Невский проспект, 21. Фото конца XIX в.
В начале XIX века жилой дом вырос до трех этажей. В 1847 году, когда этот участок принадлежал герцогу Максимилиану Лейхтенбергскому, здание реконструировал французский архитектор Адриан Робей[289]. Он работал в Петербурге в 1840-1850-х годах, перестроил несколько домов, в том числе тот, где позднее находилась гостиница «Англетер», построил цирк П. Кюзана у Александрийского театра и особняк Гуро (улица Правды, 14).
Дом на Невском проспекте А. Робей надстроил четвертым этажом, придав фасаду характерные черты ранней эклектики. Он ввел в композицию изящно оформленные витрины, рустовку и филенчатые лопатки. Арочные окна третьего этажа были одним из популярных мотивов в архитектуре тех лет.
Невский проспект, 21. Витрина магазина «Жорж Борман». Фото 1900-х гг.
Четырехэтажный дом с флигелями, окружавшими двор по периметру, с 1870-х годов принадлежал купцу, прусскому подданному Ф.Л. Мертенсу. Владелец дома и основатель известной меховой фирмы открыл здесь магазин и мастерскую. В конце XIX в. предприятие перешло его вдове, С.К. Мертенс, а затем – их сыновьям. Фасад дома рассекала вывеска Общества страхования жизни «Эквитебль» (Северо-Американские Соединенные Штаты). Нижний этаж выделялся броскими и разномастными витринами. Меховой магазин домовладельцев (слева) имел пышное оформление – парные пилястры, фигурный аттик с волютами. Кондитерское товарищество «Жорж Борман», арендовавшее соседнее помещение, в 1902 году обновило свою витрину по проекту архитектора И.А. Претро[290]. Так на фасаде появился претенциозный знак модерна: сплющенная широкая арка в обрамлении из песчаника, декорированная затейливыми извивами растений и женскими масками.
Наследники Ф.Л. Мертенса решили возвести взамен существовавшего дома крупное торговое здание (для одного из них, В.Ф. Мертенса, М.С. Аялевич построил в 1911-1912 годах особняк на Каменном острове). Несомненно, заказчики желали увеличить корпуса до максимально допустимой высоты и, по возможности, уплотнить застройку внутри двора. Реконструкцию предполагалось начать из глубины участка.
В первую очередь Лялевич спроектировал задний дворовый корпус неправильной П-образной конфигурации. Площадь двора сразу сжалась, зато отступ от дальней межевой линии позволил дать новому корпусу двустороннее освещение, необходимое для размещенных в нем мастерских. Этот проект датирован 16 декабря 1910 года и утвержден Городской управой 11 февраля 1911 года.
Вскоре, 20 марта, Лялевич представил чертежи основной части дома – лицевого корпуса и двух отходящих от него боковых флигелей. Планировалось обойтись без расчистки места и кардинально реконструировать существовавшие строения. Проект капитальной перестройки прошел контрольные инстанции за полтора месяца: 5 апреля он был согласован Городской управой, ровно через месяц – Техническо-строительным комитетом МВД, а 12 мая фасад одобрил император[291].
Ради экономии времени и средств Лялевич включил в новое здание брандмауэры и часть внутренних стен. Естественно, они были надстроены, перебиты оконные проемы, резко увеличены размеры помещений. Левый (восточный) флигель стал шире, а двор, соответственно, вновь уменьшился, получив квадратную форму.
В ходе строительства Лялевич занимался доработкой отдельных узлов и элементов. Об этом свидетельствует серия чертежей: разрезы здания, эскизы дубовой лестницы, мраморного камина, ограждения лифта и других деталей[292]. Утвержденный проект был осуществлен с небольшими отклонениями, обычными для строительной практики. Зачастую на подобные отступления не обращали внимания, но в данном случае была соблюдена процедура повторного согласования. В июле 1912 года Лялевич вновь подал полный комплект чертежей в Городскую управу и та разрешила 17 августа «дальнейшее существование» постройки[293].
Невский проспект, 21. Фото 1913 г.
Фасад здания превращен в гигантскую витрину заключенную в три арки, которые охватывают всю ширину здания и высоту четырех этажей. Гипертрофированный масштаб обеспечивает доминирующее положение торгового дома в окружающей застройке. Основу смелой композиции составляет скелетная конструкция из монолитного железобетона: сплошная балка в основании и четыре несущих столба. Такая структура позволила заменить стены витражами. Междуэтажные перемычки рассекают, но не лишают цельности крупные формы трехпролетной аркады.
Торговый дом Ф.Л. Мертенса строился в годы господства неоклассицизма в петербургской архитектуре. Новаторская конструкция здания была облачена в традиционные формы: полуколонны и пилястры колоссального ордера, арочные перемычки, рельефный декор. Мариан Лялевич – представитель неоренессансного направления, прошедший школу модерна, – стремился совместить и примирить разные принципы: конструктивный и изобразительный. Ордер играет здесь двоякую роль: маскирует элементы каркаса, но вместе с тем активизирует их звучание. Неоклассические мотивы и облицовка известняком наделяют здание монументальной представительностью. Верхний этаж насыщен скульптурными деталями, а глухой тяжеловесный аттик нагружает аркаду, замыкая композицию фасада.
Избранная Лялевичем трехарочная схема нередко встречалась в архитектуре модерна. Высокие застекленные проемы обеспечивали обилие света в помещениях, а восходящий к классическим корням лейтмотив трех арок служил средством гармонизации новых структур. Образцы такого типа торговых домов были созданы, например, в Берлине. В Петербурге упрощенным вариантом подобной композиции является новое звено Малого гостиного двора (набережная канала Грибоедова, 26).
В 1906 году Лялевич составил проект торгового дома в Петербурге[294]. Новации модерна сочетаются в нем с неороманскими мотивами. Весь фасад состоит из трех грандиозных арок.
Простенки укреплены пучками тонких колонок, несущими аллегорические статуи. Этот неосуществленный замысел Лялевича можно считать прологом к созданию торгового дома фирмы Ф.Л. Мертенса. Не исключено, что заказчиком проекта была семья Мертенсов, уже владевшая участком на Невском проспекте, 21. Во всяком случае, ширина фасада и тип участка почти совпадают.
С 1906 года аркады прочно вошли в творческий репертуар Лялевича. Эту тему он развивал с удивительной последовательностью. Причем арочная триада стала его самым излюбленным приемом, визитной карточкой. Обращаясь то в объединяющий лейтмотив, то в приметную деталь, она оставалась фирменным знаком мастера.
Примкнув к неоклассическому движению, Лялевич все чаще переводил избранную схему на язык ордерных форм. Показателен особняк М.К. Покотиловой на Каменноостровском проспекте, 48, построенный в 1909-1910 годах наподобие итальянской виллы эпохи Возрождения. Уютная камерная лоджия особняка образована тремя арками, опирающимися на сдвоенные колонны. Те же элементы использованы архитектором на фасадах доходного дома Д.В. Быховского на Каменноостровском проспекте, 9/2 (1911-1912 годы).
Как видим, к своему главному произведению – дому Мертенсов на Невском проспекте – Лялевич шел несколько лет. В результате он по-новому претворил и собственный опыт, и находки своих предшественников. Монументальный образ здания, новаторский по формообразующей роли железобетона и стекла, вызывает множественные исторические ассоциации.
Важную группу источников составляют старинные итальянские лоджии, в первую очередь знаменитая Лоджия дел-ла Синьория (деи Ланци) XIV века во Флоренции. Ордерные аркады служили одной из формул итальянского ренессанса и маньеризма. Вместе с тем, Лялевич мог опираться и на многочисленные примеры трехпролетных аркад в архитектуре неоренессанса XIX века.
Здание фирмы Ф.Л. Мертенса – это обобщенный сгусток итальянских мотивов. Здесь наглядно отразились как индивидуальные предпочтения автора, так и определенная переориентация петербургской архитектуры 1910-х годов в сторону неоренессанса. Архитектура Возрождения и особенно творчество Андреа Палладио осознавались как первоосновы классицизма Северной столицы. В свете восторжествовавших в те годы идей ретроспективизма обращение к этим неисчерпаемым источникам должно было содействовать преемственному развитию города на основе классического наследия.
Связь сооружения Аялевича с конкретным историческим контекстом проявилось в созвучии с аркадами торговых зданий Невского проспекта. Дом фирмы Мертенса вступает также в диалог с трехарочной композицией католической церкви св. Екатерины. Наконец, арочные проемы магазина почти совпадают с размерами и очертаниями центрального ризалита соседнего Строгоновского дворца.
Несмотря на использование ретроспективных форм, здание фирмы Мертенса носило инновационный характер. Применив железобетонный каркас и стекло, Лялевич последовал примеру строителей универмага Гвардейского экономического общества, расположенного неподалеку, на Большой Конюшенной улице. «Стекломания» Аялевича была обусловлена необходимостью дать больше света торговым залам, тем более что фасад магазина обращен на север. Наверное, архитектор уже предусматривал эффект зеркального фасада с игрой отражений соседних домов – прием, ставший популярным в новейшей стеклянной архитектуре.
Арочные витрины этого здания – самые крупные в Петербурге. С ними сопоставимы только застекленные арки вестибюля Витебского вокзала и главного корпуса торгового дома «Братья Елисеевы». За счет колоссального масштаба дом фирмы Мертенса, не превышающий обычного лимита высоты (11 саженей), приобретает значение локальной доминанты, которое резко возрастает, поскольку его фасад рисуется в перспективе Большой Конюшенной улицы (правда, не по ее оси). Лялевич искусно воспользовался выигрышным располо