– Он не пытался обмануть тебя. Даже для человека, давно владеющего Силой, путешествие через камни не проходит даром. Я заставил его воспользоваться монолитом без предупреждения; он не понимал, что с ним происходит. Более того, мы трижды подряд прошли сквозь камень Силы. Стоит ли удивляться, что Дьютифул почти ничего не помнит. Еще хорошо, что он сохранил разум, – большинству юных учеников, работавших на Регала, повезло гораздо меньше.
Чейд покачал головой.
– Понятно. А человек, плохо владеющий Силой, не может самостоятельно пройти сквозь монолит?
– Не знаю. Первый раз я воспользовался камнем случайно. А потом, сидя на обочине дороги Элдерлингов, целый день не мог прийти в себя… Чейд, о чем ты думаешь?
Выражение его лица сразу же стало подозрительно невинным.
– Чейд, держись подальше от монолитов. Они опасны. Быть может, особенно опасны для тебя, поскольку ты обладаешь лишь зачатками Силы.
– А чего ты боишься? – спокойно спросил он. – Что у меня может обнаружиться Сила? И если бы меня учили в детстве, сейчас я бы владел ею?
– Весьма возможно, так оно и было бы. Но я боюсь, что ты прочтешь какой-нибудь пыльный манускрипт и рискнешь собой сейчас, когда Шесть Герцогств нуждаются в тебе больше всего.
Чейд мрачно фыркнул и поставил фигурку на каминную полку.
– Кстати, ты мне напомнил: королева просила передать тебе это. – Он взял небольшой свиток с каминной полки и вручил мне.
Я сразу же узнал прямой почерк Кетриккен. Она так и не научилась завитушкам, принятым в Шести Герцогствах. На пергаменте были тщательно изображены двенадцать рун, рядом с каждой из них она написала по слову:
«Гавань, берег, ледник, пещера, гора, дом, охотник, воин, рыбак, единая мать, кузнец, ткач».
– Это из игры, в которую она играла с Пиоттром. Я понимаю, почему она хочет, чтобы ты изучил список. А ты сообразил?
Я кивнул.
– Присланные ею руны напоминают те, что начертаны на монолитах Силы. Они не совпадают, но явно принадлежат к одной системе письма.
– Очень хорошо. Но одна руна почти полностью совпала. Вот, взгляни. Эти руны начертаны на колонне, которой воспользовались вы с принцем. Она расположена возле старых курганов.
Чейд взял со стола второй свиток, на котором опытной рукой мастера-писаря были тщательно изображены четыре символа с указанием граней колонны и подробным описанием размеров оригинала. Чейд серьезно отнесся к загадке и разослал своих шпионов собирать информацию.
– Какой из символов привел тебя на берег? – спросил Чейд.
– Вот этот. – Он почти соответствовал руне «берег» из списка Кетриккен, не хватало лишь пары хвостиков.
– А вернул вас обратно такой же символ?
Я нахмурился.
– Я не успел его запомнить. А ты, похоже, в мое отсутствие времени даром не терял.
Чейд кивнул.
– В Шести Герцогствах есть и другие подобные камни. Через несколько недель я получу их описание. Очевидно, когда-то для перемещений в пространстве ими пользовались люди, владеющие Силой, но потом это умение было утеряно. Сейчас у нас появился шанс его восстановить.
– Риск очень велик. Чейд, хочу тебе напомнить, что одно из перемещений привело нас с принцем в морские глубины. А могло быть гораздо хуже. Представь себе, что с нами произошло бы, если бы колонна лежала на земле нужной гранью вниз или была разбита. Кто знает, какая судьба ждала бы путешественника?
Мои слова не слишком расстроили Чейда.
– Ну, тогда ты увидел бы, что путь закрыт, и вернулся обратно.
– А я полагаю, что меня затянуло бы внутрь камня. Переход не похож на проникновение в комнату через дверь, когда ты можешь слегка ее приотворить и заглянуть внутрь. Тебя сразу выбрасывает в другое место, словно ты провалился в люк.
– Понятно. Ну, значит, нам придется проводить тщательное исследование. Изучая свитки о Силе, мы расшифруем значение каждой руны и выясним, где раньше открывались «врата». Таким образом постепенно мы установим, какими из них можно пользоваться безопасно. Кто знает, а вдруг мы сумеем восстановить остальные… И тогда мы овладеем возможностями древних мастеров Силы.
– Чейд, я совсем не уверен, что колонны созданы мастерами. Не исключено, что некоторые из мастеров ими пользовались, но для меня переход всякий раз сопровождался почти полной потерей ориентировки и ощущением… – Я замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. – Чего-то абсолютно чуждого, – наконец проговорил я. – Вот почему я сомневаюсь, что монолиты установили мастера Силы. Я даже не уверен, что за этим стоят люди.
– Элдерлинги? – предположил Чейд.
– Не знаю, – ответил я.
Я вспомнил наш разговор, глядя на разложенные на столе свитки и запертые сундуки с манускриптами, посвященными Силе. Быть может, там меня ждут ответы на многие вопросы.
Я выбрал три свитка, выглядевшие поновее. Пожалуй, начну с тех, что написаны на языках, которыми я владею лучше всего. Среди них не оказалось ни одного, составленного Солисити, и это меня удивило. Наш последний мастер Силы должна была оставить после себя какие-то записи. Всегда считалось, что у человека, достигшего статуса мастера, есть о чем рассказать будущим поколениям.
Но если после Солисити и остались какие-то свитки, здесь их не было. Выбранные мной три манускрипта принадлежали перу некоего Трикни и являлись переводами трудов мастера Силы по имени Оклиф, выполненными по просьбе мастера Силы Барли. Мне никогда не приходилось слышать ни об одном из них. Захватив их с собой, я покинул башню через потайной ход за камином.
Я решил оставить свитки в башне Чейда, понимая, что им не место в спальне Тома Баджерлока. Но, проходя по тайным коридорам замка, остановился возле глазка, из которого смог заглянуть в покои Сивила Брезинги. Там никого не оказалось. Чейд сказал мне, что Сивил собирался отправиться на прогулку с принцем, его невестой и другими придворными. Хорошо. Пожалуй, стоит воспользоваться моментом и быстро осмотреть его комнаты, хотя я и не рассчитывал обнаружить ничего интересного.
Так и вышло – я нашел лишь одежду и обычные вещи, какие есть у каждого молодого человека. По вечерам Сивил либо отсутствовал, либо коротал время в одиночестве, часто играл на маленькой свирели – получалось у него не лучшим образом – или курил трубку, глядя в окно. Шпионить за ним было невыносимо скучно.
Я уже подходил к тайным покоям Чейда, но, прежде чем задействовать скрытый механизм, остановился, чтобы послушать и заглянуть внутрь. Из комнаты доносились негромкое бормотание и стук поленьев об пол. Я решил было оставить свитки в коридоре и вернуться за ними позднее, но вдруг страшно рассердился: не слишком ли часто я откладываю дела на потом или рассчитываю на Чейда? Никто не станет делать это за меня. Я сделал несколько медленных вдохов и выдохов, заставив себя успокоиться и сосредоточиться. Потом осторожно опустил стены.
Пожалуйста, не пугайся. Я вхожу в комнату.
Но это не помогло. Стоило мне шагнуть в комнату, как на меня обрушилась волна ненависти.
Не смотри на меня, песья вонючка! Не делай мне больно! Уходи!
Однако я уже поднял стены и приготовился отразить атаку.
– Прекрати, Олух. Ты ведь знаешь, что на меня твои штучки не действуют, к тому же я не собираюсь тебя обижать. Почему ты меня боишься? – Я положил свитки на рабочий стол.
Олух встал мне навстречу. У его ног лежала куча дров. Часть он успел сложить в стоящий перед камином ящик. Он прищурил сонные глаза.
– Не боюсь. Просто ты мне не нравишься.
У него оказался странный выговор. Олух не шепелявил, но слова получались какими-то незаконченными, как у маленького ребенка. Он стоял и смотрел на меня, высунув кончик языка. И все же я решил, что он не ребенок и не следует разговаривать с ним, словно с несмышленышем.
– Правда? Я всегда стараюсь сначала узнать человека, а уж потом решаю, нравится он мне или нет. У тебя нет причин плохо ко мне относиться.
Олух мрачно смотрел на меня и хмурил брови. Потом обвел рукой комнату.
– Много причин. Из-за тебя больше работы. Вода для ванны. Приносить пищу, убирать тарелки. Больше работы, чем для одного старика.
– Да, тут ты прав. – После коротких колебаний я спросил: – А как мне с тобой расплатиться?
– Расплатиться? – Он подозрительно посмотрел на меня.
Я очень осторожно опустил стены, пытаясь понять, что Олух чувствует. Не стоило трудиться. Ответ был очевиден. Всю жизнь над ним смеялись. Или дразнили. Он не сомневался, что сейчас будет то же самое.
– Я мог бы дать тебе денег за работу.
– Денег?
– Монеты. – Я поднял кошелек и позвенел монетками, которые там еще остались.
– НЕТ. Нет монеты. Я не хочу монеты. Он бил Олуха, брал монеты. Бил Олуха, отбирал монеты. – Повторяя слова, он снова и снова показывал, как его били, ударяя большим кулаком по своему плечу.
– Кто?
Его глаза сузились, но он упрямо покачал головой.
– Кое-кто. Ты не знаешь. Я никому не сказал. Бил Олуха, отбирал монеты. – Он вновь взмахнул кулаком, вспоминая прежнюю обиду.
Его дыхание становилось более быстрым и прерывистым.
Я попытался отвлечь его.
– Олух, кто тебя обижал?
– Бил Олуха, брал монеты. – Он вновь замахал кулаком, из разинутого рта торчал язык.
Я быстро шагнул к нему и положил руки на плечи, рассчитывая успокоить и спокойно поговорить. Однако он громко закричал и отскочил в сторону.
ТЫ МЕНЯ НЕ ВИДИШЬ! НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО!
Я вздрогнул и отшатнулся.
– Олух, не делай больно мне! – ответил я. – Ты же видишь, у тебя не всегда получается! Некоторые люди не чувствуют, когда ты их толкаешь, правда? Есть другие способы их остановить.
Вот как. Некоторые слуги не ощущают его Силы или только еще больше злятся. Любопытно. Мне казалось, что с его талантом Олух может навязать свою волю кому угодно. Нужно поговорить с Чейдом. Еще одна вещь, которую следует отложить на потом. От его атаки моя головная боль заметно усилилась. Сквозь красную пелену, застилающую мир, я с трудом проговорил: