?
Казалось, Чейд услышал мой вопрос.
– Фитц, мальчик мой. Не жди от себя слишком многого. Я не раз видел тебя после ранений, но в таких серьезных переделках ты еще не бывал. Дай возможность своему разуму и телу восстановиться.
Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы сообщить Чейду, что со мной все в порядке. Однако в последний момент передумал.
– Я боялся, что умру там. Один. – И ко мне разом вернулись разрозненные воспоминания о времени, проведенном в темнице.
Я вспомнил ужас и отчаяние, и меня охватил гнев. Они оставили меня там. Чейд, Шут, Кетриккен, Дьютифул – все.
– Я боялся того же, – тихо ответил Чейд. – То было трудное время для нас, но тебе пришлось хуже всех. И все же, если ты винишь меня…
– Ну разумеется, я сам во всем виноват. Как всегда.
Из-за плеча Чейда послышался голос лорда Голдена:
– С ним нельзя так разговаривать. Ты только сильнее его огорчишь. Сейчас лучше оставить его в покое.
– Замолчи! – выкрикнул я, но уже на втором слоге мой голос сорвался.
Чейд с молчаливым укором посмотрел на меня. Я подтянул колени к груди и обхватил их руками. Дыхание с хрипом вырывалось из моей груди. Я провел рукавом по глазам. Нет, я не стану плакать. Они ждут, что я разрыдаюсь, но я не доставлю им такого удовольствия. Я был болен, меня сильно напугали. Вот и все. Я сделал глубокий вдох и тихонько всхлипнул.
– Просто говори со мной, – попросил я Чейда, осторожно опуская ноги на пол. Я ненавидел себя за проявление слабости. – Расскажи обо всем, что произошло, чтобы мне не пришлось задавать дурацкие вопросы. Начни с Сивила.
Чейд тяжело вздохнул.
– Не думаю, что это разумно.
Я хотел возразить, но он поднял руку.
– Тем не менее будь по-твоему, я расскажу. Ладно. Сивил. Он вскочил в седло и помчался в замок, но старался не привлекать к себе внимания. Когда Сивил добрался до Дьютифула, он с трудом мог говорить – ведь его едва не задушили, – однако сумел сообщить, что его спас от убийц слуга лорда Голдена. Тогда он больше ничего не сказал Дьютифулу. Впрочем, принц тут же обратился ко мне, и я начал действовать.
Он откашлялся и признался:
– Однако нам далеко не сразу удалось тебя отыскать. Я не ожидал, что ты убьешь трех человек, а потом позволишь городской страже себя арестовать. Но как только я узнал, что тебя поместили в тюрьму и предъявили обвинение, я сумел подсадить в твою камеру своего человека. К сожалению, к тому времени тебя уже показали целителю, и я не смог прислать своего лекаря. Сержант проявил страшное упрямство и не хотел тебя отпускать. Он не сомневался, что ты прикончил трех человек из-за ссоры, в который был замечен раньше. Сержант считал тебя драчуном, поскольку уже один раз видел тебя в деле.
Лорду Голдену пришлось трижды подавать жалобы об исчезнувших драгоценностях, прежде чем стражники согласились обыскать дом, где жил Лодвайн. После того как драгоценности были найдены, я представил свидетеля, который заявил, что ты не начинал ссоры. Больше я ничего не мог сделать. К тому моменту, когда сержант понял, что ты защищал драгоценности своего господина от воров, и согласился тебя отпустить, ты находился на пороге смерти.
– Больше ты ничего не мог сделать, – холодно повторил я.
Я умирал в одиночестве, а он, видите ли, «больше ничего не мог сделать».
– Королева хотела послать солдат забрать тебя из тюрьмы, но я категорически возражал. Дело в том, что в городе находились другие Полукровки. На следующий день, после того как ты убил Лодвайна, в нескольких местах появились свитки, в которых говорилось, что Лодвайн и Пэджет владели Даром, агенты королевы прикончили Лодвайна и Пэджета вместе с их животными – так там было написано. И еще в них было полно насмешек над обещанием королевы положить конец преследованиям Одаренных. Древняя Кровь не должна верить ее словам – ведь приспешники королевы убивают всех, кто пытается говорить правду о ее Одаренном сыне. – Чейд немного помолчал. – Теперь ты понимаешь: я не мог вызволить тебя сразу. И мне не следовало говорить с тобой так откровенно, Фитц.
Я закрыл лицо руками. Да. Почему я не положился на мудрость и хитрость Чейда? Я поступил опрометчиво.
– Наверное, мне следовало позволить им прикончить Сивила. А потом донести об убийстве.
– Да, это был один из возможных вариантов, – согласился Чейд. – Но тогда пострадали бы твои отношения с Дьютифулом, даже если бы нам удалось скрыть, что ты мог спасти его друга. Пожалуй, на сегодня достаточно. Возвращайся в постель.
– Нет. Нужно закончить хотя бы эту тему. Что ты сделал со свитками, в которых Дьютифула обвинили во владении Даром?
– Сделал? Ничего, естественно. Мы доказали, что обвинения просто смехотворны. И продемонстрировали всем, что нас совершенно не интересует попавший в тюрьму слуга лорда Голдена. Городская стража задержала убийцу. Пусть он будет справедливо наказан. А обвинения против принца смешны, мы не станем обращать внимание на жалкие попытки бросить тень на его доброе имя. Тем более что у принца еще не зажили глубокие царапины от когтей кошки, принадлежащей его другу. Неужели охотничье животное стало бы нападать на Одаренного? Все знают, что Дар дает власть над животными. Ну и так далее.
Со временем нам удалось доказать, что убитые оказались обычными грабителями, а Дар не имеет ни малейшего отношения к их гибели, не говоря уж о вмешательстве короны. Воров прикончил верный слуга, который защищал собственность своего господина.
– Понятно. Значит, вы оставили меня гнить в тюрьме из-за обвинения в Одаренности. – Я попытался поставить точку в нашем разговоре.
До определенной степени я принял объяснения Чейда, но какая-то часть моей души ненавидела старого убийцу.
Он поморщился, но кивнул.
– Мне очень жаль, Фитц. У нас не было выбора.
– Я знаю. И я сам во всем виноват. – Мне почти удалось избавиться от горечи, на меня вдруг навалилась ужасная усталость, но нужно было задать еще один вопрос. – А Сивил?
– После того как удалось опознать убитых, мне пришлось допросить его. Брезинга все рассказал. Теперь я знаю, что руководило им. Его мать покончила с собой, Фитц. Она прислала сыну письмо, в котором просила у него прощения. И еще написала, что так больше продолжаться не может. Ей пришлось заплатить слишком высокую цену за собственную безопасность. К тому же ее продолжали подвергать оскорблениям.
К горлу подступил ком.
– Значит, Сивил хотел, чтобы его убили.
– Его мать умерла. Наверное, он собирался их убить и был готов погибнуть, но не знал, с чего начать. Его голова забита глупостями о честных поединках и вызовах на дуэль. Лодвайн не дал бы ему ни единого шанса.