– Угомонюсь, Пал Василич! Сам чувствую, что скоро угомонюсь, и, видимо, на века.
– Перестань! Лучше скажи, как тебя Хрящ вычислил…
– Юлька Косая, профу́ра, меня сдала!
– Юлька… Твоя бывшая любушка? Та, с которой у вас любовь была?
Вспомнив хорошо ему знакомую разбитную деваху Юльку Кочину – базарную торговку и бывшую сожительницу Желудя, Зверев фыркнул:
– А ты ей что же…
– Да! Рассказал о наших с тобой делах. По пьянке в койке, сам понимаешь, чего только бабе не расскажешь…
– Ну и дурак ты, Петька!
– Знаю, что дурак, а вот что делать мне, не знаю! – Петя грязно выругался, сплюнул и вытер нос рукавом. – Ненавижу эту маруху! Она ведь теперь, как выяснилось, с Хрящом спуталась, мразь! Все ему про меня и рассказала.
Зверев прокашлялся.
– Ладно, я все понял! Дело и правда дрянь, но ты не кисни! Давай лучше покумекаем, как нам все это исправить. А поэтому рассказывай, что от тебя Хрящу понадобилось.
Петя тут же воспрял духом.
– Все расскажу, Пал Василич. А дело было так…
В комнате пахло кошачьей мочой, брагой и квашеной капустой. Стены были заляпаны жиром, побелка на потолке посерела, от стояка до ручки окна висела бельевая веревка, увешанная мокрыми тряпками и потемневшими от сырости деревянными прищепками. Стол был завален остатками вчерашней пирушки: корками хлеба, луковой шелухой и банками из-под тушенки; под столом валялись две пустые бутылки.
Домушник Антон Кириллович Ананьев по кличке Хрящ в майке и трусах сидел за столом, курил «Казбек» и с важным видом потягивал из бутылки вчерашнее «Жигулевское» пиво. Юлька Кочина лежала на кровати в одной сорочке, в ногах женщины лежала рыжая кошка, такая же взъерошенная, как и ее хозяйка.
– Значит, все-таки уезжаешь? Далась она тебе, эта Москва. – Юлька зевнула и почесала толстый живот.
Антоша хмыкнул.
– А чего здесь ловить?
Юлька надула губы.
– А как же я?
– Ты? – Антоша рассмеялся. – Ну по тебе, конечно, буду скучать… в первое время.
– Ну тебя! Все вы, мужики, такие.
– Какие?
– Непостоянные. Когда вам приспичит, воркуете как голубки, золотые горы сулите, а как утешите блуд, так сразу у вас планы и дела. Сволочи вы все! Проваливай в свою Москву, пусть тебя там московские марухи ласкают и лелеют. Можешь прямо сейчас сваливать…
– Куда же я прямо сейчас пойду?
– А куда хочешь!
Антоша поморщился. Идти ему и в самом деле было некуда.
– Ладно тебе! Уж и пошутить нельзя. А ты не кисни, вот устроюсь в столице, пристанище себе найду, глядишь, и заберу тебя к себе.
– Правда?
– А почему бы и нет?
– Признаться, слабо в это верится.
– Отчего же так. – Хрящ допил пиво, смачно рыгнул и, подойдя к кровати, плюхнулся рядом с Юлькой. Когда он стал гладить толстую Юлькину ляжку, та отпихнула руку мужчины.
– Да хватит уже! Ишь, какой ты у нас ненасытный. Ты лучше расскажи, где ты в Москве остановиться хочешь. Ты вон и в Пскове без своего угла уже который месяц живешь, а там тебе не Псков.
– В Пскове не имею, а в Москве уж найду, где косточки кинуть. Есть у меня кое-какие задумки…
– И что это за задумки? Опять за старое примешься, по квартирам да по чердакам промышлять станешь? Ну одну квартиру возьмешь, ну две, а потом опять в лагеря? Московские менты, я слышала, народ лютый. Таких, как ты, враз сцапают, проглотят и не подавятся.
– Не каркай! Не сцапают! Там теперь времена другие, ежели с умом к делу подойти, так можно зараз такое дело прокрутить, что несколько лет после этого можно будет на печи лежать. Вон Витька Глаз давеча из Москвы приезжал на выходные, рассказывал, как в столице обосновался. Я как его встретил, так и обомлел. Он еще два года назад в столицу умотал. Уезжал голодранцем, а вернулся козырным человеком. Шляпа, клифт из драп-велюра, ботиночки из телячьей кожи и часики при нем золотые и такие же запонки. Курит теперь только «Северную Пальмиру», раз в неделю ужинает в ресторане «Арарат», квартирку снял, одним словом, выбился в люди. Я его ну расспрашивать, что да как, он и рассказал. Взял, говорит, по наводке пару квартир и теперь в ус не дует.
Юлька почесала кошку за ухом.
– Так Витька Глаз, говорят, скокарь[13] бывалый. Он любой замок при желании может женской заколкой открыть. Он и в Пскове без денег особо не сидел, а ты у меня не Витька…
– Но-но, полегче! Я тоже замки, как орешки, умею щелкать… К тому же у меня в Москве связи есть, так что есть где зацепиться, куда сунуться.
– Это кто ж у тебя в Москве? Небось баба?
– Не баба!
– А кто?
– Кореш старый, вот кто!
Юлька фыркнула и снова почесала живот.
– Поди, такой же голодранец, как ты?
– Ошибаешься, девонька! Не голодранец. Про Мишу Анжуйца приходилось слыхать?
– И кто же это?
– Вор в законе. Мы с ним вместе на нарах чалились. К нему думаю податься, уверен, что он мне не откажет. Поможет и комнатку сыскать и, глядишь, для начала к делу какому пристроит. Присмотрюсь, а потом, может, и свое что-нибудь придумаю.
Юлька хмыкнула:
– И где же ты своего Анжуйца искать станешь? Ты же не будешь говорить, что его адрес в Москве каждая собака знает.
– Собака не знает, а я знаю. Я тут, когда с Витькой базарил, он мне наколочку и дал, подсказал, как этого Анжуйца найти. Еще сказал, что ищет он в Пскове нормальных людей, хочет у нас какие-то дела делать.
– Какие?
– Не знаю. А знал бы, так не сказал. Одним словом, Анжуйца я знаю где искать, и это главное.
Антоша не договорил, потому что в этот момент в дверь постучали…
Юлька встала с кровати, накинула халат и подошла к двери.
– Кого там черти принесли?
– Открывай, нам Хрящ нужен! Я знаю, он здесь! Скажи ему, что гости к нему пожаловали…
– Какие еще гости?
– От Миши Анжуйца…
Юлька тут же открыла дверь.
– Да погоди ты… – выкрикнул было Антоша, но было поздно.
Юлька обернулась:
– Ты же сам говорил…
Дверь распахнулась, и в квартиру вошли двое: первый – вихрастый парень в кепке и потертой куртке; второй – постарше, в сером костюме и юфтевых сапогах. Парень тут же оттолкнул Юльку, преграждавшую ему дорогу, и ввалился в комнату.
– Уйди, шмара! Не путайся под ногами!
– Ах ты, сволота! – Юлька выпятила грудь. – Ты кого шмарой назвал?
Юлька рванулась было вслед, но второй визитер резко схватил ее за руку и развернул к себе.
– Цыц, лярва! Хрящ где?
Почувствовав у своего горла холодную сталь, Юлька захрипела.
– Там он.
Второй визитер тут же отпустил Юльку и тоже вошел в комнату.
Антоша, белый как мел, все так же в майке и в трусах, теперь стоял у кровати, словно молодой солдат после побудки, и глуповато улыбался. Вихрастый уже сидел на табурете и противно скалился.
– Ну, здравствуй, корешок! Давненько не виделись, – парень повернулся к приятелю. – Познакомься, Дуплет, это мой старый дружок Антоша Ананьев. Вижу, он меня узнал и, судя по глазам, обрадовался дорогому гостю. Так, что ли, Хрящ? Как поживаешь?
– Не жалуюсь, Птаха, а ты как? Какими судьбами в наших краях?
– Да есть дела-делишки, скрывать не стану. Нас с дружком к тебе Миша прислал, помнит он тебя, а потому с просьбой мы к тебе…
– Просьба, ко мне? От кого? От Миши?
– От него, а я что, как-то по-другому сказал?
– Нет-нет! Именно так и сказал! Раз Анжуец обо мне помнит, это для меня честь! Говори, Птаха, чем я таким Мише могу помочь?
– Ищем мы кое-кого. Ищем человечка, и нужно, чтобы ты по своим каналам его тоже поискал, – продолжал нараспев Птаха.
– Поискал?.. Человечка?.. А кого будем искать?
– Искать будем нашего общего знакомого. Помнишь паренька, с которым мы с тобой в Карлаге срок мотали и которого после расправы с «баркасовцами» Анжуец к нам в барак подтянул? Подтянул и к себе приблизил? Давай уже, не трясись, а вспоминай.
– После расправы с «баркасовцами»? Анжуец подтянул? Так, кажется, понял я, о ком речь. Мы его, помнится, Гошей называли…
– Точно! Вспомнил? Это хорошо.
– Конечно, вспомнил. И что теперь?
– Ты что-то совсем, Хрящ, отупел, говорю же, нужно этого Гошу найти…
– Так где ж я его найду?
– Здесь, дурья башка! Здесь! Гоша, о котором речь идет, недавно в Псков приехал. – Птаха встал, подошел к кровати, взял на руки Юлькину кошку, стал чесать ее за ухом.
Хрящ сглотнул, посмотрел сначала на Юльку, потом на кошку, которая стала громко мурчать.
– То есть Гоша в Псков приехал? А я должен поспрашивать у своих, где он мог остановиться… Так, что ли?
– Ну видишь, Дуплет, – обратился Птаха к своему приятелю. – Наш друг, кажется, немного пришел в себя. Я уверен, что теперь он нас выручит и поможет найти нашего Гошу.
– Поможет! Куда он денется! – сухо заявил тот, кого назвали Дуплетом.
– Ну вот и славненько. Итак, Хрящ, ты все понял, а значит, берись за дело. Миша, как ты сам знаешь, ждать не любит, так что ноги в руки и на поиски. Ну а мы пока тут расположимся. Я думаю, что твоя подружка не станет возражать и примет нас с Дуплетом как дорогих гостей…
– То есть как здесь… – попробовала возразить Юлька, но тут же осеклась, потому что Птаха спустил на пол кошку, достал из кармана армейский «вальтер» и положил его на стол. – Ты давай не ерзай, цыпа. Организуй нам что-нибудь пожевать и занимайся своими делами, а ты, Хрящ, одевайся и за дело, и не бойся, мы твою бабу не тронем.
– Если она сама этого не попросит, – сипло прохрипел Дуплет и заржал.
Когда Петя закончил рассказ, Зверев покачал головой:
– Если я тебя правильно понял, Петюня, эти самые Птаха и Дуплет нарядили Хряща найти этого самого Гошу, а Хрящ подключил к поискам тебя?
– Поручил и сроки поставил – два дня, а если не найду, то мне кирдык… – Петя сделал соответствующий жест, чиркнув ногтем большого пальца по горлу.