жением здания, хотя выбор места для постройки никак не зависел от архитектора.
Также помимо воли строителя остался частично открытым западный брандмауэр. При взгляде в ракурсе со стороны Мойки над соседними домами вздымается тяжеловесный массив со слепой стеной. Две части здания – фасад и брандмауэр – образуют разительный диссонанс. Из-за перепада высот в сплошную застройку Невского проспекта грубо вторгается спонтанное начало.
Выдающийся московский архитектор и инженер А.В. Кузнецов отмечал плюсы несущей конструкции фасада, состоящей из расширяющейся книзу фундаментной сквозной балки и стоек каркаса. (Тип конструкции рассчитан инженером Фрёлихом.) «Преимущества такого фундамента вполне понятны. Дом Мертенса имеет на фасаде 4 столба при 3 пролетах в 10 метр., железобетонная балка высотою 2,3 м и шириною 1,7 м объединяет все четыре столба, передавая на грунт нагрузку в 5 клгр. на кв. см»[295].
Наружная облицовка эзельским известняком служила целям долговечности и представительности. Вместе с тем, употребление натурального камня напоминало о строительном искусстве итальянского ренессанса, то есть соответствовало стилевому оформлению фасада.
В общественных зданиях 1910-х годов все чаще находилось место рельефному декору. Убранство торгового дома Мертенса создал Василий Васильевич Кузнецов, один из ведущих мастеров декоративной скульптуры. Уже его первое значительное произведение – фриз Азовско-Донского банка на Большой Морской улице, 3-5, – принесло мастеру заслуженную известность (здание построено архитектором
Ф.И. Лидвалем в две очереди: в 1907-1909 и 1912-1913 годах). За ним последовали рельефы неоренессансного доходного дома К.В. Маркова на Каменноостровском проспекте, 63 (архитектор В.А. Щуко) и неоклассического здания Сибирского банка на Невском проспекте, 44 (архитектор Б.И. Гиршович). Для этого банка Кузнецов работал в тесном контакте с Лялевичем, участвовавшем в его строительстве. (Лялевича иногда называли автором или соавтором этого здания, но сам он однозначно заявлял: «Таковой строился арх. Б.И. Гиршовичем, я же был одним из многих сотрудников, работавших под его руководством»[296].)
В 1911 году В.В. Кузнецов находился в Италии, где исполнял статуи и фриз для Русских павильонов на международных выставках в Турине и Риме, сооружавшихся по проектам В.А. Щуко. Эта поездка предоставила ему возможность близко познакомиться с искусством эпохи Возрождения. К заказу по дому Мертенса скульптор приступил, полный свежих итальянских впечатлений, что помогло ему проникнуться архитектурным замыслом Лялевича.
Подробную характеристику зданию как примеру синтеза искусств дал поборник неоклассики Г.К. Лукомский. Отталкиваясь от сравнения с другими постройками Лялевича – особняком Покотиловой и доходным домом Быховского, он писал: «Однако мощнее у этого зодчего вышел фасад дома Мертенса на Невском. Как бы для избавления себя самого от некоторой хрупкости деталировки Лялевич пригласил в качестве скульптора Кузнецова, утвердившегося в архаических приемах ваяния. Соединение этих приемов с композицией Лялевича дало интересное общее. Замысел этого дома очень удачен, особенно удачно использование всего фасада для аркады вне членения его на этажи. Прекрасна обработка верхнего этажа, идущего над аркатурой, красивы орнаментальные гирлянды, замки арок с изображенными на них скульптурами, не только не излишне крупными (как оказалось по удалении лесов), но даже мелковатыми, несмотря на полуторасаженный размер их. Парапет дома менее приятен, особенно плоха надпись на нем. <… > Совсем приходится пожалеть о членении металлической конструкциею его окна: она разбила единство фасада, и особенно неудачна перемычка (на уровне фриза ордера), очень узкая, давшая неприятный квадратный замок. Конечно, полы 2, 3, и 4-го этажей могли иметь конструктивную опору и в стене – в окне виден лишь их профиль,– но неужели нельзя было не делать столь видный разрез этой системы и возможно больше спрятать или уменьшить толщину этой рамы (по наружному фасаду)?»[297].
Невский проспект, 21. Фрагмент фасада. Фото 1913 г.
Действительно, вынос междуэтажных перекрытий на витрины нарушает цельность и чистоту крупных форм. Но в этом как раз заключена конструктивная правда – снаружи показан разрез внутренней структуры. Застекленные арки начинаются прямо от земли. Цоколь под ними утончен до узкой полоски. Крупная расстекловка с тонкими переплетами оттеняет большие плоскости стекла. Пластичный ордер полностью пересиливает линии витринных перемычек, утверждая вертикализм композиции. Уступчатые каменные перемычки, отсекающие полукружия арок, прочно связывают колоннаду поверху, их легкие очертания не спорят с воздушностью витрин.
Невский проспект, 21. Скульптурная группа. Фото 1913 г.
Гигантомания аркады резко сменяется мелким масштабом пятого этажа. Небольшие прямоугольные окна оправлены здесь скромными наличниками. Глухой аттик закрывает скат чердачной кровли. Он поделен лопатками на три звена – подобно тому, как это было сделано Лялевичем в особняке Покотиловой, домах Быховского и Соловейчика.
Горельефы работы В.В. Кузнецова привязаны к узловым точкам аркады. В обрывках антаблемента под карнизными козырьками втиснуты миниатюрные фигурки скорчившихся атлантов. Они как бы поддерживают междуэтажное перекрытие, но, кажется, их вот-вот раздавит тяжесть камня. Драматическая напряженность этих изображений оборачивается ироническим курьезом.
На замках арок дома Мертенса скульптура вырывается из плоскости стены. Опорами трех статуй служат консоли со свисающими меховыми шкурами, сиденьями – крупные парные волюты. Атлетичные мужские фигуры позами походят на «Мыслителя» О. Родена, но это скорее охотники древних времен. Около их ног, как и у средней женской фигуры, лежат животные. Видимо, это намек на продукцию фирмы.
Невский проспект, 21. Скульптурное убранство. Фото 1913 г.
Кузнецов выбрал для статуй простые, ясно читаемые позы и жесты. Образная архаичность, обобщенная моделировка, наклон голов рассчитаны на восприятие снизу, с больших дистанций. Скульптуры нависают над арками, выступают во внешнее пространство.
Рельефный фриз пятого этажа подчинен равномерной разбивке стены. Сочный растительный орнамент, скручиваясь кольцами, густо заполняет филенки между окнами. Поверху цепочкой расположены букрании – бычьи черепа с гирляндами. Это распространенный элемент декора эпох античности и ренессанса, то есть еще одна ссылка на те же первоисточники, которые определили архитектурное оформление фасада.
Вся система скульптурного убранства – его размещение, иконография, типы рельефа и объемных изображений – была намечена М.С. Лялевичем, авторский вклад В.В. Кузнецова заключался в пластической разработке этих деталей.
Фирма Ф.Л. Мертенса по-прежнему делила торговые площади в своем доме с арендаторами. В нижних этажах находились три изолированных магазина: слева – домовладельцев, посередине – товарищества «Жорж Борман», справа – аптека «К. Келлер и Кº ». Тем самым было дополнительно обусловлено тройное членение фасада. В эти помещения ведут бронзовые двери с парными фигурами крылатых гениев в десюдепортах.
Невский проспект, 21. Скульптурное убранство. Фото 1913 г.
Залы магазина фирмы Ф.Л. Мертенса, занимавшие восточный (левый) корпус, были внутри визуально связаны круглым проемом в перекрытии между первым и вторым этажами. Такое решение двухуровневого пространства напоминало
Минеральный кабинет Строгоновского дворца с кольцевым балконом верхнего яруса. Этот фрагмент интерьера утрачен, как и лестница, примыкавшая изнутри к брандмауэру. Кессонированный потолок, настенная лепка и кованые переплеты окон с вазонами и гирляндами, овалами и лентами трактованы в сдержанном классицистическом характере. Переходом из зала первого этажа в задний дворовый корпус служит деревянная лестница, огражденная балясинами оригинального рисунка и кадуцеями.
Невский проспект, 21.
Фонтан во дворе. Фото 2016 г.
Основная парадная лестница расположена по оси лицевого корпуса со стороны двора. Вход на нее устроен из подворотни, чтобы не сокращать площадь торговой зоны. Марши неширокой лестницы вьются спиралью вокруг шахты лифта. Дверь лифта в виде портала, легкие столбики и декор из пальметок свидетельствуют о внимании Лялевича ко всем деталям, выдержанным в неоклассической тональности.
Начиная с третьего этажа, здание целиком занимала фирма Мертенса. Мастерские, конторы и прочие помещения были связаны по периметру застройки участка. Меблировку интерьеров выполнял по рисункам Лялевича поставщик Императорского двора Ф.Ф. Тарасов.
Дворовые фасады, как обычно, решены достаточно скромно: широкие окна, минимальный декор из венков, лент и поясков меандра над третьим этажом. Объем парадной лестницы выведен во двор дугообразным выступом, прорезанным шагающими окнами. Достопримечательность двора – фонтан со скульптурой белого медведя из известняка. На прямоугольном постаменте помещена львиная маска, из которой некогда струилась вода. Белый медведь стал новым персонажем петербургской пластики, отразившим увлечение в те годы темой Севера. Видимо, это изображение также принадлежит В.В. Кузнецову.
Невский проспект, 21. Фото 2010-х гг.
В заключение отметим, что трехарочные композиции, разработанные М.С. Лялевичем, приобрели значение архитектурных формул, которыми пользовались его современники и последователи. В петербургском строительстве 1910-х годов влияние Лялевича прослеживается в постройках А.Л. Лишневского, С.С. Кричинского, Н.Н. Веревкина. В Москве близкой репликой дома Мертенса является здание банка и торгового дома «И.В. Юнкер и Кº» на Кузнечном мосту (архитекторы В.И. Ерамишанцев и братья Веснины). Произведение Лялевича оставалось востребованным прообразом и в период советской неоклассики.