– И они не забудут о том, что лишь несколько лордов были преданы тебе с самого начала и до конца, – добавляет Даксо, и другие золотые одобрительно кивают.
Даксо посасывает палочку корицы. Улыбается он еще чаще, чем Пакс, только его улыбка не такая широкая, зато куда более озорная. Всего один раз я видел, как Даксо нахмурился, – в тот момент, когда на церемонию явился Шакал.
Их жажда мести не утихнет, и так оно и должно быть. Шакал забрал у них Пакса. В ответ Телеманусы потребовали его голову, но Августус просто изгнал Шакала с Марса и запретил ему там появляться. Сейчас идет война, возникают новые проблемы, новые потребности. Телеманусы не простили Шакала, а вот в глазах Нерона он явно заслужил прощение. Внимательно наблюдаю за ними. Отец и сын далеко не глупы, несмотря на то что им нравится притворяться деревенскими простаками. Искренне надеюсь, что они никогда не узнают о союзе, который я заключил с убийцей Пакса.
– Надо напомнить им всем, что преданность не так-то легко купить, – заканчивает Даксо на удивление сердечным тоном. – Визит моего отца и сестер напомнит остальным знаменосцам о том, как они должны служить тебе в час войны, – добавляет он, игриво наклоняя голову, чтобы все увидели потрясающе искусно вытатуированных золотых ангелов на его черепе. – У Телеманусов в крови умение производить впечатление. Возможно, это повысит наш рейтинг.
– Мои лорды грома и молнии, – улыбается Августус. – Как всегда, они жаждут крови, – задумчиво добавляет он, проводя пальцем по тыльной стороне левой ладони. – И все же с этим придется подождать. Те, кто заслуживает наказания, понесут его после нашей победы. Иначе мы будем выглядеть жалко, будто утопающий, что в отчаянии хватается за соломинку, ведь корабли моего флота раскиданы по Галактике, а легионы попали в западню защитных полей моих городов.
Он смотрит на Плиния и спрашивает, как дела у наших торговых партнеров. Я украдкой бросаю взгляд на Виргинию, она едва заметно приподнимает бровь, словно ждет от меня условного знака, что можно начинать.
– Наших политиков приняли как полагается, – медленно говорит Плиний, едва шевеля своими густо накрашенными черной помадой губами. – Как вы знаете, монсеньор, мы с коллегами провели совещание после нашего бегства с Луны. Нами разработана довольно сложная схема подрыва благосостояния тех партнеров, которые потенциально могут нарушить наши договоренности…
– На компьютере разработали? – расхохотавшись, спрашивает Кавакс.
– Да, на компьютере! – раздраженно бросает ему Плиний. – Мои зеленые аналитики просчитали симуляцию разных вариантов событий. Среди лун Галилея – Ио, Каллисто, Ганимеда и Европы – никто не собирается присоединиться к нам. Ни в симуляции, ни в действительности.
– Чему тут удивляться, – бормочет один из преторов с орлиным носом, – с лунами Сатурна положение точно такое же.
– Разумеется, – продолжает Плиний, – они боятся последствий, в случае если выберут не ту сторону. Губернаторы Сатурна сейчас не обсуждаются, ведь они каждый день смотрят на парящий в их небе труп Реи. В секторе Галилея проблему представляет присутствие Лорна Аркоса на Европе. Его изоляционистские наклонности оказались заразны и передались лордам-губернаторам лун Юпитера, особенно если учесть, что по численности их армия в два раза превышает силы любой другой планеты.
– Изоляционистские наклонности? Он, скорее, просто ушел на покой, – вздыхает Августус. – Возможно, он имеет на это право…
– Ах, отец, ты бы точно сошел с ума! – доносится с дальнего конца стола голос Виргинии. – Никакого расписания, никаких планов и стратагем – только семья, то есть я и Адриус!
– Как хорошо знает меня моя собственная дочь, – напряженно улыбается Августус, но что скрывается за его улыбкой, мне непонятно.
– Лично меня больше всего беспокоит, – не унимается Плиний, – что галилеяне, по их собственным словам, ставят под сомнение истинность наших притязаний.
– Потому что у нас нет никаких притязаний! – со стоном провозглашаю я, вспоминая о своей роли. – По крайней мере до тех пор, пока всем на все наплевать!
– Объяснись! – требует лорд-губернатор.
– Не спеши, отец, он как раз собирался это сделать, – вмешивается Мустанг, – просто Дэрроу не может не устроить спектакль!
– Могу ли я взять на себя смелость утверждать, что присутствующие в этом зале благородные золотые понимают суть человеческой природы? – обводя всех собравшихся пристальным взглядом, спрашиваю я. – Могу? Но даже если это и не так, что нас мотивирует? «Притязания»? О нет! Ни у кого из нас их нет! Свобода? Равенство? Справедливость? – театрально закатывая глаза, продолжаю я. – Едва ли! Какое нам дело до того, что верховная правительница возомнила себя императрицей? Какое нам дело до закона и свобод, которые она дает золотым? Да ровным счетом никакого!
Все дело во власти. Так было, есть и будет. Мы сражаемся с правительницей, потому что следуем за нашей путеводной звездой, лордом-губернатором. Но звезда падает, угасает, и тогда…
– Не смей оскорблять своего хозяина и называть его… – привстав, орет на меня Кавакс.
– Называть его дураком? Нет, он далеко не глуп, так что закроем эту тему. Беллона захватят Марс. Получат контракты, посты в правительстве. Нас вытеснят на периферию, многие погибнут, другие будут влачить жалкое существование, – нагоняю я ужас на моих слушателей. – Власть – единственная ценность в этом мире. Вспомните Тактуса Валия-Рата – он был моим преданным союзником три года. Однако, как только моя звезда начала заходить, он украл мою собственность и смылся через черный ход, словно вор. Сколько кресел в этом зале опустело с тех пор, как мы покинули Луну? Множество мужчин и женщин готовы были пролить свою кровь за Августуса. Они могли бы ради него лишиться глаз, когда он восседал на троне в Эгее. Теперь же… – я подчеркнуто тщательно отряхиваю с рук воображаемую пыль, – теперь мы проигрываем. Бегство для нас равносильно смерти! Если мы хотим снова вознестись и привлечь галилеян на нашу сторону, призвать армию губернаторов Сатурна под наши знамена, то следует показать им, что мы не бессильны. Продемонстрировать, что мы прямо-таки источаем власть! Что мы судьи, которые решают, кому жить, а кому умереть! Доказать, что правителями Марса являемся мы, а не Беллона!
Плиний пытается перебить меня, но Августус жестом приказывает ему помолчать и спрашивает:
– И каково же твое предложение?
– Галилеяне так лебезят перед Луной лишь по одной причине – чисто коммерческой. Их судостроительные верфи находятся на Ганимеде. Каллисто, можно сказать, просто фабрика по производству серых и черных для армий Сообщества. Европа – банковский центр, глубоководная добыча полезных ископаемых и санатории. Ио снабжает зерном все миры на орбите Юпитера. Они слишком зависят от торговых взаимоотношений с центром, чтобы перейти на нашу сторону. Ведь даже дети знают, что случилось, когда Повелитель Праха сошел на землю Реи, – со значением произношу я, и преторы согласно кивают. – А значит, нам нужно произвести на них впечатление. Требуется внушить им ужас, дать понять, что они в нашей власти и не могут позволить себе рисковать, отдаляясь от нас.
– Как? – спрашивает Августус, он явно клюнул на наживку, впрочем, все остальные тоже.
Кладу хлыст на стол, чтобы они понимали, в чем суть моего предложения, и гордо изрекаю:
– Уведем их корабли. Заберем детей. Возьмем их в союзники так же, как спартанцы взяли себе жен, – силой, под покровом ночи!
В зале воцаряется мертвая тишина. Потом все начинают шуметь и кричать, Плиний приказывает своим преторам разнести мою идею в пух и прах, а потом встревоженно шепчет что-то на ухо Августусу. Смотрю на Виргинию, но та с довольной улыбкой наблюдает за переполохом.
– Пустое бахвальство! – произносит лорд-губернатор, гомон тут же стихает. – Плана как такового я пока не услышал!
– План состоит из двух частей.
Прикасаюсь к экрану планшета, и над столом возникают кадры с Ганимеда, которые мне предоставили агенты Шакала. Океаны и леса ярко сияют голубым и зеленым на фоне пористой оранжево-белой поверхности Юпитера. Луну окружает серое кольцо верфей. Приближаю изображение, увеличивая верфи до максимума, перечисляю все имеющиеся в реестре корабли, но сладкое оставляю напоследок:
– На Ганимеде есть лунокол.
– Лунокол?! – пораженно шепчет кто-то, остальные лишь присвистывают от изумления.
– Информация достоверна? – уточняет Августус.
– На сто процентов, – киваю я и пальцами вращаю изображение орбитальных доков.
В темном чреве одного из них парит корабль, похожий на мой «Пакс», но больше и новее. Черный как ночь, восемь километров в длину.
– Верховная правительница лично заказала этот корабль внуку в подарок.
– Какое трогательное проявление любви! – восклицает Кавакс, у которого слюнки текут при виде судна чудовищных размеров.
– Если все это не выдумка! – возражает Плиний, разглядывая изображение. – Как ты получил эту информацию?
– Птичка на хвосте принесла.
– Не дури, это важно!
– Мои источники останутся в тайне, точно так же, как и твои, Плиний.
– Значит, ты хочешь похитить лунокол с Ганимеда? – спрашивает Плиний. – Это прямое объявление войны!
– О нет, политик, – смеюсь я, – ты меня неправильно понял! Я хочу украсть все корабли!
26Кукольник
– Если ты сделаешь это, война не закончится до тех пор, пока одна из сторон не превратится в прах, – говорит Плиний и обеспокоенно смотрит на Августуса.
– А она и так не закончится… – начинает Кавакс, но Плиний перебивает его.
– Тут совсем другое дело! – хрипло каркает политик. – Другие масштабы!
– Отец прав! – заявляет Даксо. – Мы и так подняли восстание в открытую!
– Да нет же! – хлопает ладонью по столу Плиний. – Такой шаг равносилен объявлению войны всему Сообществу, а не Беллона или лично правительнице. Ганимед ничего нам не сделал! Это станет нашим концом!