– А ты ничего так выглядишь после стольких операций. – На лице Севро появляется фирменная ухмылка. – Арес послал ко мне этого калеку. Ну, того, который отправил тебя в училище, Танцора…
Больше он ничего сказать не успевает, потому что я с рыданиями бросаюсь ему на шею. Меня трясет, слезы текут по щекам, я цепляюсь за него так крепко, что он слегка испуган. Севро не двигается, только осторожно гладит меня по голове. Какое тяжелое бремя снято с моих плеч! Есть человек, которому все известно! Ему все известно, и он рядом со мной! Ему все известно, и он пришел мне на помощь! Мне! Меня продолжает колотить дрожь, я повторяю лишь одну фразу: «Спасибо тебе!» Эо не ошиблась! Я не ошибся! «У меня есть друг», – лепечу я каким-то детским голосом. Севро сам готов расплакаться, видя меня в таком состоянии.
У меня есть настоящий друг.
– Конечно есть, – запинаясь, произносит он, – но ты кончай эту истерику, чувак! Мы ж, как-никак, золотые…
Делаю шаг назад, утирая слезы рукавом, начинаю сбивчиво извиняться. В глазах стоят слезы, все расплывается. Чихаю. Севро дает мне полотенце, я сморкаюсь в него, и он делает большие глаза.
– Что такое?
– Я, вообще-то, думал, ты им глаза вытрешь…
Мы дружно смеемся, а потом некоторое время сидим молча. Затем я спрашиваю его, когда он узнал. Оказывается, он заподозрил неладное еще в училище, когда услышал, как я послал подальше Феба. Говорит, что у меня тогда даже голос стал низким, как у алого. А потом Танцор показал ему видеозапись операций, которые мне делал ваятель Микки.
– Они каким-то образом поняли, что ты можешь доверять мне, а до тебя, говнюка, так и не дошло! Всегда так было и всегда так будет!
– А тебя это… не беспокоит? – спрашиваю я. – Ну, кто я такой на самом деле…
– Не беспокоит? Какое до жопы скромное словечко для такой чертовски серьезной штуки! – восклицает он, почесывая затылок. – Беспокоит! Сыпь на члене меня беспокоит! Тухлая рыба меня беспокоит! Всякие высокопоставленные кретины меня беспокоят! А тут… – разводит он руками. – Да забей! Ты мне больше по душе, чем все остальные засранцы во всех остальных мирах. Решил отплатить тебе услугой за услугу, раз уж я на самом деле выше тебя, засранец ты ржавый!
Громко смеюсь. Будь я алым, то казался бы карликом даже по сравнению с Севро.
– Значит, тебе известна цель моей миссии? Я не просто шпион. Все закончится крахом Сообщества.
– Вознесешься высоко – падать будет далеко!
– И все? – недоверчиво переспрашиваю я. – То есть ты в деле?
– Ну ты даешь, Дэрроу! – фыркает он. – Я шесть месяцев до тебя добирался! Потом на Тритоне ко мне пришел Танцор и открыл мне глаза на то, что у нас здесь происходит. Показал мне правду. Был ли я сбит с толку? Да уж, мягко говоря… Тем не менее я сел на этот чертов корабль, а потом у меня было три месяца, чтобы хорошенько все обдумать. И вот я здесь. Так что кончай уже сомневаться в моей преданности! Мои золотые «собратья» пытаются избавиться от меня с самого моего рождения, – шепотом говорит он и озирается по сторонам, несмотря на защиту от прослушки. – Единственные люди, которые отнеслись ко мне с уважением, не имели на то никаких оснований. Представители низших цветов. Например, ты. Думаю, пора отплатить тебе той же монетой.
– А что остальные? – напряженно спрашиваю я. – Крошка, Клоун?
– Это не моя тайна. Куинн бы поняла, – медленно говорит он, пытаясь держать себя в руках. – Остальные, возможно, присоединятся. Ведьма – вряд ли. Рок – ни за что на свете. Они слишком самовлюбленные. Насчет этой высокомерной верзилы, как ее там, не знаю.
– Виктра. А Мустанг? – спрашиваю я.
– Я в любовных делах не советчик, засранец ты эдакий! – Он встает. – Слушай, кстати! Если я стану революционером, мне что же, и на массаж к розовым нельзя ходить? Тогда это, конечно, отстой…
– Ну не знаю, – смеюсь я. – Если честно, пока не определился.
– Да забей! Массажа меня никто не посмеет лишить! Спина вообще никакая! – скалит зубы в широкой улыбке Севро. – У меня легко на сердце, Жнец, – говорит он, постукивая себя по тощей груди, – поэтому я знаю, что поступаю правильно. Сердце не врет. А у меня на сердце… как вы, алые, выражаетесь… охрененно легко!
Прощаюсь с Севро, выхожу из душевой и натыкаюсь в коридоре на Виктру.
– Августус приказал передать тебе, что покои Повелителя Праха теперь принадлежат тебе.
– Августус отдает мне самые большие покои?!
– Ты захватил корабль – тебе и трофеи, сказал он. Ты же знаешь, он всегда педантично соблюдает правила.
– Слушай, а ты знаешь, как туда пройти? Я что-то заблудился.
Виктра кивает и ведет меня по коридорам. Молчу. Усталый, но счастливый – оттого, что Севро со мной, Арес все еще верит в меня, а Танцор, как оказалось, жив. Это бальзам на душу после смерти Куинн.
– Полагаю, ты в курсе, что моя семья предала лорда-губернатора, – вдруг произносит Виктра.
– Да, слышал. Но ты все же осталась с нами.
– Я тебе уже говорила, что поступаю так, как считаю нужным. Мать не контролирует ни мои действия, ни мои счета. Пусть с Антонией развлекается, – с усмешкой косится на меня Виктра. – Вот таким ты мне нравишься!
– Вот таким? – не могу не рассмеяться я. – В смысле?
– Как бы сказать… Спокойным. Уверенным. Несмотря ни на что.
– А ты сегодня на удивление добра, – возвращаю я ей комплимент.
– Добра? Ну ты и выдумщик! Приятно, конечно, но нам обоим прекрасно известно, что доброй меня никак не назовешь.
Молча идем к моим новым апартаментам. Оглянувшись, вижу, что за нами по коридору шагает Рагнар. Если бы не повязки, покрывающие его израненное тело, то я бы его вообще не заметил. Взмахом руки даю ему знать, что он пока свободен.
– Ты могла бы послать ко мне кого-то из низших цветов, чтобы меня проводили сюда, – говорю я, ловя надменный взгляд Виктры.
– Но тогда мы бы с тобой не увиделись.
– Это единственная причина?
– У всех есть свои секреты, – озорно улыбается она, а потом пристально смотрит мне в глаза. – Я правда за тебя волнуюсь.
– За меня? – закатываю я глаза. – Ты на что намекаешь, Виктра?
– Да ни на что, – обижается она. – Какой же ты лицемер, Дэрроу!
– Я?!
– Помнишь, как Тактус отказался от скрипки, которую ты решил подарить ему? Подозревал, что ты захочешь что-нибудь взамен? Вот и со мной ты обращаешься точно так же! Похожий случай был в садах Луны, когда я пришла к тебе! Неужели так сложно поверить, что я тебе друг и ты мне небезразличен?! – с горячностью произносит она и морщит нос. – Ну вот, я из-за тебя становлюсь сентиментальной, фу!
– Прости… Просто ты… – Я пытаюсь подобрать подходящее описание для этой высокой женщины, но не нахожу слов. – Все время думаю о том, что ты сестра Антонии. Не могу выкинуть это из головы.
– Но я не такая, как она!
– Я все понимаю, но…
– Правда понимаешь? – Она дотрагивается до моей щеки и призывно приоткрывает губы.
Помню, как ее губы прикоснулись к моим перед катапультированием. Тогда я позволил ей поцеловать меня. Может быть, Виктра и холодна, но определенные чувства ко мне все же испытывает. Не такие, как Эо. Не такие, как Мустанг. Мягко отвожу ее руку и качаю головой.
– Странный ты мужчина, – тихонько вздохнув, роняет она.
Всего секунда, и от ее уязвимости не осталось и следа. Пантера снова выпустила коготки. Прислонившись к стене напротив меня, она опирается ботинком о стену и смотрит на меня искрящимися от веселья глазами. Вот эту Виктру я знаю хорошо.
– Ты любишь женщин, но не наслаждаешься нами, – улыбается она, слегка приоткрыв губы, и я не могу не заметить изящный поворот ее шеи, силу узких плеч, вздымающиеся груди. – А ведь мы можем подарить тебе наслаждение. Ты хоть знаешь, какая у меня нежная кожа?
– Ты меня дразнишь, – сдавленно смеюсь я.
– Еще как!
Виктра – интриганка от природы. Но на долю секунды она открылась мне по-настоящему. И теперь… теперь я смотрю на нее другими глазами. Решаю убить сексуальное притяжение лучшим из всех известных мне способов – целую ее в лоб и ласково говорю:
– Доброй ночи, сестра!
– Сестра? Сестра?! – насмешливо повторяет она мне вслед. – Просто ты считаешь меня плохой, да? – вдруг окликает меня Виктра.
– Плохой? – оборачиваюсь я.
– Поэтому ты меня не хочешь? Из-за того, что считаешь… – она запинается, пытаясь подобрать нужное слово, – считаешь меня недостойной?
– С чего ты взяла? – ласково спрашиваю я.
Виктра пожимает плечами, озираясь по сторонам, и на удивление не торопится с ответом.
– Я не… – Она качает головой, потом показывает на себя. – Так я научилась выживать, понимаешь? Этому меня учила мать. Таким способом я получаю то, что хочу.
– Слушай, а давай попробуем по-другому? – предлагаю я, снова подходя к ней. – Дэрроу, очень приятно. Вопреки расхожим слухам, я не ем стекло. Люблю музыку и танцы, а еще обожаю фрукты, особенно клубнику.
– Это глупо, – фыркает она. – Мы что, заново знакомимся?
– Да. Но уже без нашей брони. А как два обычных человека, – игриво говорю я. – Ну же, я жду!
Она комично закатывает глаза, делает шаг вперед, озираясь по сторонам. Поднимает руку, изо всех сил сдерживая детскую улыбку.
– Меня зовут Виктра. Мне нравится запах камней перед дождем, – краснея, произносит она. – И еще… только не смейся! Ненавижу золотой цвет. Зеленый идет мне куда больше!
Ночью мне никак не уснуть. Перед глазами – тела тех, кого я отправил в ледяную тьму. Просыпаюсь с десяток раз, вижу кошмары, в которых падают бомбы и сверкают мечи. Бессонные ночи – мой удел. Я знаю, что заслужил это, отчего мне еще тяжелее.
Встаю с постели и прохаживаюсь по моим новым покоям. Здесь шесть комнат. Небольшой спортзал, огромная ванная, кабинет. Все это принадлежало человеку, который сжег дотла одну из лун, отцу фурий. Как тут вообще можно уснуть? Достаю из кармана медальон с Пегасом, чуть не забыв, что это бомба из радия.