– Я пытаюсь, – сердито ответил Дьютифул. – Я могу войти в контакт с Олухом. Но не знаю, как взять у него Силу и использовать ее.
– Хм. Олух, ты можешь ему помочь?
Олух открыл глаза и посмотрел на меня.
– Как? – спросил он.
Я не знал.
– Просто откройся принцу. Представь себе, что ты посылаешь ему свою Силу.
Они вновь взялись за дело. Я наблюдал за лицом Чейда, надеясь увидеть знак, что Дьютифул вошел с ним в контакт. Через некоторое время Дьютифул повернулся ко мне, на губах у него появилась растерянная улыбка.
– Он повторяет: «Сила, Сила, Сила», – признался принц.
– Но он же сам сказал! – запротестовал Олух.
– Да, все правильно, – заверил я Олуха. – Успокойся. Никто над тобой не смеется.
Он мрачно смотрел на меня, тяжело дыша через нос.
Песья вонючка.
Дьютифул встрепенулся. Губы Чейда дрогнули, но он сумел сдержать улыбку.
– Песья вонючка. Так вот что ты хотел мне передать?
– Похоже, Олух обращался ко мне, – осторожно ответил я.
– Но я ощутил, как его слова прошли через меня к Чейду! – возбужденно воскликнул Дьютифул.
– Хорошо. Мы продвигаемся вперед, – заметил я.
– Могу я теперь съесть булочку?
– Нет, Олух. Пока нет. Нам нужно еще поработать.
Я задумался. Дьютифул направил мысль Олуха. Он воспользовался Силой Олуха, чтобы пробиться к Чейду, или просто передал предназначавшиеся для меня слова Олуха Чейду?
Ответа я не знал. Мне не удавалось понять, что произошло.
– Попробуйте вместе сообщить что-нибудь Чейду – но только ему. Действуйте согласованно.
– Согласованно?..
– Вместе, – пояснил Дьютифул Олуху.
Несколько мгновений они беззвучно совещались. Вероятно, выбирали послание.
– Начинайте, – сказал я, не спуская глаз с Чейда.
Он нахмурил лоб.
– Что-то насчет булочки.
Дьютифул недовольно покачал головой.
– Да, но мы собирались сказать тебе другое. Вот только Олух никак не может сосредоточиться.
– Я голодный.
– Вовсе нет. Тебе просто хочется булочку, – возразил Дьютифул.
Олух тут же обиделся. Никакие уговоры не могли заставить его повторить эксперимент. В конце концов мы разрешили ему поесть и перенесли урок на другой день.
Однако на следующее утро удача вновь от нас отвернулась. Воздух был напоен ароматами весны, и я распахнул ставни навстречу рассвету. Солнце еще не появилось над горизонтом, но ветер со стороны океана принес свежесть и напомнил, что близится смена времени года. Я долго стоял у открытого окна, дожидаясь прихода своих учеников.
Меня по-прежнему тревожил заговор против лорда Голдена. Я уже жалел, что передал наш разговор Чейду и рассказал старому убийце о татуировке Шута. Если бы он хотел, чтобы Чейд о ней узнал, он сам бы все ему открыл, когда тот спросил о татуировке нарчески. У меня возникло стойкое ощущение, что я совершил ошибку. Я не мог признаться в том, что сделал, Шуту, следовательно, исправить положение было невозможно. Но как позволить ему отправиться с нами на Аслевджал, если там его ждет неминуемая смерть? И я принял наивное решение молчать, предоставив действовать Чейду. Пусть он запретит лорду Голдену нас сопровождать. Я сделал большой глоток весеннего воздуха, надеясь, что он восстановит мои силы. Однако ощущение тревоги лишь возросло.
Сивил Брезинга вернулся в Олений замок. Сопровождавшие его стражники должны были выразить соболезнования Видящих по поводу кончины его матери. Однако он прекрасно понимал, что в течение долгого времени в королевском замке за ним будут следить. До достижения совершеннолетия Сивил останется при дворе, пока корона будет управлять его поместьем. Гейлтон закрыли, там остались лишь несколько слуг, которых отправила туда королева.
Я считал, что Сивил еще легко отделался после стольких предательств. Его владение магией Дара осталось тайной; вероятно, угроза разоблачения должна была помешать ему совершить новые ошибки. Никто не связывал Сивила Брезингу со смертью трех человек в Баккипе. Меня возмущало, что он не понес никакого наказания за все, что причинил моему принцу. По словам Чейда, Дьютифул заявил, что Сивил рассказывал Полукровкам лишь то, что знал каждый слуга в замке. Меня это не слишком успокоило. Еще больше меня тревожило, что не только Лодвайн, но и Пэджет выказывал живой интерес к лорду Голдену и мне. Сивил мало что о нас знал, поэтому не сумел поведать им ничего важного. Однако Брезинга признался принцу, что их интерес к нам вызвал у него любопытство.
Вскоре после возвращения Сивила я несколько раз наблюдал за ним, когда юноша оставался один в своей спальне. Он выглядел несчастным и опустошенным. Лишь один семейный слуга перебрался с ним в Олений замок. Сивил Брезинга лишился семьи и дома, остался практически без средств к существованию, а его кошка, с которой он был связан Даром, жила на конюшне. В его спальне имелось все необходимое, но у себя дома он наверняка привык к большей роскоши. День за днем он только и делал, что сидел у камина, глядя в огонь. Я подозревал, что он общался со своей кошкой, но мне не удалось уловить следов магии Дара. Ощущалась лишь тоска, облаком висевшая над ним.
Но я все равно ему не доверял.
Мой взгляд был устремлен за окно, когда на лестнице послышались шаги принца. Через мгновение уже он вошел и плотно закрыл за собой дверь. Чейд и Олух скоро придут через потайной ход. Не поворачиваясь к принцу, я спросил:
– Кошка Сивила с тобой разговаривает?
– Пард? Нет. Он кот, так что может, если захочет. Однако это будет… не слишком вежливо с его стороны. – Дьютифул покачал головой. – Странное дело. У людей Древней Крови, которые берут котов в партнеры, есть несколько обычаев, которые они соблюдают. Я бы никогда не стал первым начинать разговор с чужим котом. Это… ну, что-то вроде флирта с чужой невестой. За все время знакомства с Пардом он ни разу не выказал желания пообщаться со мной. Конечно, однажды он обратился ко мне, но только в тот момент, когда Сивилу угрожала опасность. Сивил принес кота в большой парусиновой сумке. Из его рассказа я понял, что он заманил туда Парда во время игры. Потом Сивил закрыл сумку и притащил в мои покои. Ему пришлось нелегко, поскольку Пард довольно большой кот.
Дьютифул вздохнул.
– Мне бы следовало сразу догадаться. Если бы Сивил не был в таком смятении, он бы никогда не обошелся с Пардом столь неуважительно. Но Сивил торопился, и я согласился оставить кота в своих покоях, пока его хозяин не вернется и не ответит на все мои вопросы. Но после того как Сивил ушел, Пард ужасно разволновался и громко рычал. Он пытался разорвать парусину когтями задних лап, но Сивил выбрал очень прочную сумку. Потом кот немного успокоился, и я слышал, как он тяжело дышит. Тогда я испугался, что Пард может задохнуться. Мне показалось, что ему плохо. Но как только я открыл сумку, он выскочил оттуда, сбил меня с ног и схватил за горло. – Рука Дьютифула метнулась к горлу. – А когтями задних лап он впился мне в живот. Пард обещал меня прикончить, если я не выпущу его из комнаты. Затем, прежде чем я успел что-то сделать, он взвыл и впился в меня когтями. Именно в этот момент на Сивила напали. Пард заявил, что я во всем виноват и что он меня убьет, если я не сумею спасти Сивила. И тогда я обратился к тебе при помощи Силы.
Он подошел ко мне, и мы оба смотрели на неровную поверхность черной воды, окрашенной первыми лучами восходящего солнца. Некоторое время мы оба молчали.
– Что было дальше? – спросил я.
– Наверное, я думал о том, что происходит с тобой. Почему ты не связался со мной? Неужели ты думал, что я не пошлю тебе помощь?
Вопрос Дьютифула меня удивил. Прошло некоторое время, прежде чем я сумел найти ответ. Меня разобрал смех.
– Мне это и в голову не пришло. В течение долгих лет я рассчитывал только на себя и Ночного Волка. А после того как потерял его… я даже не задумывался о том, что можно кого-то попросить о помощи.
– Я пробовал войти с тобой в контакт. Когда они пытались… задушить Сивила, кот совершенно обезумел. Пард оставил меня в покое и принялся носиться по комнате, круша все на своем пути. Раньше я не представлял себе, что могут наделать когти. Полог постели, одежда… Под моей кроватью до сих пор валяется гобелен, про который у меня не хватает мужества никому рассказать. Он безнадежно испорчен. Полагаю, гобелен стоил кучу денег.
– Не беспокойся. У меня найдется отличная замена.
Он удивленно уставился на мою кривую улыбку.
– Я пытался связаться с тобой, когда Пард принялся неистовствовать, но у меня ничего не вышло.
И я вдруг вспомнил слова Верити.
– Твой отец не раз ругал меня за то, что, когда я сражался с кем-то, ему не удавалось поддерживать со мной контакт. – Я пожал плечами. – Только сейчас об этом вспомнил. – Я машинально потер шрам на шее, оставшийся от укуса.
Тут только я заметил, что Дьютифул смотрит на меня с мальчишеским обожанием, и быстро отдернул руку.
– И больше Пард ничего тебе не сказал?
Дьютифул пожал плечами.
– Практически ничего. Неожиданно он перестал рвать мои вещи и поблагодарил меня. Очень холодно. Мне кажется, котам трудно кого-то благодарить. После этого он забрался на мою постель и перестал обращать на меня внимание. Пард покинул ее только после того, как вернулся Сивил. С тех пор в моей спальне воняет котом. Наверное, Пард выделяет какую-то пахучую жидкость, когда волнуется.
– Вполне возможно, – ответил я, – хотя мне почти ничего не известно о котах.
Затем я задал ему деликатный вопрос, который давно меня мучил:
– Дьютифул, почему ты до сих пор веришь Сивилу? Я не понимаю, зачем ты оставил его в своей жизни после всего, что он наделал?
Дьютифул удивленно посмотрел на меня.
– Сивил доверяет мне. Не могу представить себе человека, который мог бы так верить кому-нибудь, как Сивил. Кроме того, он необходим мне, если я рассчитываю понять людей Древней Крови. Так считает моя мать. Я должен хорошо узнать хотя бы одного, если мы рассчитываем договориться с остальными.