Я пошел медленнее. То, что мне удалось обнаружить, не делало сообщение, которое я нес Чейду, менее срочным, но я вдруг почувствовал, что из обилия мыслей, требующих моего внимания, я не могу выбрать одну определенную.
Когда я постучал, дверь мне открыл мальчишка лет десяти.
– Доброго тебе утречка, дружище! – излишне громким и жизнерадостным голосом объявил я. – Я Том Баджерлок, слуга лорда Голдена, у меня сообщение для лорда Чейда.
Мальчик удивленно заморгал. Похоже, только что проснулся.
– Мой хозяин нездоров, – наконец заявил он. – И никого не принимает.
Я широко ухмыльнулся.
– Слушай, мне очень нужно его повидать, юный господин. Ему только и придется, что выслушать послание лорда Голдена. Разве нельзя с ним поговорить?
– Боюсь, нет. Но я могу передать ему ваше сообщение.
– Лорд Голден передал свое послание устно, юный господин. Он доверил мне повторить его слова.
Я громко орал, не обращая внимания на тишину, царившую в коридоре и в темной, тихой комнате. Паренек быстро посмотрел в сторону закрытой двери у себя за спиной. Значит, там спальня Чейда. Сердце у меня упало. Старик вполне мог улечься в постель после всего, что с ним произошло. А если он спит за закрытой дверью и если слух еще не полностью к нему вернулся, у меня мало шансов, что он услышит мой голос и выйдет.
– А что просил передать лорд Голден? – твердо спросил меня юный паж.
Он вежливо улыбался, но стоял на пороге с явным намерением не пускать меня внутрь. Очевидно, я представлялся ему таким же, как все остальные оруженосцы замка, – туповатым от природы, да и удары, полученные по голове за годы службы, явно не улучшили моих умственных способностей.
Я откашлялся и изобразил в его сторону что-то вроде поклона.
– Лорд Голден из Джамелии приглашает лорда Чейда из Оленьего замка, главного советника королевы Шести Герцогств Кетриккен, сегодня утром на завтрак, а также предлагает ему принять участие в исключительно веселой азартной игре. Лорд Голден узнал ее совсем недавно и уверен, что советнику она покажется интересной. Там, где она появилась, ее называют «Лодвайн». Каждый игрок получает определенное количество фишек, и его судьба зависит от того, сможет ли он побить своих соперников за указанное время. Говорят, в нее уже играют в городе, хотя мой хозяин не знает точно где.
У маленького пажа отвисла челюсть. Я не сомневался, что среди прочего его обучили передавать устные сообщения, но не такой длины. Я продолжал улыбаться и заговорил громче, надеясь, что мой голос сумеет миновать закрытую дверь.
– Но самое интересное в этой игре заключается в том, что традиционно в нее полагалось играть в день стирки. Представляешь? Сейчас уже не важно, в какой день ты сел за игровой стол, но в день стирки ставки всегда самые высокие.
– Я ему все передам, – перебил меня паж. – Лорд Голден приглашает лорда Чейда в свои апартаменты сыграть в азартную игру под названием «Лодвайн». Только боюсь, он ответит отказом. Как я уже сказал, лорд Чейд плохо себя чувствует.
– Ну, это уже не твое и не мое дело, верно? Наша забота передать сообщение. Большое спасибо и хорошего тебе утра.
Я повернулся и, напевая под нос, зашагал по коридору, изо всех сил делая вид, что никуда не спешу. По дороге я зашел на кухню и собрал поднос с завтраком. В качестве подтверждения того, что лорд Голден ждет в гости советника Чейда, я прихватил лишние тарелки и стаканы. У двери я столкнулся с пажом Чейда, который сообщил, что советник просил его извинить, но он не сможет быть у лорда Голдена, поскольку у него ужасно болит голова. Я пообещал передать его слова моего хозяину. Не успел я войти в комнату, закрыть за собой дверь и поставить поднос на стол, как из моей каморки появился Чейд.
– Что это за история с Лодвайном? – спросил он.
Покрасневшая кожа на щеках и лбу начала слезать клочьями, и выглядел он так, словно заболел неизлечимой болезнью. Но зато говорил Чейд почти нормальным голосом, но я все равно решил проверить, хорошо ли он меня слышит, и тихо спросил:
– Слух к тебе вернулся?
Чейд нахмурился.
– Стало лучше, но тебе придется говорить громче, чтобы я тебя слышал. Ладно, хватит об этом. Что с Лодвайном?
В этот момент из спальни, завязывая пояс халата, вышел лорд Голден.
– О, доброе утро, советник Чейд. Какая приятная неожиданность. Я вижу, мой слуга уже позаботился о завтраке для нас. Прошу вас, садитесь.
Чейд наградил его сердитым взглядом, а потом одарил и меня точно таким же.
– Хватит! Мне на ваши ссоры плевать, но они угрожают благополучию трона Видящих, а я этого не потерплю. Шут, помолчи немного. Фитц Чивэл, докладывай.
Шут пожал плечами и уселся на стул напротив Чейда. Без особых церемоний он принялся накладывать еду в тарелку моего наставника. Мне стало больно, что он так легко вернулся к своей роли шута в присутствии Чейда, а в моем держался холодно и высокомерно – ну прямо настоящий лорд Голден. Мою тарелку Шут проигнорировал, и я позаботился о себе сам, одновременно подробно докладывая Чейду о том, что мне удалось узнать утром. Лицо Чейда постепенно приобретало все более встревоженное выражение, но он меня не перебивал. Чтобы отплатить Шуту за демонстративное равнодушие, я ни разу на него не посмотрел. Закончив, я налил Чейду чаю и набросился на еду, обнаружив, что страшно проголодался.
Чейд довольно долго молчал, а потом спросил:
– Ты решил, что будешь делать?
Я с деланым равнодушием пожал плечами.
– По-моему, тут все ясно. Не выпускать Олуха из поля зрения, чтобы они не узнали, что он проговорился. Принц должен оставаться в замке сегодня и завтра. Узнать от Олуха, где он с ними встречается. Пойти туда и прикончить столько, сколько получится. Убедиться в том, что на сей раз Лодвайну не удалось уйти.
Я старался говорить ровным голосом, однако мои слова вдруг вызвали у меня отвращение. Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Нет, речь идет не о сражении или защите собственной жизни, мы совершенно хладнокровно собираемся убивать ради благополучия Видящих. Опять. Разве я не сказал, что больше не хочу быть наемным убийцей? Кто я после этого – лжец или идиот, который даже не в состоянии отвечать за свои слова?
– Прекрати выделываться перед Шутом. Тебе все равно не удастся произвести на него впечатление, – мрачно заявил Чейд.
Если бы он не попал в самую точку, мне было бы не так обидно. Да, он был совершенно прав: я устроил представление исключительно ради Шута. Я не осмелился поднять глаза, чтобы посмотреть, как он отреагировал на слова Чейда, и принялся энергично жевать.
Следующие слова Чейда поразили меня в самое сердце.
– Никто никого не будет убивать, Фитц. А ты держись от них подальше. Мне совсем не нравится, что им удалось обвести меня вокруг пальца и внедрить к нам шпиона. Но мы не можем рисковать и убивать сейчас Одаренных, не опасаясь скомпрометировать королеву. Не забывай, она обещала, что казни прекратятся. Тебе известно, что Кетриккен пригласила в замок представителей Древней Крови, чтобы наконец покончить с незаконными расправами? – Когда я кивнул, Чейд продолжил: – За последние два дня она получила несколько сообщений о том, что ее предложение принято. Я подозреваю, что Лорел приложила к этому руку. А ты как думаешь?
Вопрос старика сопровождался мрачным взглядом. Но если он рассчитывал таким способом выудить у меня тайну, он ошибся. Подумав немного, я кивнул:
– Звучит правдоподобно. Значит, они договорились… без твоего участия? – Более мягкой формулировки я придумать не мог.
Чейд сделался еще мрачнее и кивнул.
– Не только без моего участия. Королева не стала даже слушать моих возражений. Нам сейчас совершенно ни к чему еще одна дипломатическая проблема. Однако подозреваю, что скоро придется с ней разбираться. Королева, похоже, предложила представителям Древней Крови самим решать, когда и где они с ней встретятся. Официальное объявление последует только тогда, когда они поставят ее в известность, что готовы. Полагаю, они опасаются того, что могут сделать наши аристократы, когда узнают о планах Кетриккен. Должен признаться, я тоже. – Он вздохнул и с трудом сумел взять себя в руки. – Точная дата встречи не назначена, но они обещали, что она произойдет «скоро». Вполне возможно, что Лодвайн будет одним из представителей Одаренных. Убить его, прежде чем он встретится с королевой, будет… по меньшей мере глупо с политической точки зрения.
– И не слишком вежливо, – заметил Шут, откусил кусочек хлеба и укоризненно погрозил Чейду пальцем.
– Значит, я ничего не должен делать? – холодно спросил я.
– Не совсем, – мягко проговорил Чейд. – Ты хорошо придумал насчет Олуха. Держи его под присмотром. Сделай все, чтобы он с ними не встретился. Постарайся еще что-нибудь у него узнать. Кроме того, ты правильно поступил, запретив Дьютифулу оставаться наедине с Сивилом Брезингой. Его приглашение могло быть вполне невинным, но нельзя исключать и того, что это заговор, чтобы похитить принца. Мне до сих пор не удалось выяснить, какое участие принимала семья Брезинга в предыдущей попытке.
Из Гейлтона поступают весьма странные сообщения, – продолжал Чейд. – Одно время я подозревал, что леди Брезинга сама стала чем-то вроде заложницы и ей угрожает опасность. Она ведет весьма замкнутую жизнь и почти никуда не выезжает. Но потом мне пришло в голову, что, возможно, дело в недостатке денег. Мне стало известно, что она стала пить значительно больше, чем раньше. Рано уходит спать и так же рано встает. – Чейд вздохнул. – В общем, я еще не пришел ни к какому определенному выводу и не принял решения. А учитывая, что королева изо всех сил старается подружиться с Одаренными, я не могу рисковать и предпринимать что-нибудь против семьи Брезинга. Я не знаю, как к ним относиться. Кто они – наши враги или союзники? – Он замолчал, а потом, нахмурившись, продолжил: – Я очень некстати стал жертвой несчастного случая и теперь не могу появляться на людях с таким лицом. Мне лишние разговоры ни к чему. Кое-кто может сделать нежелательные выводы.